Журнал «Если» - «Если», 2012 № 08

• Название: «Если», 2012 № 08
• Автор: Журнал «Если»
• Издательство: Издательский дом «Любимая книга»
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: ISSN 1680-645X

Александр ГРОМОВ. СО ДНА

Да что говорить об этих туземцах: и внешне, и внутренне они заслуживают только презрения… Во все исторические времена молодые карьеристы из метрополии придерживались подобных взглядов.

Памела САРДЖЕНТ. КЛУБНИЧНЫЕ ПТИЧКИ

Как ни распутывай нити, некоторые все равно оборвутся.

Максим ХОРСУН. ПОКИДАЯ «МАРРАКЕШ»

Этот нелогичный и непредсказуемый человеческий фактор…

Ольга МОИСЕЕВА. ВТОРОЕ ДЫХАНИЕ

Ну, и как с ними найдешь общий язык? Легче извести «под корень».

Кен ЛЮ. ИСЧИСЛЯЕМЫЙ

Оказывается, математика, которая «доставала» нас в школе, уже тогда была способна изменить мир.

ЙОСС. СИНДРОМ ШАНГРИ-ЛА № 14

Хотя диагноз, поставленный человечеству, неутешителен, но сам автор относится к нему без паники.

Ян КРИЗИ. ДОРОЖЕ ЗОЛОТА

Всеобщее равенство можно понимать по-разному. И всегда есть искушение сделать его тотальным.

Руди РЮКЕР, Эйлин ГАНН. ЧЕЛОВЕК ИЗ УЛЬЯ

…на этот раз технологического.

Андрей ЩЕРБАК-ЖУКОВ. НЕ В БОГА, ТАК ХОТЯ БЫ В ДАРВИНА…

Нынешний «Прометей», увы, не подарил людям огонь.

Вл. ГАКОВ. МЕЧТЕ НАВСТРЕЧУ

Вот мы и добрались до «шестидесятников». Кстати, золотое было время…

ВИДЕОРЕЦЕНЗИИ

Танки снова в моде. А уж о том факте, что это мистические создания, мы давно догадывались.

Сергей ШИКАРЕВ. ВЕЛИКИЙ УРАВНИТЕЛЬ

Быть таким, как все, на самом деле совсем не просто.

Дмитрий ВОЛОДИХИН. РАСЧЕЛОВЕЧИВАНИЕ

Каждый новый роман популярного пермского писателя неизменно привлекает внимание. Однако нынешней книге московский критик готов выставить счет.

РЕЦЕНЗИИ

В сегодняшнем «меню»: нестареющая классика, боевики, космоопера, социальная НФ — и писательское противостояние политкорректности.

КУРСОР

Его произведения воспитали четыре поколения любителей фантастики. И вот не стало живой легенды…

ПЕРСОНАЛИИ

Приятно встретить давно знакомые имена, не менее отрадно познакомиться и с новыми.

---

Только он успел это подумать, как по ущелью пронесся могучий порыв ветра, там и тут загрохотали падающие камни. И немедленно с неба обрушилась такая стена воды, что самый сильный тропический ливень Терры показался бы по сравнению с ней лишь мелким дождиком. В несколько мгновений вода в реке вышла из берегов. Задыхаясь и отплевываясь, Валентин попытался плыть, но куда там! Течение поволокло его к естественной плотине, стукнуло о валун, стукнуло о другой и всосало в проран.

И больше уже ничего не было, кроме напряженного, какого-то мазохистского ожидания: какое мгновение самосплава будет последним?

Исчезли мысли. Улетучилось сожаление о том, что приходится умирать не там, где умирают люди его круга, и не так, как они умирают. Пропала лютая злость на Пегого Удава. Испарилась ненависть к Дну — мерзейшему из обитаемых миров. Все это уже не занимало Валентина. Его било о камни — он ощущал удары, но не боль. Его беспорядочно кувыркало — что ж, оставалось лишь смириться с этой неприятностью. Он задыхался и глотал пену — и это тоже было всего лишь еще одной неприятностью. Валентин знал, что сейчас умрет. Он не желал смерти, но больше не ужасался ее.

И все же, несмотря на напряженное ожидание, он так и не засек момент, когда сознание оставило его.

Очнулся он на галечной отмели и не сразу понял, что каким-то чудом остался жив, а когда понял, нисколько не обрадовался: ведь мертвому дозволяется лежать неподвижно, а живому приходится двигаться и вообще совершать какие-то поступки. Мертвому на Дне хорошо, живому — не очень. Саднила кожа, а внутри, по ощущениям Валентина, не осталось ни одной целой кости. Болели раны, горели ссадины, саднили ушибы, язык во рту — и тот был прикушен, распух и болезненно отзывался на попытки пошевелить им.

Валентин оставил эти попытки. Он не двинется с места. Так и будет лежать ничком. Пусть его топят, пусть колошматят, пусть даже едят живьем — на здоровье! С него хватит. Он боролся и выиграл партию, но проиграл жизнь. Печальный факт, но с фактами надо считаться.

— Сейчас он придет в себя, — неожиданно раздался прямо над ухом знакомый голос, и пронзительно-тошнотворная струя ударила в нос. — Кладите его в люльку, да осторожнее!

Несколько маленьких, но крепких рук вцепились в обрывки его одежды и, не обращая внимания на стоны, перевалили его в то, что показалось неким кульком из грубой ткани с тонкой гель-подстилкой. Открылось небо. Стоял день, обычный серый день Трона Аида. Ливня как не бывало. Вода в реке быстро спадала. Ущелье было широким, а стены его невысокими. На краю обрыва застыл, чуть покачивая лопастями, помятый и обшарпанный туземный вертолет.

А рядом с Валентином стояла водянка Астра, на голову возвышаясь над самым рослым туземцем-спасателем, и смотрела на спасенного с нелогичной смесью торжества и сочувствия. В другое время это озадачило бы, но сейчас Валентин не был склонен разгадывать головоломки. «Жив, — все увереннее прорастала и укоренялась в голове мысль. — Буду жить».

И Марек тоже был здесь — лежал, поджав лапки, и скромно помалкивал.

— Крепи трос, — грубым голосом приказал кто-то из спасателей, и Валентин понял их замысел. Вертолет не мог сесть в ущелье, а туземцам не втащить люльку на скалы. Вертолет взлетит, зависнет, и люльку втянут в него. Логично.

— Тебе повезло, так? — заговорила Астра. — Это был лишь предвестник, да и то он зацепил эти места самым краем. Первый настоящий ураган придет вечером. Мы уже будем в безопасности, так? Ты жив. Тебя не съели, ты не утонул. Это к лучшему, так? Твой друг тоже жив, его уже отправили в столицу. Он плох, но выкарабкается.

Валентин не сразу понял, что речь идет о Квае. Друг? Какой он друг — так, подчиненный. Дружба — ловушка для дураков, сильный и умный пользуется ею, а слабый и глупый в нее попадает. Архаичная жизнь диктует туземцам архаичные понятия, и Астра — все еще донница до мозга костей. Попадет на Терру — там ей быстро поставят мозги на место. Валентин и не собирался интересоваться Кваем. Друг, хм…

Трос зацепили. Туземцы муравьями полезли на кручу. Марек зажужжал, взлетел и молча канул в небе — похоже, намеревался добраться сам. Он так ничего и не сказал, и это озадачивало. Возле люльки осталась только Астра. Кто-то из туземцев крикнул ей, она небрежно махнула в ответ: сейчас иду, мол.

— Мы сделали это, — кое-как ворочая распухшим языком, прошепелявил Валентин, когда она вновь повернулась к нему, и попытался выдавить из себя улыбку. — Катапульты больше не существует, стартовый комплекс разрушен… — Помолчав, он неуверенно добавил: — Надеюсь, жертвы были минимальны.

— И все же они были, — сказала Астра. Глаза ее стали жесткими.

— Сожалею, — соврал Валентин.

Помолчали. Сверху еще раз крикнули. Астра досадливо обернулась:

— Да иду я, иду!

Но с места не двинулась.

— Теперь ты можешь отправиться на Терру. — Валентин почувствовал, что надо это сказать. Если туземке жаль погибших туземцев, если она запоздало сожалеет о своей роли, то пусть радость убьет всякие сожаления. — Мы выиграли.

Мимолетная усмешка искривила губы Астры. Или это лишь показалось?

Нет, не показалось…

— Да, мы выиграли, — сказала она. — Мы, донники, выиграли. А Терра проиграла. — И поскольку Валентин ошарашенно молчал, добавила: — На орбите крейсер Земли и крейсер Унии. Согласно дополнительному протоколу к Фомальгаутскому договору Дно отныне независимая планета, так? Ваше торгпредство в столице будет эвакуировано завтра же. И ты тоже. Если Терра хочет впредь торговать с нами, она должна признать нашу независимость и прислать делегацию для переговоров, но только равноправных переговоров. В качестве жеста доброй воли мы отпускаем без наказания тебя и двух твоих сообщников, живого и железного, так? Если Терра не оценит значения жеста — это ее проблемы. А если Терра захочет вести себя у нас по-прежнему, ей отныне придется иметь дело с Землей и Унией.

Валентин беззвучно открывал и закрывал рот.

— Ты, наверное, хочешь спросить, как мы смогли запустить спутник? — догадалась Астра. — Я расскажу. В южных тропических широтах нашей планеты внутри первого, самого мощного в сезоне урагана обычно формируется могучий восходящий поток. Мы направили туда дирижабль особой конструкции, предназначенный для подъема ракеты-носителя на должную высоту, так? На пятидесяти тысячах метров четыре члена экипажа выпрыгнули с парашютами — из них только один остался в живых, — после чего ракета стартовала в космос прямо сквозь оболочку дирижабля. Космодром с катапультой на склоне Клоаки Сатаны с самого начала рассматривался как резервный вариант, так? Когда правительству стало ясно, что Терра не остановится ни перед чем, чтобы сорвать запуск, было решено пожертвовать резервным вариантом, выдав его за единственный… То есть за один из двух: вторым был намек на возможность захвата вашего флаера. Твоими руками Терра сумела отсечь эти два варианта, так? А сработал третий.

Всего десять минут назад Валентин был равнодушен к вопросам жизни и смерти. Теперь он хотел умереть.

— Я скажу тебе, в чем была твоя ошибка, — заговорила после паузы Астра. — Ты поверил в то, что рассказывали тебе о донниках твои коллеги, так? Беглый взгляд на Дно убедил тебя в справедливости постулата: донники поголовно тупы, хитры примитивно, по-крестьянски, лишены высоких устремлений и по большому счету не являются полноценными людьми. Ты сделал ту же ошибку: принял кажущееся за действительное. Так было проще, так было удобнее, так было комфортнее психологически. Что с ними мудрить, с выродившимся народцем, недочеловеками? Они ведь не способны вести мало-мальски сложную игру. Им даже не придет в голову вбухать уйму средств в то, что почти наверняка обречено на уничтожение, в обманку для слишком умных и неоправданно высокомерных, так?

«Так», — показал глазами Валентин. Он не мог говорить.

Быстрее молнии Астра выхватила пистолет. Два выстрела — и невесть откуда налетевшая крылатая тварь пронзительно вякнула, захлопала крыльями и унеслась прочь, отказавшись от нападения. Астра даже не посмотрела в ее сторону.

Сверху снова крикнули — поторапливали.

— Иду!

— Подожди… — Язык вновь обрел способность шевелиться, и вопрос рвался наружу: — Ну да… понимаю… ты была внедрена… как и большинство моих агентов, наверное… Но почему… почему ты выбрала эту мерзость… эту планету?.. Ты же была на Терре, ты видела ее!

Астра улыбнулась.

— Хорошая планета Терра. Совсем легкая. Приятно жить на ней, так? А только я донница, ею и останусь. И еще я водянка, так что будут у меня и положение в обществе, и интересная, очень нужная работа. И счастье, надеюсь, будет. Не так уж мало водян уцелело после бедствия, я солгала тебе тогда. У меня есть жених, тоже водянин. Наш архипелаг вовсе не ушел под воду, а кроме него, на Дне есть и другие острова, даже более удобные. Есть, наконец, обширная береговая линия материка, так? Всем места хватит, и жить в воде удобнее. Правительством принята долгосрочная программа постепенного переселения донников в воду. Когда-нибудь, через столетия, раса карликов на Дне исчезнет, будут только водяне. Конечно, придется решить массу проблем, так? Я слыхала, ты видел домашний музей нашего премьера. Те ужасные животные — лишь малая часть наших забот. Но мы справимся.