Софи Шово - Леонардо да Винчи

• Название: Леонардо да Винчи
• Автор: Софи Шово
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2012

Один из величайших гениев в истории человечества, Леонардо да Винчи во многом остается человеком-загадкой. Он не был в полном смысле слова ни профессиональным художником, ни профессиональным ученым, но создал шедевры, равных которым история не знает до сих пор. Само его имя стало символом гармонии и красоты, совершенства и безграничности человеческого разума. Однако мифов и «белых пятен» в его биографии куда больше, нежели установленных фактов. Свой, во многом неожиданный взгляд на жизнь и творчество самого знаменитого представителя эпохи Возрождения предлагает французская писательница Софи Шово.

---

В настоящее время считается, что Леонардо принялся за написание своей первой «Леды», еще находясь в Риме, а также, что существовало несколько незаконченных вариантов «Святого Иоанна Крестителя», два варианта «Вакха» и пресловутый «Воплощенный ангел».

И всё же: продолжал ли он писать кистью и красками во Франции? Попробуем ответить на этот вопрос.

Сейчас почти никем не подвергается сомнению тот факт, что еще в Италии Леонардо приступил к созданию своих шедевров («Джоконда», «Святой Иоанн Креститель», «Святая Анна» и, возможно, «Вакх»), а находясь в Клу, он лишь дорабатывал и поправлял их. Их он повсюду возил с собой. Но писал ли он другие картины? Этого нельзя утверждать. Он мог рисовать карандашом левой рукой, что же касается его последних картин, то он, как принято считать в настоящее время, поправлял их с помощью пальцев, о чем свидетельствуют сохранившиеся их отпечатки. Но могли он писать кистью и красками той же рукой, которой рисовал карандашом? На этот вопрос нет ответа. Закончил ли он работу над упомянутыми шедеврами, еще находясь в Вечном городе? Вероятнее всего — нет. Но как знать, ведь до конца своей жизни Леонардо любил представлять публике все свои работы как незавершенные, словно кокетничая этим. Андре Грин пишет о поздних работах Леонардо да Винчи:

«В них вновь встречаются все противоречия, не только смешение мужского и женского, но и переплетение экстаза с грустью, доходящей до состояния скорби. Рот — чувственный, но вместе с тем и детский, слегка приоткрытый, безмолвный, но готовый заговорить. Роскошные вьющиеся волосы в равной мере могут принадлежать представителям обоих полов. Глядя на картину, испытываешь тягостное чувство неловкости».51

Известно, что Леонардо привез с собой во Францию «Джоконду», которой не суждено было более вернуться в Италию.52 Он подарил ее королю Франции. К нему она и перешла после кончины мастера.

Это был лучший способ сохранить ее для потомства. Такова же оказалась участь и «Святого Иоанна Крестителя». Но которого из «Святых Иоаннов Крестителей»? И которой из «Джоконд», которой из «Лед»! Тех ли, что сейчас можно видеть в Лувре?

Некоторые исследователи полагают, что Леонардо привез с собой в Италию одну из «Лед», обнаженную либо одетую, больного «Вакха» и, вероятно, «Святую Анну». Возможно, именно эти картины и находятся сейчас в Лувре, хотя с уверенностью сказать этого нельзя, не зная определенно, какими путями они попали во Францию.

Как и многое из того, что касается Леонардо, эта тайна до сих пор, спустя пять веков после смерти мастера, не раскрыта, и весьма сомнительно, что ее когда-нибудь раскроют. Но как бы то ни было, тот или иной вариант этих картин всегда находился в мастерской Леонардо. Мастер буквально окружил себя этими образами и на протяжении многих лет постоянно подправлял их, чтобы они сохраняли сходство с Салаи. Нет сомнений насчет того, что он, парализованный или нет, не мог отказать себе в этом удовольствии, делая их то более темными, то более голубыми, то более прозрачными, дописывая их, точно покрывая поцелуями, до конца своих дней.

Что же касается смелых истолкований загадки его «Святого Иоанна Крестителя», единственного или существовавшего во множестве вариантов, равно как и других поздних работ Леонардо, то их было великое множество, ибо на протяжении столетий почти ежегодно появлялись различные версии.

В своих произведениях Леонардо осмеливался игнорировать несносное для него противостояние полов, создав образ андрогина в чистом виде, воплотившего в себе наиболее восхитительные человеческие черты. Андрогин заменил для него эфеба, став символом совершенства. В известном смысле он пытался найти третий пол — высшее существо, превосходящее и мужчину, и женщину, объединяющее в себе лучшие черты их обоих и не имеющее их недостатков. В качестве воплощения этого совершенного андрогина Леонардо представил «Святого Иоанна Крестителя».

Интересные результаты дает сравнение «Святого Иоанна Крестителя», «Вакха» и того странного рисунка, представляющего собой комбинацию акварели и граффити, который получил название «Воплощенный ангел». На нем можно разглядеть изображенный в несколько завуалированном виде достаточно большой мужской член в состоянии эрекции. Этот рисунок, производящий странное впечатление, вызывающий смешанное ощущение трепета и тревоги, многое может сказать о природе сексуальности Леонардо да Винчи. В сочетании с двумя другими упомянутыми картинами он со всей очевидностью обнаруживает гомосексуальность Леонардо. Все три человека, изображенные в этих произведениях, поднимают указательный палец к небу. У «Вакха» он располагается менее вертикально, чем у двух других, но это тот самый жест. Правда, смысл этого жеста совсем не тот непристойный, который зачастую придают ему. Он означает приветствие Марии, дабы она заступилась за нас, несчастных грешников, перед своим сыном. И все же, не заключает ли в себе этот жест некий эротический подтекст? Что же касается языческого «Вакха», гермафродита (женоподобное тело с грудной мышцей, напоминающей женскую грудь), то его обращенный к небу указательный палец воплощает в себе всю двусмысленность мира. Здесь особенно откровенно, по замыслу автора, сочетаются высокая духовность и самые низменные желания…

«Святой Иоанн Креститель», представляясь ангелом, ведет себя как вульгарное создание. Гомосексуалист представляется трансвеститом, и его ангельское приветствие сразу же превращается в нечто непристойное, наподобие жеста, которым проститутка заманивает клиента. В результате же улетучивается даже малейшая ассоциация с Девой Марией. Тем более что у этого воплощенного ангела впавшие глаза, нездоровый вид, порочный или больной или же то и другое сразу. Невольно возникает ассоциация с будущими жертвами СПИДа. Эти андрогины Леонардо, красивые молодые люди с женскими чертами в облике, не опускают глаз, смотрят какими-то победителями, триумфаторами, коим бессильно противится благо. Эта чарующая улыбка позволяет предполагать некую любовную тайну.

Те же ассоциации возникают, когда всматриваешься в «Леду», как в первой, так и во второй версии, — и в обнаженную, и в одетую. То же самое касается и «Святой Анны». Все образы, представленные в последних произведениях Леонардо, служат квинтэссенцией чувственности и вместе с тем духовности, как будто автор сумел схватить и живописно передать самое редкое в мужчине и самое ценное в женщине. Порок и святость в неразрывном переплетении…

ВСЁ БЛИЖЕ К КОНЦУ

Настал час горестных сожалений, до времени таившихся во мраке. Молодость, сила и красота, что с ними сталось? Стоило ли так утруждать себя поисками разгадки секретов небес? Сморщенный, как старый распутник, уже лысый53 и без зубов, раньше времени состарившийся, конечности, деформированные подагрой, правая рука, которой прежде он укрощал самых ретивых коней, парализована. И это называется жизнью?! Глухое беспокойство, потайное отчаяние, в молодости побудившие его написать «Святого Иеронима», теперь еще настойчивее преследуют его. Всю свою жизнь искал он способа открывать изнутри тюремную дверь. И не раз чудилось ему, что нашел. Вечное упоение свободой! И вот теперь всё кончено…

ЧТО С НИМ СТАЛОСЬ

Ему исполнилось шестьдесят пять лет, затем шестьдесят шесть, шестьдесят семь… И вдруг этот человек, который всегда, в любом возрасте казался прекрасным, предстал более чем семидесятилетним немощным старцем. По всеобщему мнению, он выглядел лет на десять старше своих лет. И сам он чувствовал себя стариком, уставшим от жизни, на которого навевает скуку внезапно обретенное благосостояние, избавляющее от беспрестанной погони за деньгами. Необходимость более не подстегивает его амбиций, и он теряет интерес ко всему. Чем заняться? Приводить в порядок свои записные книжки? Этим он и занялся с помощью Мельци. Угождать малейшим желаниям короля? Теперь он может лишь давать указания помощникам и исполнителям. Его удручало гнетущее сознание того, что он не успел сделать и четверти задуманного, и теперь уже не сделает, ибо силы покидают его. Слишком поздно! Настал день, когда уже всё слишком поздно.

С каждым днем всё больше и больше съедает его коварная печаль. Синева неба и яркая красота окружающих пейзажей более не радуют его. Он всецело поглощен болезненным состоянием, в котором перемешались паралич, усталость и досада. И безутешное огорчение от утраты Салаи? Вот уже Леонардо не садится на лошадь, потом отказывается от прогулок, вообще не выходит из дома… Он превращается в того таинственного старика, автопортрет которого, написанный сангиной, хранится в Турине. Смерть приближается, но, как порой бывает, неспешными шагами.