Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

«Ну, это коллектив твою старательность оценил… а я еще как-то не очень».

«За чем же дело стало, — говорю. — Скоро сдача на разряд… Вот и оцените».

«Хитришь ты со мной, Оля, а я этого не люблю».

Я вздохнула — ясно, шеф! Думаю, побольше бы хоть урвать, раз все одно отдаваться.

«А вы меня старшей официанткой назначите?»

«Ишь ты, шустрая какая».

«А разве это плохо? — говорю. — Люблю, чтобы все по-шустрому».

«Ну, тогда иди сюда».

Подошла я к нему, положил он меня на стол — тоже буквой «Т», только ножка совсем короткая — задрал мне юбку, трусы спустил и выеб.

«Так что, — спрашиваю, — насчет старшей официантки?»

«А тебе обязательно старшей?»

«Привыкла в горкоме», — говорю.

«Так сразу там старшей и стала?»

Утер он мне нос. «Ладно, — говорю, — ваша правда: не все сразу… но я должна рассчитывать в принципе».

«В принципе… будешь стараться — обещаю».

На том и сошлись.

На разряд я, понятно, сдала запросто… потом еще разок повысила… а потом пришлось Анатолию Петровичу и выполнять свое обещание.

Началась красивая жизнь. Деньги, внешность, общее уважение — все при мне. Не без трудностей, конечно, не без проблем… с несправедливостью приходилось бороться…

Например, этот проверяющий, с которым по очереди. Я на собрании девочкам говорю:

«Ставлю в повестку дня вопрос по разделу “разное”, без занесения в протокол — об освобождении комсомольского секретаря от обязанностей идти с проверяющими. Кто “за”?»

Сама руку поднимаю, а кроме меня — никто. Настроение сразу испортилось. Вот, думаю, началось… плоды плюрализма.

«Как это? — орут. — Ты что — особенная?»

«Тихо, — говорю, — давайте разберемся. Кто всю документацию в порядок привел? Кто вам характеристики пишет? А личные комплексные планы? А с выбывшими без снятия с учета кто ебется? Взносы кто с вас, сучек, выколачивает так, что в райкоме уже в резерв на доску почета поставили, да еще сразу в середину очереди? Все Оля да Оля… Должна же быть какая-то справедливость!»

«Это, — говорит одна, — общественные дела, ты их с работой не путай. За это — другое… от колхоза, например, освободят… А если от проверяющих, тогда чем я хуже? Ты комсомольский секретарь, а я член объединенного профсоюзного комитета…»

А другая: «Меня тогда тоже, как многодетную мать…»

А еще одна: «Что нам эти комплексные планы? Меньше, что ли, стало из-за них проверяющих?»

«Ша, — говорю, — сучки, вот здесь-то вы и ошиблись. Мероприятия мои приносят конкретный эффект! Скажем, органам они до феньки, это да… но что касается треста, то тут уж извините. Через меня — проверяющих из треста на тридцать процентов убавилось, можете сами на калькуляторе посчитать. И из средств массовой информации тоже».

Что тут началось… Одни орут — давайте освобождать, раз не пиздой, так жопой свое отработала, другие — пиздит все, это не доказать… Комиссию, орут, нужно создать для проверки…

Короче, поставили вопрос на голосование. На тайное, между прочим! суки неблагодарные… только и добилась, что включить в голосующих всяких посудниц и поварих… в общем, тех, кто и так проверяющим не обязан…

И зря. Политическая ошибка. Думала, им все равно — почему не порадеть активистке? А они вовсе беспринципными оказались… руководствовались, видно, просто бабьей завистью…

Прокатили, конечно…

В общем, было много несправедливости, денежки не легко зарабатывались, но одна несправедливость меня просто добила. Из-за нее, в итоге, я и ушла.

Началось с того, что снял меня бандит. Они же как? они снимают, не спрашивая… просто подходят и говорят: сегодня едешь со мной. Даже проверяющие — и то по очереди, а эти…

Пришлось ехать. Ну… что тут скажешь… не просто выеб — можно сказать, снасильничал…

А в следующую смену является и — хрясь по лицу! Хрясь еще раз! В кровь, сволочь… после больничный брать пришлось… Девки налетели… унять пытаются… я в раздевалку убежала…

Он опять ко мне, обозвал по-всякому… Спрашиваю, что же все-таки случилось? Он опять в крик… В конце концов успокоился немного и говорит: «Если ты, сука, медицинскую комиссию не проходишь, то меня-то хотя бы могла предупредить?»

Я обмерла. «Что, — спрашиваю, — такое?»

«С конца закапало, — говорит, — вот что».

Я — в плач… Никогда со мной такого не было. И откуда? Встретилась с одним за смену до него… с таким хорошеньким мальчиком… так напомнил мне Васю…

Мальчика-то поминай как звали. «Не губи, — кричу бандиту, — не знала, видит Бог! Ведь не хотела с тобой идти… может, сердцем чуяла… ты же сам настоял…»

Ну, он и утих.

«Теперь вижу, — говорит, — не врешь».

В общем, совесть его загрызла, и поехали мы с ним к врачу, почему-то на лодочную станцию. Заходим мы, значит… поднимаю голову, чтобы на врача посмотреть… и чуть не падаю в обморок — это же мой Вася! Только бы, думаю, не признал, по такому-то стыдному поводу… Конечно, он не признал — столько лет прошло… женщины ведь меняются больше, чем мужчины, а вдобавок вся рожа у меня была разукрашена самым причудливым образом.

Давай меня Вася колоть каждый день понемножку… Поскольку моя неожиданная встреча с ним случилась при особых и таких неблагоприятных для меня обстоятельствах, и речи не могло быть о том, чтобы я открылась ему. Но встреча эта всколыхнула меня, пробудила во мне прежнее чувство… Помнишь — Я встретил Вас, и все былое… Давай споем.*)

…Да. Все та ж в душе моей любовь! Не в силах противиться чувству, я решила предстать перед Васей заново, вне связи с прошлым — естественно, когда курс лечения был завершен. Явилась к нему по-праздничному, цветочки принесла, дала намек — заинтриговала, короче. И можешь представить себе мою радость — звонит! Встречаемся с ним… каков же он, думаю? Ведь наша близость была так коротка, так наивна… прошло так много лет… Я вся трепетала, когда мы, наконец, оказались наедине!

И — какой конфуз, какое разочарование! Васин член, кумир моего детства, буквально болтался у меня во влагалище, так напитанном соками, так страстно ждущем его! Отчаяние мое было огромным. Желая удержать уже, наверно, не его самого, а лишь светлый образ любимого мальчика, я что было сил прижала его к себе; я разодрала ногтями его спину в тайной надежде, что острое ощущение заставит его член увеличиться от приступа гнева или боли… возможно, ты слышала, что такое бывает! — но у нас все случилось наоборот. Его член попросту улизнул из моего лона. Меня обуял нестерпимый стыд за мою жестокую, варварскую проделку, и я — у которой только-только зажили повреждения, учиненные беснующимся бандитом — возжелала, чтобы мой милый Васек хотя бы побил меня, может быть, хоть таким способом получив суррогат удовольствия, не достигнутого по-простому. И опять случилось наоборот! Желая на сей раз доставить удовольствие только ему, я видела, что он лупит меня разве что с досадой; а вот я-то, виноватая в столь скандальном завершении нашей близости, испытала от этих ударов сильнейший оргазм, дополненный еще и приятной неожиданностью своего открытия… я имею в виду, открытия в себе мазохистки. Так как именно Вася, моя первая любовь, открыл мне на это глаза, то есть фактически наставил меня на путь дальнейших таких же оргазмов, я была в полном восторге и немедленно поделилась с ним своей радостью — по-прежнему, конечно, сохраняя инкогнито. Вася, судя по его реакции, решил, что я просто ненормальная… Больше мы с ним не встречались.

Не встречались, однако, вовсе не потому, что я побоялась бы явиться к нему снова. Дело в том, что мой следующий партнер — на беду, очередной проверяющий — столкнулся с той же проблемой, что и недавний бандит. И мне стало ясно, что Вася очень плохой врач и по справедливости должен от этого пострадать, а потому я ничего ему не сказала. И еще стало ясно, что пришла мне пора покидать не только ресторан, но и трест; а коли так, то почему бы мне самой не заняться тем же, что и Вася, только более профессионально. Клиентуры, с моими-то связями, я имела бы хоть отбавляй.

Видишь, каково мне пришлось? Это и называется жизненный опыт. Училась я, правда, так себе — нужно же было деньги зарабатывать… Используя комсомольское прошлое, организовала кооператив. Впрочем, история моего бизнеса — это отдельная тема… Как ты понимаешь, ничего не вышло, иначе хрен бы я работала медсестрой…

* * *

— Старшей медсестрой, — мягко поправила Марина, акцентируя слово «старшей» и тем самым как бы морально поддерживая Ольгу, у которой к концу рассказа явно испортилось настроение.

— Старшей, — согласилась Ольга. — Сказать как?

— Обычным способом, да?

Они понимающе посмеялись.

— Чувствую, — сказала Ольга, с симпатией глядя на Марину, — не зря я с тобой поделилась. Мы одного поля ягоды… Будем подругами, нет — в любом случае, держись меня, не прогадаешь. У тебя есть проблемы?