Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

Ольга смягчилась. Взгляд ее потеплел.

— Не думай, — сказала она, — что я настолько глупа, чтобы поверить, что ты выдала всю эту ахинею действительно лишь затем, чтобы показать мне, что ты готова признать, что ошиблась в том, что касается моего путешествия. Вернее, я хотела сказать, что ты как раз и выдала ее именно затем, чтобы показать, что ты признаешь свою неправоту, но на самом-то деле ты ее не признаешь, верно? Можешь не отвечать; твои лукаво блестящие глазки вернее всего подсказывают мне, что я не ошиблась. Ладно уж! какие твои годы, еще поймешь, что к чему; а пока что и то неплохо, что ты, кажется, научилась ловко выкручиваться из затруднительного положения. Обнаружилась твоя неожиданная сильная сторона. Пожалуй, в старое время ты вполне могла бы, насобачившись, сделаться инструктором идеологического отдела или даже лектором общества «Знание»… хотя последнее вряд ли: подавляющим большинством этих лекторов — по крайней мере, тех, что я знала — были сплошь мужчины.

— Почему? — удивилась Марина.

— Не знаю, — сказала Ольга, — это необъяснимо. Если бы ты, к примеру, спросила, почему большинство проверяющих в ресторане являлось мужчинами, это я могла бы тебе объяснить: женщинам из инстанций проверять не с руки. Представь себя на месте такой женщины. Идти одной — это стрем. Если молодая — сочтут блядью, а если старая — сочтут старой блядью, что еще хуже; позволительно ли такое для ответственного лица? Идти не одной — тоже стрем: в мужском и смешанном обществе имеет вид не проверки, а пошловатого развлечения; в чисто женском обществе имеет просто какой-то жалкий вид. Понимаешь? Уж если даже ты понимаешь, то женщины из инстанций понимали тем более; и хотя многие из них наверняка были не прочь угоститься, а приходилось посылать в подавляющем большинстве мужиков.

Марина внутренне согласилась с такой логикой.

— Как видишь, — продолжала Ольга тем временем, — с проверяющими ларчик легко открывался; что же касается лекторов общества «Знание», то здесь я решительно пас. Что забавно — это касается только лекторов, так как в самом аппарате общества преобладали именно бабы.

— Тогда, может быть, — предположила Марина, — это просто-напросто результат флюктуации?

Ольга нахмурилась.

— Похоже, ты стала слишком умной, — сказала она неодобрительно. — Я не знаю такого слова; поясни.

— Что ты, — улыбнулась Марина, — здесь нет ничего особенно умного. Я и сама-то столкнулась с этим словом только вчера, почитывая на досуге статейки по математической статистике и теории вероятностей. Флюктуация — это всего лишь наблюдаемое распределение, резко отличное от среднестатистического. Например, если некто выбросил решку сто раз подряд, то это явная флюктуация, так как среднестатистическим распределением является пятьдесят на пятьдесят.

— Но, может быть, у него фальшивая монета…

— Может быть; но разве лекторы общества «Знание» были фальшивыми мужиками?

— Еще какими фальшивыми! — воскликнула Ольга. — С одним у меня… ладно, это другая история… Ну, ты удовлетворила свое любопытство относительно моего перемещения в Москву?

— Не совсем, — сказала Марина. — Честно говоря, этот вопрос был как бы подготовительным. Меня больше интересует, как ты попала в это учебное заведение?

И она показала на диплом, висящий на стене.

— Но это же было гораздо проще, — удивилась Ольга, — если тебя интересует именно это, почему ты не спросила об этом прямо и сразу? Я могла бы не тратить душевные силы, рассказывая тебе, как попала в Москву…

— Извини, — тихо сказала Марина, — мне казалось нетактичным задать такой вопрос с бухты-барахты.

— Но сейчас ты готова его задать?

— Сейчас — да.

— Ну, так задавай.

Марина сделала глубокий вдох и спросила:

— Ольга, как ты устроилась во Второе Ждановское?

— Сказать по правде, я хотела в Первое, — сказала Ольга с легкой досадой. — Но что поделаешь, если один из моих попутчиков оказался директором именно Второго!

— И ты…

— Да, — гордо сказала Ольга. — Отдалась ему. Но не сразу! Вначале…

Второй рассказ медсестры (окончание)

Вначале, наученная изрядным опытом общения с Анатолием Петровичем — а это, если ты помнишь, был директор китежского ресторана, — я спросила: «А вы точно зачислите меня в училище?»

Он сказал: «Конечно, дорогая».

Я подозрительно спросила:

«Что, без вступительных экзаменов?»

«Нет, — сказал он, — это было бы попросту глупо. Ты знаешь, что такое проверяющие?»

Я подумала и сказала:

«Более или менее».

«Ну так вот, при первой же проверке выяснится, что ты поступила без экзаменов, и мне поставят на вид, а тебя просто отчислят».

«Вы правы, — признала я. — Как же быть?»

«Сдавать экзамены, — ответил он, — я сделаю так, что ты сдашь их все наилучшим образом».

«А если обманете?»

«Что ты, — сказал он, — вот те крест!»

«Не надо, — ответила я ему, — я атеистка; давайте-ка лучше отложим это дело до моего зачисления. И кстати, мне еще нужно общежитие, как иногородней».

«Да? — Теперь уже в его голосе зазвучало подозрение. — А если ты поступишь, общежитие тоже получишь, а потом меня — по бороде?»

«Тогда выгоните меня, как обманщицу».

«Нелогично, — сказал он. — Ведь если ты выполнишь свое обещание, в этом случае я тоже могу тебя выгнать».

Пораженная, я опешила.

«Вы правы».

«Поэтому давай лучше на доверии. Меньше слов, больше дела».

«Нет, — твердо сказала я. — Особенно после вашей остроумной, но неосмотрительной оговорки — мне нужны твердые гарантии».

Ты, может быть, думаешь, что я зря проявляла такое упорство, рискуя тем, что он потеряет терпение и выгонит меня взашей? Такая мысль была бы крайне наивной. Во-первых, я уже видела, что он без ума от меня и что за обладание мною готов на все, а во-вторых, без гарантий я слишком сильно рисковала бы в итоге остаться при своих интересах. Мне нужно было иметь в руках что-то существенное, что я могла бы при необходимости использовать против него. Конечно, не как орудие шантажа — шантаж с целью получения незаслуженных благ я считаю безнравственным — а исключительно как средство самозащиты. Ты же понимаешь, кто был он и кто была я. Мы были в разных весовых категориях — у меня даже прописки московской не было; в любом неблагоприятном для меня случае поверили бы не мне, а ему.

«Какие еще гарантии? — недовольно спросил он. — Расписку тебе написать, что ли?»

«Да, — сказала я. — Так было бы по-деловому».

Он фыркнул.

«Чтобы ты меня потом этой распиской…»

«Глупенький, — улыбнулась я, — зачем мне это? Если все будет хорошо… Кому и где я покажу эту расписку? Да она мне самой будет хуже петли».

Такая подробность произвела на него впечатление.

«Ну ты и… — Он покрутил головой. — Никогда таких не встречал. Ладно, будет тебе расписка».

«Хорошо. Договорились».

«А когда…»

«Как только — так сразу».

Вот и все. Написал он мне… Видишь, какая простая история. Никаких особенных коллизий.

* * *

— Да, — признала Марина. — А когда ты закончила училище, ты вернула ему расписку?

— Договоренность была, что верну.

— Ага.

— Но я не вернула.

— Как? — удивилась Марина. — Обманула доверие?

— Ты моя подруга, поэтому я могу признаться тебе. Да, я поступила нехорошо; с формальной точки зрения, я нарушила договор. Но, — сказала Ольга со вздохом, — мне так хотелось сохранить эту расписку на память! Ведь это кусочек моей жизни… реликвия… она стала дорога мне за годы учебы…

— Я понимаю тебя, — сказала Марина. — Ведь ты сохранила ее не с мыслью использовать против него?

— Что ты! — сказала Ольга с отвращением. — Как такое только могло прийти тебе в голову?

Марина устыдилась.

— Да она уже и силу свою потеряла, — добавила Ольга более мягко, — сразу же, как только я получила диплом… Это как деньги старого образца. На них ведь ничего не купишь, но люди бережно их хранят… смотрят на них, вспоминая былое… показывают внукам…

— А где она? — полюбопытствовала Марина.

Ольга заговорщически посмотрела на дверь, потом, поколебавшись, подошла к ней и закрыла ее на ключ. Встав на стул, она сняла со стены рамку с дипломом Ждановского училища. Достав из письменного стола скальпель, она ловким движением отделила плотный картон, вставленный в рамку сзади. Из-под диплома на стол выпал старый, пожелтевший от времени бумажный листок, вверху которого выцветшими чернилами, но вполне разборчиво значилось: «Расписка».

— Ну и ну… — прошептала Марина.

— Можешь прочесть, — великодушно позволила Ольга.

Марина, затаив дыхание, прочла реликвию.

— Учись жить, — сказала Ольга и аккуратно уложила листок на место. — У нас есть повод выпить?