Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

Как мне стало больно, как хорошо. Размеры моего влагалища, как ты знаешь, не маленькие. Но это когда оно полностью раскрыто, а в таком начальном состоянии даже Ипполиту пришлось как следует нажать, чтоб проникнуть вовнутрь. И тут Он как давай меня дрючить! Я даже и не сразу опомнилась от удовольствия.

Я как бы раздвоилась. С одной стороны, я головой понимала, что это я сама Его двигаю взад-вперед. А с другой стороны, я будто подмахивала кому-то другому — прости, но я даже не сразу вспомнила, что это ты. Ипполит будто налетел на меня из другого пространства, где не так и важно, есть ли мужчина на другом конце пениса — я имею в виду, есть ли у него ноги, руки и все остальное. Я охватила Его стенками своего влагалища, сжала со всей силой, с какой могла, а потом стала наклонять в одну и в другую сторону, достигая именно тех участочков, которые больше всего в этом нуждались. Как было чудесно! Ни один мужчина с ногами мне бы такого не дал. Откуда им знать, какой именно миллиметр моей внутренности просит ласки?

Донышко мое, конечно, довольно быстро провалилось вглубь; Ипполит извлек изнутри несколько чмокающих и как бы разочарованных звуков. Я рассмеялась. И тут же вспомнила о тебе, мой дорогой. Чтобы ты не горевал, что я целую минуту, а то и две, трахалась неизвестно с кем, скажу тебе, что у любой женщины по ходу акта бывают моменты, когда ей совершенно все равно, кто рядом с ней. Это звучит ужасно, но это так. Я понимаю: настоящий акт — это когда телесное и духовное сливаются воедино… но все равно такие животные моменты есть! Исчезает любимый тобою духовный отклик, исчезает понятие мужа, любовника или еще кого, исчезают лицо, тяжесть тела, руки-ноги и прочее… весь мир исчезает, остается только хуй, хуй, хуй

SEND

и больше ничего тебя не волнует, а если не так, значит, ты еще не испытала всего того, что дано дочери Евы. Ты — это я уже тебе, тебе! — понял, почему я нажала на кнопку. Это было кратко, остро и внутри трусов. Так я иногда делала девочкой. Я успокоилась. Я могу продолжать… но не хочу. По-моему, ты уже все понял. Теперь твоя очередь.

SEND

Дай отдышаться.

SEND

Ха! Как мы его, Ипполит?

SEND

Право, мне начинает казаться, что у нас появился третий. Как в «гусарика». Дорогая, Вы играете в преферанс?

SEND

Сама-то я не играю, но я знаю, что такое «гусарик». Кажется, тот третий, о котором ты говоришь, называется болванчиком или кем-то вроде этого. Ты случайно не обижаешь Ипполита, пользуясь своими знаниями? Ты смотри у меня!

SEND

Да ведь Ипполит — это мой член, разве нет?

SEND

Ну… допустим.

SEND

Что значит «допустим»? Вот, не поленился открыть. Цитирую.

Вы:

…как ты считаешь, если я куплю в магазине искусственный член и буду ласкать его во время нашей переписки, это будет хорошо или плохо?

Я:

А Вы будете думать, что это мой?

Вы:

Само собой. А чей же — дяди Васи?

Что скажете, моя ветреная любовь?

SEND

Я пошутила.

SEND

Когда — в тот раз или только что?

SEND

Ну, твой, твой. Я смотрю, с тобой нужно быть осторожной! Но напиши же что-нибудь по существу.

SEND

Мы с Ипполитом любим Вашу…

SEND

Это уже лучше; но что мою вы любите?

SEND

Уточните у Ипполита.

SEND

Не могу: Он сейчас у меня во рту. Чмок, чмок. Это сливается со звуком, которые издает клавиатура. Знаешь, в нажатии каждой отдельной клавиши тоже есть что-то эротическое. Они тоже причмокивают слегка.

SEND

Мир вокруг нас наполнен эротикой, дорогая.

SEND

Ты прав. Все на сегодня, а?

SEND

Да. Я люблю Вас. Мы с Ипполитом любим Вас.

SEND

И я люблю вас обоих. Хотела написать «спокойной ночи, мои милые», но подумала, что это неправильно. Знай: сегодня я буду спать с Ипполитом. Твоя частичка (да еще какая!) будет со мной. Поэтому я больше не напишу тебе «спокойной ночи». Я позже шепну это вам. Целую тебя, милый. Не нужно обсуждать эти несколько строк.

SEND Глава III Магнетический взгляд. — Paparajotes a la Huerta. — Паэлья по-валенсиански. — Гаспачо. — Разговор по душам. — Об оценках. — О природе удовольствия. — Служанка и Госпожа

Чем больше старалась Ана убедить Веронику в том, что пизод в ванной комнате остался без последствий, тем больше она сама в это не верила. Магнетический взгляд молодой домработницы стал преследовать ее по ночам и даже во время очередных любовных забав с обоими ее возлюбленными. Ее раздражало, что этим ей не с кем поделиться — ни муж, ни Вероника для этого очевидно не подходили; сама же Марина вела себя таким образом, будто в действительности ничего не произошло, и это почему-то раздражало Ану больше всего остального.

Она стала проводить больше времени с Мариной. Так как последняя уже достаточно быстро справлялась с уборкой квартиры, Ана сочла возможным заговорить с ней на тему, ранее отложенную, то есть о приготовлении пищи. Она обучила Марину нескольким старинным испанским рецептам, до поры хранимым ею в секрете от окружающих. В частности, она научила Марину готовить paparajotes — народное мурсианское блюдо, postre, десерт.

— Как-то раз мы с Филиппом поехали в Мурсию, и мой тамошний знакомый дал нам обед. Он отвез нас за город, в прелестный маленький ресторан под названием «Meson la Huerta», что означает «Крестьянский домик» или что-то вроде того. Вот там-то мы впервые и попробовали это блюдо. Принесли лист лимона в каком-то вязком кляре… горячий, пахучий… а с краю — два шарика лимонного мороженого… впрочем, спроси-ка ты лучше у моего мужа, он любит про это рассказывать; он вообще влюбился в эти paparajotes — конечно же, он расскажет более поэтично, чем я…

Они делали кляр из муки и воды, добавляя туда щепотку соли и немного дрожжей, да помягче. Оставляли эту массу на час, чтобы она как следует подошла, а потом брали восемь листов лимонного деревца, по очереди обмакивали их в уже готовый кляр и обжаривали в горячем масле. Они выкладывали эти чудесно пахнущие листья первоначально на бумажное полотенце (чтобы масло впиталось), а затем — на большое овальное блюдо, посыпали их сахаром и корицей; шарики же лимонного мороженого каждый должен был добавлять себе сам.

— Да-а, — приговаривал Господин, отведывая эти домашние папарахотес, — конечно, не то, что в Уэрте, совсем не то… но все-таки, все-таки!

— А как было в Уэрте? — задавала Марина провокационный вопрос.

— Это поэма, — отвечал Господин, — уж не знаю, способен ли мой бедный язык такое описать… Ты более готова к восприятию рассказа, чем кто-либо; Ана, которая пробовала это в натуре, не в счет. Итак, ты уже можешь вообразить лимонный лист в вязкой массе; я не собираюсь критиковать ваше творчество, но кляр a la Huerta все же другой — полупрозрачный, студенистый, более клейкий; наверняка у них какой-то секрет. Вообще в Мурсии делают три основных вида папарахотес: свежие, затем печеные в духовке, и наконец жареные на открытом огне. Едал я только последние; раз попробовал печеные в духовке, а они оказались не клейкие… такой облом! После этого пробовать свежие вообще не хотелось. Зато те, жареные на открытой печи в горящей жидкости — уж не знаю, масло это или спирт — о-о! Если пожелаешь, их приготовят прямо на твоих глазах. Только представь себе это пламя, вздымающееся со сковороды! Затем вокруг листьев в кляре наливают фруктовый сироп (про который вы, кстати, забыли); а уж затем на краешек горячего блюда кладут мороженое. Разумеется, весь шарм в том, чтобы вкушать горячее, пахучее и густое вперемешку с холодненьким и быстро тающим. М-м!..

И он блаженно закатывал глаза, в то время как Ана с Мариной понимающе перемигивались.

Они делали паэлью по-валенсиански — не тот ее вариант, который из марисков, то есть морепродуктов, а тот, который из кролика. Никакой курицы! такая паэлья готовится только из кролика — не считая, конечно, непременных улиток; рис должен быть выкрашен желтым, а уже выбор марисков (если они все-таки есть) зависит от вкуса повара. На глубокой сковороде обжарьте в оливковом масле несколько зубчиков чеснока и нарезанный полосками красный перец. Чеснок затем выбрасывается — он и нужен-то лишь чтобы придать привкус маслу; полоски же перца — tiritas — приберегаются на потом. Натрите на терке помидор без кожицы и обжарьте в том же масле. Затем — самое важное: в сковороду выкладываются небольшие кусочки кролика, посоленные и поперченные, туда же пару веточек тимьяна; все это обжаривается на интенсивном живом огне. Когда кусочки мяса приобретут золотистый цвет (ах!), добавьте в сковороду бульон или воду, перец, соль, шафран, после чего смело всыпайте рис (одну часть риса на две воды). Доведя до кипения, убавьте огонь и варите минут двадцать, помешивая лопаточкой; да не забудьте вовремя (незадолго до окончания варки) добавить к рису хорошо вымытых улиток! И, наконец, перед самым окончанием варки сверху укладываются tiritas, в качестве вкусного украшения и завершающего штриха.