Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

Вероника, воодушевленная согласием Зайки, наклонилась над ней и крепко поцеловала ее. Из крайней кабинки донеслась серия разнообразных звуков, и вслед за ними — мощный рев сливного бачка. Ана укусила Веронику за язык; не разъединяя губ, они беззвучно захохотали. Дверь кабинки открылась и хлопнула. Ана оторвала свои губы от Вероникиных и требовательно повторила кругообразное движение пальчиком. На этот раз Вероника подчинилась.

Едва докучная посетительница выполнила водные процедуры и покинула туалет, Вероника снова развернулась лицом к возлюбленной и хищно запустила руку туда, куда хотела уже целые пять минут. Ана сделала то же самое с Вероникой. Сладкий миг наступил! Они целовались и ласкали друг друга одинаковыми движениями пальцев; они без слов договорились ничего больше не затевать. Они проникали друг друга все дальше и дальше. Ура, туалет!

Когда еще более сладкий миг — миг, слаще которого не бывает — пока не взошел, но уже обозначился маленькой звездочкой на общем для них небосклоне, они на секунду синхронно качнулись вбок, и Ана, потеряв равновесие, едва не слетела с пластмассового сиденья. Вероника оторвала губы от губ возлюбленной и спросила трагически громким шепотом:

— Зачем ты подняла эту крышку?

Ана скромно потупилась.

— Зачем? — повторила Вероника в голос. — Она сплошная… на ней было бы удобнее…

— Я могу захотеть пи-пи, — стыдливо сказала Ана.

Веронику охватило желание еще более мощное.

— О, любимая… Сделай это!

— Нет… не надо…

— Сделай, умоляю… Пись-пись… пись-пись!

— Хорошо… сейчас… подожди…

Зажурчала тонкая, милая струйка. Вероника закатила глаза. Это не был оргазм, но это было круче оргазма. Она ласкала пальцами дырочку, в которой рождалась струйка. Теплая влага текла по ее ладони и уходила сквозь пальцы навсегда — как жизнь… может быть, как любовь… Она застонала не от кайфа, но от тщеты попыток удержать неудержимое, и Ана ее поняла.

В тот же момент наружная дверь с изрядным шумом отворилась, и нечто, по звуку весьма объемистое или более чем одно, вторглось в туалет. Любовницы замерли. Вероника по собственной инициативе развернулась, ухитрившись при этом не покинуть рукой мокрого Зайкиного лона. Стук каблуков продефилировал вдоль кабинок и умолк, но ни одна дверь больше не издала звука. Ана и Вероника тесно прижались друг к дружке, наслаждаясь острым ощущением неведомой опасности.

— Блядские туфли, — раздался звонкий молодой голос из-за пределов кабинки. — Ох, ноженьки ноют… Ну-ка, сниму. Хоть в уборной похожу по человечески.

— В туалете не ходят босиком, — сказал другой голос, по звуку постарше. — Грязно же!

— Что ты меня, за дуру считаешь? — обидчиво спросил первый голос. — На вокзале небось не хожу… а тут — глянь, как все чисто вымыто.

Раздался шум воды из-под крана.

— Опять мыло в бутылочках, — продолжал молодой голос, — глянь, синенькое… Спиздим, а?

— Нельзя.

— Все нельзя да нельзя, — недовольно сказал молодой голос. — Ишь какая культурная!

— Заткнись, — сказал старший голос. — Противно слушать. Полчемодана уже напиздила, мало тебе.

— Хуевый магазин, — гневно заявил молодой голос. — Просто жуть какой хуевый!

— Нет, не хуевый!

— Нет, хуевый! Все твои магазины хуевые, и метро твое хуевое, и вся твоя Москва хуевая, поняла? Я только из приличия молчала, а сейчас прямо говорю. Ну, что можно купить в таких магазинах?

— В них не покупают. Смотрят только на красоту…

Щелкнула зажигалка.

— …я говорила тебе, поедем на Кампоамор… или хотя бы на Бутырский рынок…

— Не хочу уже ни на какой рынок, — раздался громкий всхлип, — домой хочу… Да ты что?! Ты куришь, что ли? А ну брось!

— Пошла ты…

— Смотри, приеду — все бабе Наде расскажу!

— Дура, — зло сказал старший голос. — Короче, ссать будешь?

— Не хочу.

— Тогда валим отсюда.

— Погоди, ноги отдохнут…

— Как хочешь. Надоело мне с тобой нянькаться.

Ана неожиданно для Вероники громко, длинно прокашлялась и спустила воду из бачка. Рев бачка смешался с придавленным хохотом двух голосов снаружи; хлопнула входная дверь, хохот удалился, и опять наступила тишина.

— Валим отсюда, — сказала Ана.

— Уже?

— А что? Ссать захотела?

— Как она?

— Как я.

— Боже, как я люблю тебя, — сказала Вероника.

— Это я знаю. Скажи лучше что-нибудь ругательное.

— Ага. Я охуительно тебя люблю.

— Не так.

— Скажи сама.

— Я пиздец как тебя люблю.

— Где же разница? — удивилась Вероника.

— Не знаю, — растерялась Ана. — А что, совсем никакой разницы нет?

— Может, и есть… но совсем маленькая.

— Ладно, — сказала Ана. — Поиграли?

— Да.

— Пошли… тс-с! Иди первая. Жди здесь.

Они выбрались из кабинки.

Они открыли дверь, ведущую в коридор.

* * *

В то самое время, когда Ана и Вероника забавлялись в туалете «Французских Линий», Вальд Падедевский стоял на испытательном полигоне рядом с режиссером из подрядной продюсерской фирмы, г-ном Таррасом Барранко. Вальд наблюдал за репетицией зрелищных мероприятий, и вид у него при этом был мрачнее некуда.

Не заладилось с самого утра. Вулкан брызгал в воздух не мощными протуберанцами, как положено, а жалкими искорками, похожими на бенгальский огонь; дыма и летящих ввысь камней вообще не было. Лава, обратно, по количеству и температуре пошла на рекорд. Это стало ясно сразу же, как только она перевалила через кромку кратера и, бурля и пузырясь, ринулась вниз по склону.

— Спасайте резину! — закричал Вальд, видя, что лава вот-вот доберется до автомашин.

Но было уже поздно, да и незачем. Лава моментально расплавила асфальт и с громким чмоканьем провалилась в канализацию. Вслед за ней рухнули две автомашины. Дымящийся, шипящий асфальтовый овраг разверзся в сторону загона для зверей; ограда загона покосилась и рухнула. Звери снесли ее остатки и с громкими воплями понеслись по полигону. Люди, с Вальдом во главе, отбежали подальше от вулкана и ожидали конца извержения, стоя на бетонной бровке и исступленно матерясь.

— Что скажете? — спросил Вальд г-на Барранко.

— Это не вулкан, а дерьмо, — сказал Таррас.

— Это я и сам вижу, — сказал Вальд. — Что будем делать?

— Можно обратиться к фирмачам, — предложил Таррас. — Отличный вулкан есть в Лас-Вегасе; шотландцы делали… или швейцарцы… У меня где-то был телефончик. Позвонить?

— Сколько это займет?

— По времени — недельки две-три, а по деньгам…

Барранко начал почесывать репу.

— Скорее всего, — сказал он, — они возьмут фунтами стерлингов.

Вальд полез во внутренний карман куртки, нащупал там посреди жвачки, мелких радиодеталей, чьих-то визитных карточек и прочего хлама свой потрепанный загранпаспорт и извлек его наружу. Раскрыв его, он с неудовольствием обнаружил, что последняя американская виза уже истекла.

— Так, — сказал он и набрал на сотовом телефоне номер своей секретарши. — Аллочка? Прочитай мне список сотрудников, у которых на сегодня есть действующая американская виза.

— Номер один, — сказала Аллочка, — Алонсо Гонсалес, начальник проекта номер двадцать пять.

— Должность неверна, исправь... Дальше.

— Это все.

— Хм.

Вальд немного подумал, отстраненно наблюдая сверху, как монтажники в яме крепят к его провалившемуся «круизёру» стропы автокрана.

— О’кей, — сказал он. — Найди нашего транспортного агента, закажи Гонсалесу билет в Лас-Вегас и обратно. Поняла?

— Лас-Вегас, штат Невада — или Лас-Вегас, штат Нью-Мексико?

— Вулкан в каком?

— В Неваде.

— То-то же.

— А на какое число билет?

— На сегодня. Назад — на завтра.

— Поняла.

— Выполняй. И дай мне Гонсалеса.

Аллочка отключилась. В трубке появился Гонсалес.

— ¿Oiga?

— Короче, Гонсалес, — сказал Вальд. — Летишь в Лас-Вегас, Невада. По деньгам — в бухгалтерию, по билету — к Алле. Одна нога здесь, другая там.

— Понял, — сказал Гонсалес. — Цель поездки?

— Изучить вулкан, что близ «Миража». Всесторонне.

— Температуру лавы замерять?

— Я сказал — всесторонне.

— Понял, — сказал Гонсалес. — Приступаю.

Он отключился.

— Что дальше по программе? — спросил Вальд.

— Пуск диких зверей, — сказал Таррас Барранко, — но он уже как бы выполнен.

— Мне не нравится, — сказал Вальд. — Хаотично, неизысканно. Где взяли зверей?

— Где берут зверей? — пожал плечами Таррас. — В зоопарке, конечно… не в джунглях же…

— Надо было в цирке.

— То были бы не дикие. Эффект не тот.

Вальд поморщился.

— Дальше.

— Воздушные шары.

— Запускай.

Барранко снял шляпу и, вращая ею над головой, закричал:

— Геть, геть!.. Шарам — на старт!