Феликс Аксельруд - Испанский сон

• Название: Испанский сон
• Автор: Феликс Аксельруд
• Жанр: Эротика

Роман не относится к какому-то определенному жанру. В нем примерно в равной степени присутствуют приключения, эротика и философия. Действие происходит в разных странах и временах, в городе и деревне, в офисах, катакомбах и высоких слоях атмосферы. Развитие сюжетных линий происходит по тем же законам, что и в любом другом романе. Задачей автора было, чтобы почти каждый читатель, в меру своего вкуса и интеллекта, нашел в нем что-то интересное для себя.

---

— Покайся, несчастный… — сказал человек в центральном кресле на возвышении.

Филипп содрогнулся. Ужас сжал его сердце; гром зазвучал в ушах, многократно отдаваясь от камня.

— Признайся перед судом святой инквизиции…

Филипп упал на колени, заставил себя посмотреть на трибунал, ощущая себя средоточием его строгих, внимательных взоров. Молчать нельзя…

— ¡Herético!

Молчать нельзя. Он с трудом разлепил тяжелые губы и, мертвея, понял, что не слышит себя. Слова застревали в глотке, слова не выходили наружу. Бессмысленная, жалкая попытка доказать… оправдаться…

— ¡Herético!

Он съежился и прижал локти к животу; он сгруппировался так, как, должно быть, лежал в чреве матери. Он зажмурил глаза. Он заткнул пальцами уши.

Он охватил руками голову.

Он застонал.

Он проснулся, перешел в очередную реальность — может быть, еще более гнусную, из которой опять нужно было спасаться, уходить.

И он тихо стонал внутри себя еще какое-то время, прежде чем не заснул снова и прежде чем все, что было — овцы, и ослик, и Зайка, и горы, и ласковое солнышко — не возвратилось туда, откуда исчезло, прежде чем все эти части прекрасного, любезного сердцу мира не заняли свои законные, назначенные места.

Потом он опять спал и улыбался.

* * *

Итак, моя левая рука медленно, по-особому волнующе, расстегивает брюки, и здесь — еще одна прежде не обсуждаемая нами дилемма: «молния» или пуговицы? Эту дилемму, пожалуй, отложим на потом; сосредоточимся на настоящем. Рука моя благополучно форсирует гульфик, доставляя мне массу тонких тактильных ощущений, многообещающих, сладких в силу своей предварительной сущности. Нижнее белье, имея соответствующие прорези, обычно не влияет на процесс, хотя я и допускаю, что на определенном уровне моей технической (или, если угодно, эстетической) компетентности наступит момент, когда это будет немаловажно. Единственное, что мне пока что удалось открыть в столь деликатной области, это волнующее и необычное ощущение от хождения без трусов, в одних джинсах, особенно приятного в горячую летнюю пору — собственно, только в эту пору и возможного, ибо ходить без трусов зимой просто холодно.

Недостатков у такого хождения два. Во-первых, оно как бы не отвечает правилам гигиены. Именно «как бы»: это еще вопрос, что чище — часто стираемые джинсы или загаженные трусы, поэтому указанный недостаток чисто психологический. Встречайся я с женщинами в реальности, он бы мог мне навредить. Моя партнерша, узнав, что под джинсами у меня ничего нет, могла бы заключить, что я попросту грязнуля, и из предосторожности, чего доброго, даже отказалась бы от близости — конечно, если она, подобно героине «Истории О.», сама не поступает таким же образом. Однако, я не встречаюсь с реальными женщинами, кроме моей жены, которая хоть и никогда не ходит без трусов, но все же мало-помалу привыкла к этой моей манере (правильней сказать, смирилась с ней); таким образом, первый из описываемых мной недостатков хождения без трусов никакого вреда мне не наносит.

Второй недостаток, конечно же, будет понятен Вам, дорогая, как и любой другой женщине, вынужденной время от времени пользоваться прокладками и тампонами (о которых я хорошо информирован благодаря телевидению) для того, чтобы капли влаги, просочившись насквозь, не заляпали Вашу одежду. Я намеренно употребил слово «влага», как это делает телереклама, но в данном случае это не стыдливый эвфемизм, ибо моча имеет ничуть не меньше шансов просочиться, чем менструальная кровь (даже больше — мне кажется, она менее вязка и, следовательно, легче проникает между волокнами ткани). Вы спросите, почему же не промокать чем-нибудь типа салфетки выход мочеиспускательного канала после каждого его орошения? Возможно, для женщины это решает проблему — я не знаю настолько подробно устройства женского органа; что же касается мужского, то примите к сведению, дорогая, что, хотя мужчина и пытается после акта мочеиспускания стряхнуть с члена последние капли мочи (иногда — себе на штаны, в основном — на ботинки), это вовсе не значит, что несколько капель не задержатся в длинном (надеюсь!) мужском канале, чтобы выкатиться наружу при дальнейших движениях тела. Как Вы понимаете, промоканием мужской проблемы не решить. Результат ясен: несколько капель мочи, оказавшись снаружи, пропитывают близлежащую ткань и, в отсутствие трусов, выступают наружу. На светлых джинсах это очень заметно. Компромиссным решением явились темные джинсы, не очень-то приятные в жару… но разве это неудобство идет в сравнение с постоянным легким трением члена о грубую ткань, с самим сознанием, что между моим членом и окружающим миром — ничего, кроме этого единственного слоя!

SEND

Однако, я отвлекся, как и всегда. Рука моя уже давно коснулась крайней плоти, охватила ее, слегка зажала в себе и, как за шкирку, вытянула за нее мой настороженный орган наружу. Сейчас, когда эпистолярная моя мысль догоняет события, он уже слегка набух, располагая к спокойному, удачному акту. Мы уже описывали друг другу различные типы своих мастурбаций, однако я предложил бы счесть ту переписку неким предисловием общего, академического типа. Всякая же конкретная мастурбация, очевидно, должна бы сопровождаться изложением мельчайших деталей и, конечно, сопереживанием другой стороны. Если помните, с месяц назад мы уже касались этой темы. Вы возразили мне. Чтобы получать адекватный ответный импульс — таков был смысл Ваших слов, — чтобы наслаждаться максимально возможным сопереживанием, полагалось бы мастурбировать в прямом смысле on-line, то есть попросту воспользоваться страницей с чатом — благо, теперь таких достаточно.

Наверно, по большому счету Вы правы, но обсудить с Вами этот вопрос сразу же у меня просто не хватило духу. Попробую сделать это сейчас. Видите ли, такой способ общения имеет в моих глазах два очень больших недостатка, значительно более существенных, чем вышеописанные недостатки хождения без трусов. Во-первых, чаты с ходу превратились в пристанище физиологически бессильных, в лучшем случае сексуально озабоченных, грязных юнцов, спускающих от первого же напечатанного или прочитанного ругательного слова. Мне среди них неуютно, это не моя среда. Во-вторых — и это важнее, так как мы могли бы исключить первый недостаток, устроивши чат на двоих — во-вторых, жалкая щель диалогового окна, предназначенная для моей реплики, теснит мои чувства, не дает словам свободно вылиться на экран и уж во всяком случае быть обозреваемы так, как это можно в обычной почтовой машине. Как видите, оба недостатка чисто психологические. Есть и другие… не хочу останавливаться на них. Возможно, я несколько старомоден. Возможно, со временем мы все-таки перейдем к другому способу общения. Пока же я ощущаю себя достаточно «on-line» хотя бы потому, что в любой момент волен нажать кнопку

SEND

— и краем глаза уловить системное сообщение, что Вы уже получили и, верно, читаете эти строки. Однако я не просто отвлекся, а начинаю повторяться, в то время как под столом происходят очередные события. Мой член полностью набух и почти встал. Юнец из тех, что оккупировали чаты, конечно, задрочил бы на моем месте неистово и без промедленья, чтоб через минуту глупо, бездарно, смешно выплеснуть на пол парочку жалких капелек. Профаны!.. Нет, я не таков.

Я терпелив; я обстоятелен; в моих действиях есть система. По мере того, как головка члена самопроизвольно — верьте мне, это так! — высвобождается из плена окружающей его крайней плоти, мои пальцы сжимаются вокруг нее все более жестко и требовательно. Моя рука охватывает член так, что головка упирается в ладонь; подушечки пальцев скользят от основания члена до головки, пока член не встает настолько, что длины пальцев уже начинает не хватать для этого простого, но изысканного движения. Наступает сладкий момент, когда я могу изменить положение кисти и полностью забрать член в кулак. Я сжимаю кулак все сильнее. Члену — писал ли я Вам? — свойствен некоторый мазохизм. Парадокс… С одной стороны, столько эмоций от нежнейших прикосновений — и почти полная нечувствительность, например, к морозу. Это похоже на действие змеиного яда: малые дозы — жизнь, исцеление; доза побольше — смерть.

Я делаю несколько быстрых поступательных движений. Подобно тому, как это сделал бы юнец, но это чисто внешнее подобие. Дрочу ли я? Нет — лишь поддрачиваю. Своего рода прелюдия, пролог к настоящей мастурбации.

SEND

Теперь мой кулак разжимается. Он продолжает движения, едва касаясь члена внутренней стороной ладони; фактически единственной зоной касания сейчас стал нижний ободок головки. Замечали ли Вы, что головка эрегированного члена похожа на молодой подосиновик? Я разжимаю кулак, перехватываю член большим пальцем книзу и сильно сгибаю его, словно намереваясь сломать — это доставляет мне первую по-настоящему сильную порцию наслаждения. После этого я охватываю член прежним способом и сжимаю его грубо, как любой другой мастурбирующий, будь то юнец с чата или оленевод с Крайнего Севера. Я дрочу! Теперь мое внимание перемещается из материальной области в область идеальную. Я представляю себе Вас. Сегодня я не раздену Вас — Вы сделаете это сами. Вы снимаете с себя платье. Вы стягиваете его через голову. Я прикрываю глаза — Боже, сколько из-за этого опечаток — и вижу, как Ваше нижнее белье приподнимается, задетое краем платья, и на мгновение обнажает Ваш половой орган. О, этот мелькнувший в глазах черный треугольник… при виде его я ощущаю внутри члена колкое рождение первой капли — это, конечно, еще не сперма, лишь жидкость, долженствующая подготовить Ваше влагалище к будущему оргазму, вызвать у Вас ответный секрет… я должен удержать эту жидкость внутри, ни в коем случае не выпустить ее наружу, иначе оргазм не будет полным, цельным и продолжительным. Юнцы с чата этого не могут. Я — могу. Для этого нужно ослабить хватку и как бы начать все сначала — упереться головкой в ладонь… сместить кулак ниже… разжать его… Вы стягиваете с себя Вашу нижнюю рубашку. Кровь приливает к моей голове, мои пальцы сгибают член, я нахожу им Ваше жаркое влагалище… Я сегодня не буду проникать в него языком — Вы не обидитесь, дорогая? Я делаю это членом… О! О! Вот теперь — сильнее, теперь — быстрее… еще быстрее… Я чувствую, как сперма начинает волноваться, подступать изнутри осторожно, смешиваясь с прозрачным секретом… Так должно быть! «Еще, — шепчете Вы, — еще»… Да, дорогая… Мой кулак начинает работать как механическое устройство. Центр ощущений перемещается с поверхности члена вовнутрь; зрительные образы уступают место звуковым — я слышу Ваши стоны. Они становятся громче. Сперма подступает ближе к выходу. Теперь — самое важное. Главное — не поспешить. Отстраниться от всего… от эмоций, от воображения… только четкая, голая техника пальцев… четкий расчет… не поспешить… но и не… сейчас… вот сейчас…