Дитер Нолль - Приключения Вернера Хольта

• Название: Приключения Вернера Хольта
• Автор: Дитер Нолль
• Издательство: Издательство иностранной литературы
• Жанр: О войне
• Год: 1962

Популярный роман писателя из ГДР о том, как молодой 17-летний немец в 1943 году заканчивает школу и призывается в зенитные части. Всё это на фоне капитуляции Италии, краха немецкого наступления под Курском, ужасных бомбардировок Германии. Дальше хуже. Во второй части показана послевоенная жизнь. Книга интересна, помимо того, что занимательна сюжетом, тем, что знакомит со множеством бытовых деталей. Чувствуется связь с прозой Ремарка.

---

Свой отпуск он провел на реке, а иногда бродил по окрестностям города. Однажды, захватив бутерброды и вырезав крепкую палку, он отправился в горы. Вскоре и последние деревни остались позади, и он углубился в чащу лиственного леса. После полудня уже в нескольких часах пути от города он взобрался на вершину высокой горы. Перед ним в речной излучине, уходя к северо-западу, тянулось горнов плато, сплошь изрезанное оврагами и скалистыми ущельями, по которым ручьи низвергались в реку. Тут и там над плато возвышались на несколько сот метров сопки позднейшего вулканического происхождения. За темно-зеленым ковром лиственных и смешанных лесов поблескивала на солнце лента реки, а дальше волнистые холмы сливались с равниной. Ни деревень, ни дорог, ни человеческого жилья! Как хорошо, думал Хольт. Без компаса мне бы отсюда не выбраться. Здесь можно было бы жить, как Карл Моор со своей шайкой!

Вершина, на которую он поднялся, была словно обрублена исполинским топором. Спускаясь вниз, он у ее подошвы и набрел на пещеру. К югу в глубокое ущелье уходила каменоломня. К северу проточные воды обнажили горную породу. Хольт видел перед собой долину с лесистыми склонами, усеянную обломками скал, делавшими ее непроходимой. У каменоломни, под сенью горы какая-то зверушка нырнула в заросли, быть может лисица; когда же Хольт, выслеживая ее, раздвинул кусты, он увидел расселину в скале, скрытую за кустом ежевики. Наломав сухих веток, Хольт между обвалившимися глыбами протиснулся в ущелье. Должно быть, старая штольня, подумал он, заброшенная с незапамятных времен. Пройдя несколько шагов, он уже мог выпрямиться во весь рост; дальше ход расширялся. По стенам, журча, стекала вода. Он зажег захваченный хворост — дым потянуло куда-то вглубь. И вот он уже в просторной сухой пещере метра три высотой. Сквозь широкую щель в скале, напоминавшую шахту, сверху падал яркий дневной свет.

Хольта охватила радость первооткрывателя. Все свидетельствовало о том, что здесь давно никто не бывал. Дно пещеры было каменистое, стены из рыхлой породы. Уходившая вверх шахта, очевидно, вела наружу, к каменоломне.

Когда Хольт наконец вышел из пещеры, день клонился к вечеру, и он решил здесь заночевать. Кругом алела земляника, он отлично поужинал. Судя по всему, тут водилась и дичь. Перед входом в пещеру, на самом уступе росла высокая густая трава. Из подушек мха и прошлогодних листьев он приготовил себе удобное ложе. А потом снова взобрался на вершину. Спустилась ночь, глубоко внизу фосфорическим блеском отсвечивала река.

Вернувшись к входу в пещеру, Хольт разжег небольшой костер и, сунув в него сухое корневище, растянулся на своем ложе. Вокруг носились летучие мыши. Над самой его головой сверкали Плеяды. Глядя в пламя костра, Хольт размечтался о полной приключений жизни здесь, в горах, вдали от школы и от Мааса. Он грезил о певце и принцессе и об укромной пещере среди скал, где под разряды громов и молний первый поцелуй навек соединит влюбленных. Утром, с зарей он выступил в обратный путь.

Хольт еще до полудня вернулся к себе в пансион и при виде завтрака, поданного ему сестрами Денгельман, сразу насторожился. Яйца, бутерброды с ветчиной и булочка с маком — а ведь они вечно плачутся, что не знают, чем меня кормить. Уж не промышляют ли они на черном рынке? Верно, им что-то от меня нужно! Так оно и оказалось. После долгих предисловий все наконец выяснилось. Сестры попросили Хольта пустить к себе в комнату десятилетнего мальчика — только с сентября, все равно ведь ему идти в армию… Отец мальчика, господин Венцель, держит гостиницу за городом, у него куры и свиньи…

— Десятилетнего сопляка? — взъелся Хольт на Евлалию, в ответ на что Вероника неодобрительно покачала годовой, и железки в ее волосах воинственно забряцали. — Неужели нельзя подождать, пока меня не заберут?

У господина Венцеля каждый год колют трех свиней, пояснила Вероника. Уходя, Хольт в сердцах хлопнул дверью. В сущности ему все это глубоко безразлично. До первого сентября его наверняка призовут. Он решил пойти на реку. Погода стояла по-прежнему жаркая.

Он побрел через рыночную площадь и, проходя мимо кафе, остановился в нерешительности. Сразиться бы на бильярде! Бильярд считался в городе высшим шиком. Но что за интерес играть с самим собой! Он пошел дальше и на другой стороне площади заметил огненно-красную юбку.

Мари Крюгер! Сердце у него забилось. Если не спеша пройти через аркады ратуши, соображал он, мы как раз сойдемся на Тальгассе…

Хольт уже почти поравнялся с ней, и оба они одновременно свернули в переулок, который вел вниз, к реке.

— Здравствуйте! — сказал Хольт. Она удивленно кивнула и не без колебаний пожала его протянутую руку. — Ну как? — пролепетал он. И снова: — Ну как?.. Вы тоже купаться? — И про себя: господи, что я такое плету?

Он не замечал, что его смущение ее забавляет. Он видел только ее улыбку, и от этой улыбки весь его страх как рукой сняло. Он пошел с ней рядом.

— А вы, видно, решили прогулять занятия?

— Я болел скарлатиной, у меня отпуск для поправки.

Жаль, товарищи не видят его с этой девушкой. Говорили, что родители ее умерли и она живет одна, снимает комнату. Ей было семнадцать лет. Стройная, красивая, настоящая цыганка, она одевалась с вызывающей небрежностью. На узком смуглом лице горели большие черные глаза с чуть косым разрезом. От правой бровки на загорелый лоб отходил полукруглый шрам. Ее кудрявые каштановые волосы вечно казались растрепанными, она перевязывала их яркими лентами. Да и вообще ей нравились кричащие тона: огненно-красные юбки, ослепительно желтые блузки, зеленые косынки. Гимназистки презирали ее, школьники украдкой на нее заглядывались. Мари не была допущена в местное общество — общество мелких бюргеров особенно ревниво оберегает свои границы. В городе не было ни заводов, ни фабрик. Гимназисты не водились с учениками средней школы, а те сторонились учеников-ремесленников и служанок. Совместное пребывание в рядах гитлерюгенда и союза девушек ничего не меняло в этой замкнутой олигархии. Нужна была немалая самоуверенность и даже мужество, чтобы среди бела дня шагать по улице рядом с Мари Крюгер. Хольт и сам находил ее чуточку вульгарной, ведь и он был воспитан в духе кастовой ограниченности, но от этой девушки исходило манящее очарование, и он махнул рукой на предрассудки.

— Вы, должно быть, недавно в наших краях? — спросила Мари приветливо. — Другие гимназисты ужас какие воображалы и задаваки.

Они просто не решаются с тобой заговорить, подумал Хольт.

— А особенно важничают ребята из банна[1] , верно?

Они миновали Мельничную запруду и подошли к парку на берегу реки. Она оглядела его искоса:

— А вы не фюрер в гитлерюгенде?

— Я? Нет! Я был фюрером в юнгфольке. Но я не подхожу под общую мерку. Теперь я индивидуалист. Гитлерюгенд меня не интересует. Раньше я, правда, что-то там находил. А теперь предпочитаю быть сам по себе. После каникул меня все равно возьмут в зенитную часть.

Она промолчала.

Короткий высохший рукав реки с неожиданным названием «Мельничная запруда» образовал вместе с главным руслом полуостров, именуемый Парковым островом; он тянулся на несколько километров вдоль правого берега выше города. Здесь, среди древесных насаждений, находилась гребная станция «Викинг», а рядом расположились теннисные корты, каток и купальни. Ниже по реке, за парком, тянулась болотистая низина Шварцбрунн, перерезанная лабиринтом рукавов, стариц и омутов, окаймленных камышовыми зарослями. Эти низменные топкие места были доступны с берега только в середине лета, при самом низком стоянии воды. Купальни занимали обширную площадь. Тут была лужайка для солнечных ванн, спускавшаяся к реке, где покачивался на якоре плот, поддерживаемый пустыми бочками, с бассейном для%не умеющих плавать и пятиметровой вышкой. Вдоль лужайки выстроились в несколько рядов деревянные кабинки; ввиду ежегодных половодий они стояли на фундаменте из балок, напоминая свайные постройки.

Мать не жалела Хольту карманных денег, он снимал одну из самых дорогих кабинок, сдаваемых на круглый год. Он поспешно разделся и, отыскав на лужайке Мари Крюгер, присел рядом с ней на траву. Здесь в эти часы никого не было. Только старик сторож, прикорнув в тени под вышкой, удил с плота рыбу.

Мари растянулась на траве. На ней были красный купальный лифчик и трусики. Кожа ее золотилась густым ровным загаром, и лишь на груди, где лифчик слегка сдвинулся, сверкала белая полоска. Она закинула руки за голову и прикрыла глаза. Хольт сидел рядом и смотрел на нее. Черные завитки волос под мышками и ее стройное расслабленное тело волновали его… Это смуглое тело, мерно колыхавшееся в такт дыханию, умиляло его своей хрупкостью; он долго глядел на ее лицо, рот и думал: никто не смотрит… Будет она сопротивляться, если я ее поцелую? Пусть сопротивляется… Ведь я много сильнее.