Василий Песков - Сельская Венгрия

• Название: Сельская Венгрия
• Автор: Василий Песков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00492-1

Возможностью странствовать я обязан газете, в которой работаю более тридцати лет. Я благодарен ей за доверие и за то, что на ее страницах всегда стремился к тому, чтобы читатель чувствовал себя участником путешествий. Видеть землю, узнавать, как живут на ней люди, наблюдать растения, птиц и зверей, плыть по реке, по морю, продираться по лесу и подниматься в горы — это все очень большая радость и изрядная доля того, что называется счастьем.

Странствия убедили: неинтересных мест на Земле нет и у каждого, даже маленького народа есть чему подивиться и поучиться. Ни разу ничто не убедило меня в обратном.

Все, что вы здесь прочтете, в разное время было опубликовано в «Комсомольской правде».

Вот, пожалуй, и все, что уместно сказать на первой странице.

Василий Песков.

1991 г.

---

— Енаподкиванок, дедушка! Что-нибудь носят?

— Носят, носят! — улыбается пасечник беззубым ртом. Иная работа старику уже не по силам. А пчелы и кормят, и до последнего часа сохраняют в человеке интерес к жизни. Старика пчеловода зовут Игнац Ковач. А жену его, старушку с морщинистым, как печеное яблоко, ликом — Игнацней Ковач… У венгров, выходя замуж, женщина берет не только фамилию мужа, но также имя. К мужскому имени прибавляется только частица «ней», и всем ясно, что это жена Игнаца, Яноша или Ласло. В городах обычай этот не всегда соблюдают — женщины оставляют девичье имя: Юлия, Анна, Мария… Девичье имя бабушки Игнацней Ковач — Ленке.

* * *

Обед в маленьком придорожном ресторанчике. Около входа водой вращается мельничное колесо. Лучшей рекламы не надо. Даже если не наступило время обеда, именно тут колесо тебя остановит.

Чисто, уютно. На стенах предметы прошлого сельского быта: пастушья шапка, хомут, кнуты. Тут же стоит контрабас, на подоконнике в утюге (!) пышно цветет герань.

Цена за халасле, жареную свинину и кофе с молоком такая же, как и везде. Расплачиваясь с официантом, узнаем: ресторанчик отдан государством в аренду. Нельзя ли увидеться с арендатором?

— Ференц! — окликнул официант.

Молодой парень, считавший что-то в углу ресторанчика на портативном карманном компьютере, присел к столу. Двадцать минут беседы…

Ресторанчик, будучи государственным, давал примерно миллион форинтов прибыли в год. Дать прибыль в три миллиона — на таких условиях ресторанчик сдавался в аренду. По конкурсу право аренды получила семья Силади. «Отец ведет бухгалтерию. Мое дело — организация, закупка продуктов, идеи, привлечение посетителей». — «Получается?» — «Да, три миллиона в год за аренду мы вносим. Ну и себе, разумеется, остается».

В ресторанчике раньше в две смены работало тридцать человек. Ференц оставил двенадцать, удвоил зарплату, но работают в одну смену и «под завязку — пока есть посетители». Много дала продуманная закупка продуктов непосредственно у кооператива — «во-первых, все свежее, во-вторых, нет посредника, базы с накладными расходами».

Экономическая реформа в Венгрии часть промышленности, торговли и службы быта отдала в частные руки. «В корневой системе экономики сознательно дан рост мелким корешкам, чтобы наилучшим образом обеспечить питание дерева», — объяснил мне знающий этот процесс человек. «Мелкие корешки» — это ремонт часов (а также автомобилей), починка обуви и одежды, мелкая розничная торговля, такси (плата дороже, чем в такси государственных), производство и продажа сувениров, ремонт квартир и сантехники, мелкие рестораны, кустарный промысел, пекарни, сдача в наем жилья. По данным венгерской печати, в стране на 1985 год сто сорок тысяч мелких предпринимателей, кустарей и ремесленников. Нередко предпринимательством занят не один человек, а небольшой кооператив. Обслуживание населения от этих нововведений, бесспорно, выиграло. Но не станут ли «мелкие корешки» причиной социального расслоения, не возникнет ли в обществе напряжение? На этот вопрос, а я задавал его многим, ответ был таким: «Некоторые издержки и даже злоупотребления вероятны. Но все это возможно, как показала жизнь, и в государственном секторе экономики. В целом же положение контролируется надежно. Налог, прогрессивно растущий при росте прибыли, ставит пределы обогащению…» Такова ситуация. Копнуть поглубже — дело экономистов и социологов. С точки же зрения едока, заглянувшего в харчевню с мельничным колесом, ее арендатор Ференц Силади — фигура не страшная. Она вся почти на виду. Куда неприятнее и страшнее человек, получающий «сто пятьдесят» и строящий дачу на сотню тысяч…

* * *

С шофером посольства отправились на рыбалку. По нашим меркам, место — больше чем не ахти: озеро возле электростанции. Гудят турбины. Дымит труба. Вода подогретая. Но рыба есть. И клюет. Ловля — на моченую кукурузу. Плотвичка… Еще плотвичка… Подлещик… И вдруг леска у меня обрывается аж со звоном. «Карп…» — говорит мой напарник. Ставлю леску покрепче. И вот он, карп, да такой, что кричу: «Подсак! Скорее подсак!» Вынули. Но радость мою Володя унял: «Этого надо пустить…» Выясняется: карпа, если он ростом не вышел в тридцать два сантиметра, полагается отпустить. Страдая, пустил я добычу в теплую воду. Снова поклевка… И снова карп-недомерок. Отпускаю без консультации. Когда счет пойманным и отпущенным карпам возрос до двенадцати, иду к табличке — как следует ее изучить… Да, суровая правда жизни: карпа можно сажать на кукан при размере не меньше тридцати двух сантиметров; щуку, жереха, судака — не менее сорока сантиметров, амура — не меньше полуметра, карасей и линей ввиду малорослости разрешается брать пятнадцати сантиметров. Что касается плотвы, окуней, красноперок (и почему-то лещей!), то серьезной рыбой они не считаются — лови сколько сможешь и любого размера. Такие правила. В Венгрии их уважают и других уважать призывают — упомянутая табличка написана на венгерском и русском.

* * *

В Венгрии редко увидишь стадо коров. Все распахано, пастбищ здесь практически нет. Содержание стойловое. У границы с Чехословакией, близ Дуная, мы остановились полюбоваться долиной, по которой ходило стадо. Провожавший нас председатель кооператива сказал: «Всюду, где можно, от стойла отказываемся. Корова — не механизм. Ей надо и походить, и щипнуть какой захочется травки. При пастьбе здоровье скотины намного выше, качество молока — тоже».

* * *

Председатель колхоза близ Дьера похвалился чистотой пшеничных полей — ни единого сорняка. Химия! А потом в разговоре выяснилось: для села необходимо бурить глубокую скважину — верхние горизонты воды заражены нитратами. Я навел справку: много ли сел столкнулось с такой проблемой? Оказалось, уже четыреста.

* * *

Ночлег в лесной деревеньке Эрисентпетер. Земли у восточных берегов Альп небогатые. Население всегда чем-нибудь промышляло. Сейчас для туристов сдается «ночлег». Это тоже частная деятельность, государство ее контролирует, взимает с доходов налог…

Опрятная, чистая комната на втором этаже деревенского дома. Две кровати. Ванная с умывальником. Горячая вода. На завтрак омлет и кофе. Плата — сто двадцать форинтов. По-нашему — рублей семь. В городской же гостинице номер стоит раз в десять дороже.

Запомнилось утро. Подняли нас петухи. Выглянув на балкончик, я увидел туманом повитые горы, деревянные крыши по склону, петельку дороги, уходившей в туман. А под балконом у самого дома по грядкам укропа степенно расхаживал аист, ловил зазевавшихся лягушат.

* * *

На краю Кестхея, балатонского городка, есть дворец с прекрасным старинным парком. Жил тут на широкую ногу граф Фештетич Дьёрдь. Следы богатства его сохранились в утонченном убранстве дворца. Добрую память о себе оставил граф тем, что не скупился на просвещение народа — учил крестьян передовым приемам возделывания земли, организовал первую в Европе высшую сельскохозяйственную школу. Памятник графу перед дворцом — благодарность венгров «отцу агротехники».

Жилище графа сегодня — музей. Показывал нам его директор, молодой ученый Ласло Цома. Я заметил: в толпе посетителей его узнавали, как если бы он снимался в кино или был «звездой» телевидения. Оказалось, популярностью Ласло Цома обязан твердой своей позиции в споре о местном парке. По проекту город Кестхей должна была опоясать окружная дорога, и часть парка проект предусматривал вырубить. Дорога — вещь нужная. Но как бы мы посмотрели, если бы ради дороги кто-нибудь покусился на «клочок» Ясной Поляны? Директор музея сказал: только через мой труп! Умереть ему не пришлось: население Кестхея дружно стало на его сторону. Власти города и проектанты поджали хвост. А доктор Цома стал популярным, глубоко уважаемым человеком. Его выдвинули и единодушно избрали в парламент, забаллотировав кого-то из тех, кто решал: дорога — любой ценой.

* * *

На щите у входа в маленький заповедник — «Десять заповедей о природе». Две из них: «Чувствуй себя в природе как дома, но веди себя как в гостях», «Уноси только впечатления».

* * *

Лесное ведомство Венгрии каждое лето устраивает для школьников палаточные лагеря. Их примерно сто пятьдесят по стране. Ребятишки восьми — тринадцати лет («друзья леса») группами по двадцать пять — тридцать человек движутся от лагеря к лагерю. В день проходят столько, сколько могут пройти не спеша, общаясь с природой. Потом остановка на два-три дня. Все сами: рекогносцировка, приготовление пищи, ночлега, ремонт снаряжения и одежды. С группой — инструктор и кто-нибудь из родителей. Задача: оставить лагерь в чистоте и порядке для новой группы. За две недели ребятишки проходят примерно сто пятьдесят километров. Лесное ведомство опекает эти походы, приобщая юных граждан к пониманию и сохранению леса. Нетрудно увидеть преимущества кочевой жизни с ночлегами в палатках перед лагерями-санаториями, где дети на всем готовом и никак не могут себя проявить, испытать.