Василий Песков - Сельская Венгрия

• Название: Сельская Венгрия
• Автор: Василий Песков
• Издательство: Мысль
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-244-00492-1

Возможностью странствовать я обязан газете, в которой работаю более тридцати лет. Я благодарен ей за доверие и за то, что на ее страницах всегда стремился к тому, чтобы читатель чувствовал себя участником путешествий. Видеть землю, узнавать, как живут на ней люди, наблюдать растения, птиц и зверей, плыть по реке, по морю, продираться по лесу и подниматься в горы — это все очень большая радость и изрядная доля того, что называется счастьем.

Странствия убедили: неинтересных мест на Земле нет и у каждого, даже маленького народа есть чему подивиться и поучиться. Ни разу ничто не убедило меня в обратном.

Все, что вы здесь прочтете, в разное время было опубликовано в «Комсомольской правде».

Вот, пожалуй, и все, что уместно сказать на первой странице.

Василий Песков.

1991 г.

---

Здание сельсовета очень опрятно, приветливо, на окнах цветы, занавески. И нет казенной унылости, свойственной учреждениям на всех широтах без исключения. Я говорю об этом Яношу. «Ну как же мог бы я говорить о порядке с односельчанами, если бы сам сельсовет не служил им примером. И потом не в церкви, а в сельсовете у нас в Эбэше сочетаются браком. Моя забота: люди в этот важный жизненный час должны видеть на окнах не дохлых мух, а цветы».

В кабинете Яноша — портрет Ленина. Ильич смотрит внимательно, настороженно. «Иногда мне кажется: этот взгляд направлен прямо в душу, — говорит Янош. — Признаюсь, высший судья для меня — этот взгляд».

Часов семь с небольшим перерывом говорили мы с председателем о сельских делах. О том, как получали крестьяне землю. О том, как негладко, с ошибками и перегибами шло вначале обобществление земли. О том, как наконец коллективное производство показало свои возможности, как люди крепко стали на ноги, как не стало в Эбэше «ни очень богатых людей, ни бедных». Не менее сотни вопросов задал я Яношу о нынешней жизни людей. Как женятся, как умирают? Что в жизни ценят, какие традиции берегут, а что безвозвратно уходит? Как относятся к старикам? На какие деньги строят дома? Велико ли самообложение налогом? Каковы коммунальные нужды села? Нет ли в воде, которую пьют, нитратов, уносимых с полей? Каковы отношения кооператива и сельсовета? Велика ли зарплата у председателя? Какие знаменитые люди вышли из Эбэша?

От Яноша я узнал (и он ни разу не заглянул в бумаги), сколько какого скота и птицы в селе — кооперативного и частного. Каков средний доход селян, как живется пенсионерам, как обстоят дела с алкоголем часто ли и куда уезжают на отдых из Эбэша, в город или из города движется молодежь, сколько надо заплатить за участок при постройке нового дома, какой язык, кроме венгерского, учат в школе, рано ли женятся, много ли в семьях детей, сколько лет старейшему человеку в селе, какие фильмы крутят в Доме культуры, что знают тут о боях, которые шли осенью 1944 года, каковы жирность молока у коров, название распространенного сорта яблок, как убирают свиной навоз со дворов и почему сам Янош в личном хозяйстве разводит не свиней, а гусей.

На все вопросы председатель ответил охотно и откровенно. Нет смысла приводить тут весь разговор. Но две-три цифры привести все же стоит. Они показывают: Эбэш твердо стоит на земле. За последние пять лет тут построено сто восемьдесят два новых дома и сыграно сто семьдесят девять свадеб. Разводов за это время — семнадцать…

Среди событий грустных Янош назвал мне недавнюю смерть старика Дьюлы Бакоци — повесился. Старик был стойким единоличником.

— Помню, уговаривал его вступить в кооператив. «Нет, Янош, — всегда отвечал, — я сам себе голова».

Таких в Эбэше к прошлому году оставалось двенадцать. И вот как окончился путь человека. Старик не мог уже сам обрабатывать землю. Сдал в аренду с условием: урожай пополам. Арендатор оказался человеком ленивым и нерадивым. Когда осенью Дьюла Бакоци взглянул на урожай, то сказал: «И это на моем поле?!»

Во время нашей беседы дверь приоткрыл пожилой человек. Янош вышел ему навстречу. Пожал руку.

— Дедушка Игнац, извини, что не могу сейчас с тобой поговорить — у меня гость из Москвы. Вечером сам к тебе загляну.

Старик понимающе закивал. Янош проводил его до порога. Еще извинился. Одной этой маленькой сцены было довольно, чтобы понять, за что любят в Эбэше председателя.

* * *

Венгерские села чем-то похожи. Одинаковая — серое с бурым — добротная штукатурка домов, черепичные крыши. Дома приземистые, похожие на наши в Ставрополье и на Кубани. Они сменили беленые домики хуторов и давние продолговатые дома в селах (сыновья, отделяясь, пристройками удлиняли отцовский дом). Старинные жилища сегодня редкость. Этнографы разыскивают их по всей Венгрии. Разобрав по кирпичику, перевозят и заново ставят в музее близ Будапешта.

Нынешнее строительство в селах в основном следует сложившейся в этом веке традиции. Но молодежь, отделяясь от стариков, строит дома не только по типовым современным проектам, но также и «по журналам». Нередко видишь прихотливую лестницу по-над стеной, особый шик — камышовая крыша «под старину». Такими домами-коттеджами застроено курортное побережье озера Балатон. И вот островками они появились и в селах. Глядя на такое жилище, трудно поверить, что еще в 1949 году восемьдесят процентов домов сельской Венгрии имели земляные полы.

Строят много. Социолог, с которым мы говорили на эту тему, сказал: «Никогда еще за всю тысячелетнюю историю сельская Венгрия так интенсивно не строилась». Это следствие хорошо налаженного хозяйства, быстрого, почти скачком возросшего материального благополучия сельского жителя, поворота в миграции населения: уходили когда-то из сел в города, сейчас обратный поток. Объясняется это тем, что молодежи в селах легче, чем в городе, обзаводиться жильем. Молодежь составляет сорок процентов населения сел. Это активная и мобильная сила, позволяющая кооперативам ставить смелые хозяйственные эксперименты. «Я человек сельский, — сказал председатель кооператива «7 ноября» Янош Бодо, — многое помню. Села сейчас как полнокровные ульи в погожее лето. И люди напоминают трудолюбивых пчел».

Янош Бодо не только хороший хозяин, но и дальновидный, мыслящий человек. Разговор с ним принял несколько неожиданное для меня продолжение. «Сельский житель сейчас в полтора, а то и в два раза зажиточнее городского. Он с деньгами, он активно покупает строительные материалы, автомобили, соответственно достатку обставляет свой быт. Волей-неволей он способствует повышению цен. А рабочий и служащий в городе имеют фиксированную зарплату. Хозяйственная реформа не дала в промышленности пока столь быстрых и впечатляющих результатов, как на селе. Понимаете ситуацию? Вагон начинает бежать впереди паровоза. Я опытный экономист и хорошо понимаю: стратегически судьба сельского хозяйства зависит от промышленного развития. Значит, паровозу необходимо поднять пары. Но слепо копировать сельский опыт, по-моему, неразумно».

Янош Бодо имеет в виду трудовые хозяйственные коллективы (ТХК), довольно широко распространившиеся в Венгрии в последнее время. Суть их в том, что группы рабочих на предприятиях, объединяясь в бригады, трудятся дополнительное время — три-четыре часа. Трудятся эффективно, заинтересованно, давая дополнительную продукцию, технологические разработки и повышая свой жизненный уровень. По поводу этих бригад в венгерской печати много дискуссий, Бодо считает этот путь неприемлемым: «Четыре часа дополнительного труда на селе при участии всей семьи — это не то же самое, что на заводе. На заводе предельно эффективным должен быть восьмичасовой рабочий день. На этом твердо надо стоять. ТХК можно принять лишь как временную переходную меру».

Кооператив, руководимый Яношем Бодо, — хозяйство высокоэффективное. Село Сабади, где расположен кооператив, зажиточное. Но и тут дальновидный Янош видит проблемы. «Нельзя допустить, чтобы, обрастая жирком, люди обособлялись, жили лишь интересами своего дома. На побуждать их общаться не только на работе. Надо отрыва их от хлева и телевизора, приобщать их к духовным и общественным интересам села». Это не только благие размышления умного председателя. В содружестве с уроженцем Сабади писателем Варгой Чаба Янош Бодо разработал «программу культурной жизни села». В соответствии с замыслом в Сабади строится центр («сливовая косточка» называют ее по рисунку на генеральном плане села). Тут будет Дом культуры, библиотека, танцевальный зал, магазины. Стройка уже идет. Движется и дело, задуманное сельскими интеллигентами. В селе уже действует народный университет. С беседами в нем выступают не только местные учите агрономы, экономисты, но также профессора из Будапештского университета, писатели, музыканты. Тут действуют кружки кройки и шитья, вязания, ткачества, хорового пения, изготовления игрушек из кукурузных початков (старинный промысел Сабади).

Янош Бодо попросил задержаться в селе до вечера, и я увидел, как много радости доставляют людям встречи в кружках. В одном из них я принял даже участие в пении — «Катюшу» тут знают и любят.

Варга Чаба познакомил меня также с группой сельских журналистов-общественников — выпускают восьмистраничную ежемесячную газету с сельскими новостями, советами по хозяйству, похвалой отличившимся, с критикой и дискуссиями…

К характеру жизни в селе Сабади присматривается вся Венгрия.

* * *

Во время поездки представился еще случай мимоходом заглянуть в Эбэш к Яношу Портере. Встретились мы друзьями. За кофе, бросая в чашечку сахар, Янош сказал:

— Восьми лет узнал вкус сахара. Рассказать, как?

В здешнем степном районе осенью 1944 года гремели танковые бои. Село Яноша оказалось как раз в полосе столкновения.