Владимир Понизовский - Посты сменяются на рассвете

• Название: Посты сменяются на рассвете
• Автор: Владимир Понизовский
• Издательство: Воениздат
• Жанр: Прочие приключения
• Год: 1979

Сборник приключенческих повестей, объединенных темой борьбы советских людей и коммунистов-интернационалистов других стран против фашизма, за утверждение социалистических идеалов.

Книга рассчитана на массового читателя.

---

— А вдруг на этот раз все по-другому?..

Мерильда удивленно посмотрела на подругу:

— Познавай суть. Анализируй. Пей пирамидон... — И вдруг взорвалась: — А с меня хватит! Революция, контрреволюция! Фиделисты! Империалисты! Зверинец! Кутерьма! — Она отбросила кофту, которую держала в руках, быстро заходила по комнате — резко, но увертливо, как тигрица. — Мне не по вкусу ни то ни другое! При Батисте я была первой дамой. Но Луис спал со мной по две ночи в месяц, в остальное время он наслаждался в «Ла Кабанья» — пытал повстанцев и насиловал их невест. Его совершенно не интересовало, что же должна делать я. Потом этот милый Батиста дал деру. Все переменилось. Я стала последней. — Она остановилась. Потом продолжила с тем же напором: — Луис где-то скрывался, но, как и тогда, приползал два раза в месяц, на рассвете. Он скребся под дверью, как собака, провонявший и заросший. — Она брезгливо передернула плечами. — Ему хотелось только сменить белье и нажраться. И так — целых два года! Невыносимо! Я сама была готова задушить его или выдать. Потом его все-таки схватили. Там, в спальне, в постели. Я не жалела. Он был бесполезен...

Халат сполз и обнажил ее плечи. Покатые, полные, мраморно-розовые. «Дурак дураком был этот Луис», — подумала Бланка. Он приходился ей каким-то очень дальним родственником по отцовской линии. Но видела она его редко и почти не помнила в лицо. Что-то белобрысое, редковолосое, долговязое. Фиделисты расстреляли Луиса за контрреволюционную деятельность. Сейчас она тоже вспомнила его без сожаления. Подумала: «Дурак дураком...»

— Я не понимаю, но я хочу понять! Хочу! Дело не в «кадиллаках» и не в пляжах... Перевороты были в нашей бедной стране не один раз. Но теперь все совсем по-другому... Нет ни одного человека на Кубе, кого бы не коснулась революция. От этого мальчишки — до меня...

Бланка отвернулась к окну. Мерильда не слушала ее. Насторожилась: по улице к дому приближались шаги нескольких человек. Их ботинки ступали тяжело и гулко.

— С тех пор как схватили Луиса, такие шаги под окном бросают меня в дрожь.

Шаги смолкли. В дверях раздался резкий звонок. Мерильда побледнела. Запахнула халат. Усмехнулась:

— Вот видишь... И за мной.

— Подожди, — остановила ее Бланка. — Я открою.

Вышла из комнаты. Отворила парадную дверь. В прихожую вошли трое мужчин. Двое — вооруженные, в форме революционной армии, третий же — старичок в старомодном сюртуке и в шляпе. Переступив порог, он тут же виновато стащил шляпу с плешивой головы.

— Хозяйка? — спросил один из военных.

— Нет. Но что...

— Хозяйка — я, — вышла навстречу Мерильда.

— Сеньора Мерильда Перес?

— Де ла Перес.

Она уже взяла себя в руки. Вскинула голову, смотрела на вошедших высокомерно и презрительно.

Военный — тот, что спросил, пожилой, бородатый, — протянул ей бумагу с гербом:

— Именем революции...

— Как торжественно! — перебила она. — Мне с собой можно что-нибудь взять? — Голос ее предательски дрогнул. — Или уже ничего не...

— Именем революции, — продолжил бородач, — с завтрашнего дня, после вашего отъезда, эта вилла переходит в собственность республики. Здесь будет размещена школа политпросвещения. Вам надлежит оставить все в полной целости и сохранности, а также передать нам ключи от дома и автомобилей.

— Только-то и всего? — Мерильда облегченно вздохнула, но тут же снова вскинула голову: — А сколько шума!

Старичок в сюртуке суетливо смял шляпу и с робостью сказал:

— Виноват, госпожа де ла Перес, я от министерства образования, нам нужно осмотреть будущие учебные классы. Извините, мы послезавтра вынуждены уже будем начать занятия: педагогический процесс...

Она близоруко сощурила глаза:

— О, господин учитель, мы с вами знакомы! «Педагогический процесс»?.. С удовольствием! — И нарочито громко бросила Бланке: — Присмотри, чтобы тут что-нибудь не улетучилось.

Третий, скуластый и совсем юный негр-солдат подмигнул:

— Не беспокойся, тетя. У нас не улетучится. Я уполномоченный управления по конфискации имущества слизняков.

Когда Мерильда и двое мужчин вышли, он по-приятельски огрел Бланку по спине:

— А ты что тут делаешь, компаньера? Твоя бывшая хозяйка?

— Нет. Я пришла проститься...

— Ты перед ней не дрейфь! Ее песенка спета. Пусть уматывает, а мы тут такую школу отгрохаем! — Он огляделся. — Прилично жила бабеха! Барахла — как на ярмарке. Если хочешь, возьми что нравится, я зажмурю глаза.

Он скомкал огромными черными руками кружевное белье, брошенное на стол, потом расправил, начал удивленно разглядывать:

— Скажи ты! Совсем-совсем прозрачное!

— Как не стыдно!

— А что я? Это ей такое не стыдно было носить-то? — Он приложил к себе и, вихляя бедрами, прошелся по комнате. Захохотал.

«Не надо связываться, — остановила себя девушка. — Какой смысл?..»

Мерильда, учитель и пожилой военный возвратились в гардеробную.

— Ну как, вас устраивает? — Мерильда говорила любезно. Но Бланка почувствовала, что голос ее натянут как струна. — Может быть, вас шокируют росписи в гостиной или зеркала в туалетах?

— С эстетической точки зрения, госпожа де ла Перес, с учетом изменения педагогического процесса... — начал учитель.

Но солдат-негр перебил:

— Плевать. Картинки замажем, зеркала перетащим в класс танцев.

— Тогда все в порядке. Я несказанно благодарна, что вам в этом доме понравилось.

— Ключи, сеньора, — напомнил пожилой военный.

— Ах да, как это культурно!

Она принесла ключи. Перебрала их. Потрясла. Они глухо звякнули. Небрежно швырнула на стол. Солдат-негр сгреб их, сунул в карман, хлопнул по нему ладонью. Они опять звякнули.

— Порядок.

Старичок приподнял мятую шляпу:

— Счастливого вам пути, госпожа де ла Перес!

— Благодарю, господин учитель. Я этого никогда не забуду. Ни вам, ни вашим... товарищам.

— Что вы! Позвольте вам!.. — смутился, засуетился старик, но побоялся продолжить и выскользнул вслед за солдатами.

Дверь хлопнула.

— Вот так... — Мерильда без сил опустилась в кресло, закрыла лицо руками. — Ни дома, ни машины, ни даже ключей... — Она подняла лицо. В глазах ее были слезы. Усмехнулась: — А послезавтра в моем доме они откроют школу политпросвещения для певичек из «Тропиканы». И в спальне, где пылал страстями Хорхе, — помнишь моего шофера, черного, с такими лапами? — в этой спальне будет класс коммунистической морали. Ха-ха-ха! Недурно?

— Страшно.

— Не бойся. — Глаза ее уже просохли. Она встала, выдвинула ящики секретера, начала перебирать бумаги. — Письма от Луиса — еще до свадьбы. Неоплаченные счета. Письма от любовников... — Скомкала их. — Думаю, им это не подойдет в качестве учебных пособий.

Бросила бумаги в огонь. Бумаги вспыхнули. Отсветы огня заметались по стенам и потолку, по ее лицу. Она не отрываясь смотрела на огонь, на превращавшуюся в пепел бумагу. Потом подняла голову. Глаза ее были красны и жестоки.

— Пусть горит! Пусть сгорит дотла!

— Как ты можешь вот так все сжечь? — Бланка отстранилась.

— Все сожгу! Все! Как бы я хотела, чтобы сгорел весь этот дом, этот город, вся эта проклятая страна! — В голосе ее было исступление.

— Замолчи! — схватила ее за плечи и оттянула от камина Бланка. — Замолчи! Что бы ни было, мы же с тобой кубинки!

Мерильда сбросила ее руки.

— Кубинки!.. — Она зачерпнула из камина горсть пепла. — Нет, сейчас я сеньора Никто. Я сгорела. Я пепел.

Она дунула на ладонь — и черные хлопья разлетелись по комнате.

— Но завтра, даст бог, я поднимусь из пепла и стану мисс Американка. Птица, возрожденная из пепла! Тебе должен понравиться этот оригинальный поэтический образ.

— Прошу тебя, не паясничай, — остановила ее Бланка. Она подошла к окну. Глубоко вдохнула ночной воздух. Покачала головой: — Нет... Я не могу так легко относиться к жизни. Я не могу сегодня все сжечь, чтобы завтра стать другой. — Она резко обернулась: — Я должна верить! Мне нужна вера! Я должна найти свое место!

— Не морочь мне голову! — резко оборвала ее Мерильда. — Какое тебе дело до всей этой свистопляски? Выбирайся-ка и ты в Штаты. Так будет лучше.

— Не имею права.

— Понимаю. Нет приказа твоего Центра?

Бланка грустно усмехнулась:

— Да. Нет приказа моего Центра...

— Смотри, как бы он ни пришел слишком поздно. Уж будь уверена: когда запахнет жареным, они удерут первыми.

Подошла к подруге, мягко обняла ее. На Бланку пахнуло духами и теплом, и впервые за весь вечер она почувствовала Мерильду такой, какой знала всю жизнь. «Боже мой! Закрыть бы глаза и представить, что ничего не случилось... Ни с Кубой, ни со мной, ни с Конрадом...»

— Ты так ничего и не рассказала о себе, — мягко проговорила Мерильда. — Где ты сейчас живешь? Как? С кем?