Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

• Название: Жизнь и реформы
• Автор: Михаил Горбачев
• Издательство: Издательство "Новости"
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0953-3

В книге своих мемуаров последний Президент СССР рисует эмоциональную, насыщенную уникальными фактами и откровениями, яркими эпизодами и диалогами картину своего пути к вершине власти. Становятся понятными истоки политического выбора «архитектора перестройки», критически анализируется ход реформ и их влияние на развитие ситуации в стране, постперестроечные реалии которой автор оценивает как драму. Впервые в таком объеме и с такой степенью доверительности Михаил Горбачев рассказывает о своей частной жизни, о своих родных и близких ему людях.

Вторая часть книги М.С.Горбачева посвящена внешнеполитическим последствиям реформ, формированию принципиально нового типа взаимоотношений СССР с зарубежными странами, особенно с США и другими ведущими державами, а также со странами бывшего соцлагеря. Интересны анализ автора трагических событий, связанных с распадом Союза, роли в ней отдельных прежних и нынешних политических деятелей, критическая оценка семилетнего периода правления страной, нравственные уроки жизни первого и последнего Президента СССР.

---

Щульц пытался «приподнять» значение новой встречи, выдвинув идею подписания договора по РСМД не в Женеве и не главами делегаций, а мной и Рейганом. Это, мол, придаст весомость и самому договору.

Моя позиция казалась нам предпочтительней — пусть встреча произойдет не в конце ноября, а в середине декабря, к концу года, важно, чтобы она была существенной.

Забегая вперед, скажу, что такая постановка вопроса придала динамику переговорам на всех уровнях и прежде всего обеспечила еще большую подключенность министров и самих «первых лиц», что было беспрецедентным в практике наших отношений. Естественно, я увязывал интенсификацию всей работы и с перспективой приезда Президента Соединенных Штатов в Москву. Для этого, как и для моего визита в Вашингтон, надо было заложить хорошую основу.

Словом, СССР и США прошли этап первоначального прощупывания, философских рассуждений и общих оценок, а заодно и взаимной пикировки, «обстрела» претензиями и упреками. В конце концов наши американские партнеры признали: пришла пора уходить от старого стиля ведения дел, отбросить инструментарий времен «холодной войны».

В целом началась заметная трансформация советского внешнеполитического курса.

Постепенно мы стали отходить от стереотипа, согласно которому винили во всем «империалистический Запад», а собственную политику, все свои действия на международной арене подавали только со знаком плюс, как единственно справедливые. И это не оставалось незамеченным, послужило сигналом к тому, что можно и нужно вступать в конструктивный разговор с Советским Союзом.

Немалое значение имели расширение и динамизация наших контактов с «третьим миром», с такими влиятельными странами, как Индия, Аргентина, Индонезия, Мексика, нейтральными — Швецией, Австрией, Финляндией. В контексте мировой политики это все еще рассматривалось как «соревнование двух сверхдержав», но происходило оно уже на другой основе, с другими целями.

Мы не скрывали ни от «левых», ни от «правых», с которыми встречались, что придаем принципиальное значение налаживанию эффективного сотрудничества и взаимопонимания с США. Однако наша политика не была сориентирована на одно это направление. Американцы, видя нашу активность и оценивая ее возможные последствия, начинали понимать, что их негативная реакция на наше приглашение сотрудничать в конечном счете может сказаться на их авторитете как ведущей державы Запада. Так что все здесь было взаимосвязано.

Чем шире разворачивалась дискуссия в мире вокруг перестройки в СССР, интенсивней становились контакты с политиками, влиятельными общественными организациями других стран, тем ощутимее становилась необходимость в новых идеях, новых взглядах на проблемы, поиске их решения. Все очевиднее становилось, что нужно кончать с противостоянием военно-политических блоков, поднимать роль международных организаций, и прежде всего ООН. В расколотом мире, в годы «холодной войны» она не могла эффективно выполнять функции, возложенные на нее при основании и записанные в ее Уставе. Не наступает ли время в полной мере использовать возможности этой всемирной организации? Размышлениями на эту тему я поделился в газете «Правда» в сентябре 1987 года.

Визит в Вашингтон. Первый Договор о ядерном разоружении

7 декабря 1987 года наш ИЛ-62 приземлился на авиабазе «Эндрюс». В аэропорту меня, Раису Максимовну и сопровождающих лиц встретили госсекретарь Джордж Шульц с супругой. Краткое приветствие, ответное слово, и наш кортеж отбыл в Вашингтон. Мы ехали с госсекретарем, он был в хорошем настроении, разговор вращался вокруг программы визита. Это был мой первый приезд в США, и я поделюсь с читателем своими впечатлениями от встречи с Америкой. Но сначала о том, что было кульминацией визита — первый Договор о ядерном разоружении. Потом будут СНВ-1 и СНВ-2, но все началось с Договора по РСМД. Не будь его, вряд ли появились бы последующие. Да и в мире многое могло оказаться другим — ведь сам Договор по РСМД был первым зрелым плодом изменившейся ситуации, началом пути по выходу из «холодной войны».

Подписание происходило в торжественной обстановке. Естественное волнение охватило всех участников события. Перед началом подписания мы остались вдвоем с президентом и по сигналу протоколистов направились в зал для подписания. Телевидение начало трансляцию, присутствующие встретили нас стоя. Процедура подписания заняла несколько минут. Мы обменялись русским и английским текстами Договора и ручками, специально изготовленными для этого случая. Крепкое мужское рукопожатие, а затем Рейган и я обратились к американскому и советскому народам, ко всему миру.

Президент сказал: «Сегодня я от имени Соединенных Штатов и Генеральный секретарь от имени Советского Союза подписали первое в истории Соглашение о ликвидации целого класса американских и советских ядерных вооружений. Это войдет в историю. Многие так называемые мудрецы не однажды предрекали, что невозможно будет добиться такого Соглашения. Слишком много сил и факторов было против. Мы стойко придерживались своего, не сдавались. И я надеюсь, господин Генеральный секретарь меня простит, если я признаюсь, что в самые мрачные моменты, когда действительно казалось, что Соглашение окажется невозможным, я подбадривал себя словами великого русского человека, Льва Толстого, который писал: «Самые сильные воины — это время и терпение».

В своем обращении я счел нужным сказать: можно гордиться тем, что мы сажаем росток, способный превратиться в могучее дерево мира. Но, наверное, еще рано раздавать друг другу лавровые венки. Великий американский поэт и философ Эмерсон сказал: «Лучшая награда за хорошо сделанное дело — это сделать его». Так давайте вознаградим себя, приступив к делу. Пусть 8 декабря 1987 года станет датой, которую занесут в учебники истории, датой, которая обозначит водораздел, отделяющий эру нарастания ядерной угрозы от эры демилитаризации жизни человечества.

Считаю уместным сделать здесь небольшое отступление, тем более что по прошествии некоторого времени, как мы и предполагали, развернулась критика именно по этому вопросу. Некоторые горячие головы и политиканствующая публика начали говорить о том, что Договор по РСМД нанес ущерб безопасности СССР, нарушил баланс интересов, что Горбачев пошел на него лишь ради того, чтобы подкрепить свои амбиции насчет «нового мышления».

Размещение ракет СС-20 в Европе отражало стиль политики тогдашнего руководства, методы принятия решений, имевших серьезные последствия для страны. Мои поиски на этот счет привели к неутешительному выводу. По сути дела, это важнейшее решение, затрагивающее интересы не только нашей страны, но Европы и мира, было принято без анализа последствий политического и стратегического порядка.

Как мне удалось прояснить для себя, дело выглядело так. Министр обороны СССР Устинов доложил Брежневу, что ракеты меньшей дальности, дислоцированные в европейской части СССР, устарели, их надо заменить. Но суть состояла не в «устарелости». Исследовательские работы по совершенствованию оружия подвели к возможности создания ракет СС-20, намного превосходивших своих предшественников по дальности, точности, управляемости — по всем параметрам. По существу, они имели стратегические характеристики. Под каким бы предлогом ни принималось решение о размещении СС-20, какие бы аргументы на этот счет ни использовались, такие люди, как Андропов, Громыко, в не меньшей мере и Косыгин, хорошо понимали, чем оно грозит. Но никто по-настоящему не просчитал вероятной реакции Запада. Скажу прямо: это была непростительная авантюра, совершенная под давлением ВПК. Возможно, на политическое руководство подействовал такой довод: установим свои ракеты, а на Западе борцы за мир не позволят принять ответных мер. Если так, это была сверхнаивность.

Гельмут Шмидт, встречаясь со мной позже, все время возвращался к этому вопросу и выражал нескрываемое удивление. Он вспомнил, что, будучи канцлером, беседовал с одним из заместителей Косыгина в ходе кратковременной остановки в аэропорту Шереметьево по пути, кажется, в Японию или одну из дальневосточных стран. И предупредил: реализация программы СС-20 советской стороной вызовет серьезные ответные меры, ибо размещение таких ракет меняет всю военно-политическую ситуацию.

Откровенно говоря, такое наше решение отвечало интересам Соединенных Штатов в «холодной войне». Но не только и, может быть, не столько. В результате принятых НАТО ответных мер под угрозой оказалась безопасность Советского Союза, так как под удар «Першингов-2» попадала самая населенная часть страны. Они достигали целей не более чем за 5 минут, и защиты против них у нас практически не было.

Подписанием Договора по РСМД мы, по сути дела, отвели пистолет от виска страны. Я уж не говорю об огромных, ничем не оправданных материальных затратах, связанных с производством и обслуживанием СС-20, которые пошли на потребу военно-промышленного комплекса, этого всепожирающего молоха.