Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

• Название: Жизнь и реформы
• Автор: Михаил Горбачев
• Издательство: Издательство "Новости"
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0953-3

В книге своих мемуаров последний Президент СССР рисует эмоциональную, насыщенную уникальными фактами и откровениями, яркими эпизодами и диалогами картину своего пути к вершине власти. Становятся понятными истоки политического выбора «архитектора перестройки», критически анализируется ход реформ и их влияние на развитие ситуации в стране, постперестроечные реалии которой автор оценивает как драму. Впервые в таком объеме и с такой степенью доверительности Михаил Горбачев рассказывает о своей частной жизни, о своих родных и близких ему людях.

Вторая часть книги М.С.Горбачева посвящена внешнеполитическим последствиям реформ, формированию принципиально нового типа взаимоотношений СССР с зарубежными странами, особенно с США и другими ведущими державами, а также со странами бывшего соцлагеря. Интересны анализ автора трагических событий, связанных с распадом Союза, роли в ней отдельных прежних и нынешних политических деятелей, критическая оценка семилетнего периода правления страной, нравственные уроки жизни первого и последнего Президента СССР.

---

С другой стороны, антииракская коалиция, главным образом Соединенные Штаты Америки, полные решимости призвать агрессора к порядку, раздраженные вызывающим поведением Саддама Хусейна и его оскорбительными выпадами лично против Президента США, подогреваемые эффективностью военных действий, в ходе которых были испытаны новейшие средства ведения войны, все более определенно отдавали предпочтение военному выбору.

Я сделал последнюю попытку остановить эскалацию войны, особенно разрушительный ее раунд. 23 февраля целые сутки не отходил от телефона, пытаясь убедить главных моих партнеров по мировой политике в возможности все-таки повернуть развитие в невоенное русло. Сначала мною были направлены телеграммы всем членам Совета Безопасности. С 12 часов 45 минут и до 21 часа 10 минут я разговаривал по телефону с Мейджором, Андреотти, Миттераном, Мубараком, Аса-дом, Колем, Кайфу, Президентом Ирана Хашими-Рафсанджани и опять с Бушем (перечисляю в том порядке, в каком это происходило).

Разговоры, конечно, были разными, на них накладывал отпечаток тот или иной характер уже сложившихся отношений. Но политическое содержание было одним и тем же. Я подчеркивал следующие моменты.

Первое. После согласия иракского руководства безоговорочно вывести войска из Кувейта ситуация меняется, и нельзя делать вид, что ничего не произошло.

Второе. Поворот был достигнут благодаря совместным акциям всего мирового сообщества, направленным против агрессии Ирака.

Третье. Безоговорочное согласие Ирака создает реальную возможность войти в русло политического урегулирования.

Я предложил созвать Совет Безопасности ООН и интегрировать в целое план, уже принятый Ираком, с требованиями Соединенных Штатов и других государств. Обращал внимание на то, что расхождения между формулами, на которые согласился Ирак, и этими требованиями можно уладить, согласовать в Совете Безопасности в течение одного-двух дней.

Реакция на мои предложения была неодинаковой, но большинство собеседников поддержало мои усилия, отмечало их позитивный и целесообразный характер. На рассвете 24 февраля Президент Соединенных Штатов заявил, что им отдан приказ о начале наступления сухопутных войск. Дальнейшее хорошо известно. Участники коалиции, главным образом американцы, развернули мощное наступление, которое в короткие сроки принесло им полный успех, но сопровождалось огромными человеческими жертвами на иракской стороне.

В ночь на 27 февраля посол СССР в Багдаде был приглашен в МИД Ирака, где с ним встретились Хаммади и Азиз. Они попросили срочно передать по советским каналам генеральному секретарю ООН и председателю Совета Безопасности заявление министра иностранных дел Ирака о том, что иракское правительство вновь подтверждает принятие им резолюции 660 и что полный вывод иракских войск из Кувейта будет завершен в течение нескольких часов. Было заявлено также о согласии выполнить резолюции 662, 674, которые предусматривали восстановление законной власти в Кувейте и выплату репараций и компенсаций за ущерб, нанесенный Ираком этой стране. А 28 февраля Бейкер сообщил Бессмертных, что в ответ на согласие Ирака принять к исполнению все резолюции Совета Безопасности ООН по кувейтскому кризису США решили приостановить военные действия.

Занавес, таким образом, над событиями в Персидском заливе опустился. Что мы имели в итоге?

Несомненным позитивным результатом явилось восстановление суверенитета и независимости Кувейта, пресечение агрессии и наказание агрессора, как бы знаменовавшее некоторую победу морали в международной жизни.

Принципиальным достижением было и то, что, несмотря на все свои усилия, Хусейн не сумел расколоть мировое сообщество, которое до конца противостояло агрессору.

Но итогом событий стали и разрушенные Кувейт и Ирак, десятки тысяч убитых и раненых, экологическое бедствие и многие другие печальные последствия. Я уже не говорю о том, что в новую эру, которая была возвещена как эра нового мирового порядка, мы вступили под грохот пушек. А это не лучший аккомпанемент…

Оглядываясь назад, я хочу сказать следующее. Мы сыграли фундаментальную роль в формировании единой реакции мирового сообщества на агрессию и ее пресечении, способствовали консолидации роли Организации Объединенных Наций. Сумели, разумеется, совместно с руководством США не только сохранить, но и укрепить советско-американское взаимопонимание, доверие и партнерство, пронеся их через перипетии острейшего конфликта — первого испытания по окончании «холодной войны».

Наконец, мы настойчиво проводили линию на политический выход из создавшейся ситуации, который исключал войну, жертвы и страдания, хотя и не добились здесь полного успеха — не по своей вине.

Буду до конца откровенным, не могу освободиться от мысли, что осуществление плана политического урегулирования кризиса в Персидском заливе было возможным и что этого не случилось из-за позиции США, в последний момент отдавших предпочтение военному решению. Думаю, в Вашингтоне возобладали аргументы, согласно которым принятие плана политического урегулирования означало бы, что руководство США допустило просчет. Реализация плана могла поднять еще больше престиж СССР, а это многими советниками президента всегда рассматривалось как не отвечающее интересам США.

С моей точки зрения, именно такие подходы возобладали в администрации в тот драматический момент — нужна была очередная победа, которая продемонстрировала бы всему миру, что такое США, надо было рассеять всякие сомнения внутри по поводу решительности президента. Другим серьезным побудительным мотивом было, очевидно, стремление до конца разрушить военный потенциал Ирака, нанести сокрушительное поражение режиму Хусейна и добиться его отстранения от власти.

Наши европейские партнеры в критических обстоятельствах действовали вяло, даже обреченно — что, мол, поделаешь, раз так ведет себя Хусейн, а США должны доказать, что только их действия являются правильными. Между тем, если бы восторжествовал мирный, невоенный метод решения конфликта, может быть, многие нынешние проблемы выглядели несколько иначе. Кто знает!..

Глава 26. Япония. Официальный визит президента СССР

Приглашение посетить Японию было одним из первых, которое я получил, став Генеральным секретарем ЦК КПСС. Это сделал премьер-министр Накасонэ, побывав в Москве. Но затем пошло «длительное вживание в тему», которая оказалась очень трудной. Нормализация и улучшение отношений с этой великой соседней страной было моим понятным желанием, о чем я заявил во Владивостоке летом 1986 года. Но я недооценил препятствий на пути к этому. Кстати, из крупных стран Азии наиболее прохладная, даже неприязненная реакция на владивостокскую речь последовала именно из Японии.

Однако все по порядку.

Первые контакты

Делегации из Японии различного уровня и с разными целями наведывались к нам довольно часто. Редкая из них не просилась на встречу со мной. Со многими я встречался.

Первыми из тех, которые отложились в памяти, были беседы с одним из руководителей Японской компартии Фувой. Отношения с КПЯ у КПСС на протяжении десятилетий были плохими. С Фувой мы обсуждали главным образом межпартийные проблемы. Особенно настойчиво японский гость убеждал меня, даже требовал (впрочем, абсолютно безуспешно!), чтобы мы порвали раз и навсегда свои контакты с Социалистической партией Японии, которая, по его словам, «служит только империализму США и своей буржуазии».

В ответ на соответствующий вопрос Фувы я определенно сказал: «Мы готовы к развитию отношений с Японией. Если она не будет предъявлять нам ультиматумов, то для этого имеется большой потенциал. А почему, собственно, Япония предъявляет ультиматум Советскому Союзу, ведь мы ей войны не проигрывали?»

Должен сказать, что продуманной политики в контексте «нового мышления» на японском направлении у нас тогда не было. Было желание подвести черту под прошлым и «начать все по новой». Эти слова я повторял на первых порах всем своим японским собеседникам, не чувствуя еще значимости — государственной, политической, эмоциональной, традиционной, психологической, всякой, — какую придают в Японии проблеме южнокурильских островов. В первых беседах даже обсуждать этого вопроса не хотел, считая послевоенное территориальное деление всюду и везде окончательным и бесповоротным. Не признавал наличия самой проблемы. Она, по громыкинской формуле, была решена «в результате войны», и потому четыре острова по праву принадлежат Советскому Союзу, у которого, мол, хоть он и большой, «лишних земель нет». Однако по мере формирования политики нового мышления, более близкого знакомства с сутью дела, под влиянием аргументов японских политических деятелей, с которыми все чаще встречался, в дискуссию «по территориальному вопросу» пришлось все-таки вступить.