Михаил Горбачев - Жизнь и реформы

• Название: Жизнь и реформы
• Автор: Михаил Горбачев
• Издательство: Издательство "Новости"
• Жанр: История
• Год: 1995
• ISBN: 5-7020-0953-3

В книге своих мемуаров последний Президент СССР рисует эмоциональную, насыщенную уникальными фактами и откровениями, яркими эпизодами и диалогами картину своего пути к вершине власти. Становятся понятными истоки политического выбора «архитектора перестройки», критически анализируется ход реформ и их влияние на развитие ситуации в стране, постперестроечные реалии которой автор оценивает как драму. Впервые в таком объеме и с такой степенью доверительности Михаил Горбачев рассказывает о своей частной жизни, о своих родных и близких ему людях.

Вторая часть книги М.С.Горбачева посвящена внешнеполитическим последствиям реформ, формированию принципиально нового типа взаимоотношений СССР с зарубежными странами, особенно с США и другими ведущими державами, а также со странами бывшего соцлагеря. Интересны анализ автора трагических событий, связанных с распадом Союза, роли в ней отдельных прежних и нынешних политических деятелей, критическая оценка семилетнего периода правления страной, нравственные уроки жизни первого и последнего Президента СССР.

---

Я еще раз обратил внимание на недопустимость того, чтобы новые термины — контрольные цифры, госзаказ, нормативы, лимиты — служили прикрытием старого содержания.

О силе традиций говорит такой факт. Выступивший на Политбюро министр сельхозмашиностроения А.А. Ежевский сообщил, что снижается заказ на комбайны, Госагропром запросил 100 тысяч, а в плане значится 108 тысяч. Министр обратился с просьбой оказать воздействие на первых секретарей, чтобы те в свою очередь понудили области, республики, колхозы и совхозы заказать технику в нужном объеме. Кому нужном? Я давно знал Ежевского как толкового, болеющего за дело работника, но до чего же глубоко въелась в сознание старая система!

После перерыва Воронин — большой мастак говорить убедительно — докладывал, что к концу пятилетки 30 процентов материально-технического снабжения будет переведено на оптовую торговлю. Вспыхнула дискуссия, почему 30 процентов, ведь к началу следующей пятилетки новый экономический механизм должен полностью заработать, будет новая система ценообразования, как все это совместить с сохранением на 70 процентов старой системы «карточного» распределения ресурсов? Версия правительства состояла в том, что, дескать, оптовую торговлю надо вводить постепенно, по мере накопления ресурсов и преодоления их дефицита. Но тут все было перевернуто с ног на голову, и я просто сказал: в таком случае мы никогда не перейдем к оптовой торговле. Выстраивается порочный круг: материально-техническое снабжение нельзя якобы перевести на оптовую торговлю из-за дефицита, а фондирование порождает дефицит. Выход один — переходить к оптовой торговле по договорным ценам.

Само понимание оптовой торговли в проекте постановления было спорно; она рассматривалась как форма распределения средств производства органами Госснаба, размещающими заказы. Даже внутриотраслевые связи устанавливались министерствами и ведомствами. Та же история, что с контрольными цифрами.

На деле все объяснялось просто: не хотели упускать из рук рычаги власти. Кто определяет показатели, выделяет ресурсы, тот — царь и бог, властелин и благодетель. Сама система нуждалась в сохранении дефицита, иначе рушилась монополия с ее спутниками: подношениями, взятками, взаимными услугами и т. д.

Я был удовлетворен состоявшимся обсуждением, но как трудно, словно через тропические заросли, прорубались мы к нужным решениям. Система заставляет людей бороться за ее сохранение, поскольку это отвечает их интересам. Но я вижу и другую сторону дела: трафаретность, стереотипность мышления. Иные просто начинены штампами, под которые они подгоняют жизнь. Как-то читал про опыты наших психологов, доказывающих, что у советских людей в результате специфического догматического воспитания и образования проявляется удивительное свойство — не видеть в буквальном смысле слова того, что не соответствует либо их представлениям, либо надписи. Сюжет прямо из Козьмы Пруткова: «Если на клетке слона написано буйвол, не верь глазам своим». Ну а сочетание косности и интереса в сохранении старого дает гремучую смесь огромной силы.

В мае — июне на заседаниях Политбюро продолжалось обсуждение отдельных вопросов экономической реформы и проектов постановления. От заседания к заседанию выявлялись все более резкие разногласия. 21 мая острая полемика вспыхнула при рассмотрении проектов постановлений о совершенствовании работы Совмина, республиканских органов управления, перестройке министерств и ведомств. На сей раз Рыжков не скрывал своих намерений жестко отстаивать интересы верхушки госаппарата. А на вопрос, от каких функций министерства отказываются в новых условиях, Николай Иванович, не раздумывая, ответил: «Ни от каких». В проекте содержались предложения об укрупнении министерств, но среди них были нарочито нелепые, например, о слиянии министерств металлургической промышленности и железнодорожного транспорта. Мне пришла на память притча об обезьяне. Живописец пригласил критиков ознакомиться со своим новым, весьма спорным произведением. В углу картины ни к селу ни к городу изобразил обезьяну. Расчет полностью оправдался: все обрушились на обезьяну, стали убеждать автора ее убрать. В конце концов он согласился, и картина прошла.

Может, и тут был подобный расчет? Если так, то он не оправдался.

В истории экономической реформы немалую часть занимает эпизод, связанный с Законом о предприятии. Он был одной из «первых ласточек» в серии мер, предназначенных существенно изменить к лучшему систему хозяйствования и управления. Одобренный январским Пленумом ЦК 1987 года проект закона был 8 февраля опубликован для всенародного обсуждения. А в ходе подготовки Пленума по экономической реформе родилась идея использовать его в качестве правовой основы намечавшихся преобразований.

Но тут получился разнобой. Поглощенные работой над тезисами, увязшие в дискуссиях по правительственным проектам, мы на какое-то время ослабили внимание к закону. Результаты не замедлили сказаться, поскольку комиссия по его обсуждению и доработке находилась под сильным давлением консервативных сил, заинтересованных повернуть все вспять. В сущности, была предпринята попытка, как бы опираясь на «мнение снизу», попытаться ослабить закон в пользу сохранения прав центральных ведомств. Пришлось поправлять — рассмотрев предложения по доработке проекта (14 мая), Политбюро поручило «состыковать» его с тезисами.

В недрах рабочей группы родилось предложение подготовить «Основные положения перестройки управления экономикой» и разослать этот документ участникам Пленума вместе с тезисами доклада, проектом закона и другими материалами. Идея мне показалась стоящей, и мы взвалили себе на плечи еще один весьма объемистый труд. Энтузиазма было, как видите, сверх меры.

В субботу, 20 июня, я пригласил Рыжкова в Волынское для окончательного согласования позиций. В разговоре приняли участие Яковлев, Слюньков, Медведев. Николай Иванович приехал с помощниками. Чувствовалось, он доволен приглашением, но все-таки колеблется, чью занять позицию — Горбачева, экономистов-реформаторов или мощных правительственных, госплановских, министерских структур. Трудно копаться во внутреннем мире человека, его переживаниях, но о всесилии аппарата я кое-что знал. Созданный еще «отцом народов», этот монстр действовал безотказно. Любого подчинит, обломает, «утрамбует». Силен он был и групповой солидарностью. Министры, чиновный люд десятилетиями занимали свои посты, оказывали друг другу услуги, общались в застолье. Народ с виду послушный, безропотный, но знающий цену себе и своей власти.

Понимая ситуацию, я старался соблюдать деликатность. Тем не менее опять спорили. Те же проблемы, по которым продолжалось несколько месяцев перетягивание каната — права министерств, госзаказ, материально-техническое снабжение и т. п. В конце концов нащупали компромисс.

8 — 9 июля в ЦК с моим участием прошло большое совещание партийных, государственных, хозяйственных работников. Откровенно говоря, это было нужно не столько для уяснения каких-то вопросов, сколько для того, чтобы укрепиться в наших намерениях. Самим «набраться куражу» и людей убедить.

Заключительное обсуждение доклада на Политбюро прошло сравнительно спокойно. Возражений по вопросам экономической реформы, так остро обсуждавшимся ранее, не было высказано. Это дало мне право констатировать: «Мы едины и в главном, и в частностях».

К сожалению, этот вывод в дальнейшем не оправдался. Сопротивление радикальным экономическим преобразованиям не ослабнет и приведет к торпедированию принятых решений.

Дискуссия на Пленуме

И вот наконец 25 июля. Пленум ЦК, доклад «О задачах партии по коренной перестройке управления экономикой», ставший одним из этапных событий перестройки.

Исходный пункт моих рассуждений: демократизация и еще раз демократизация, в ней смысл перестройки, самое эффективное средство разрешения возникших острых противоречий и проблем. Командно-административные формы управления тормозят наше движение. Сохраняются заповедники инертности, безынициативности. Люди говорят и пишут, что они за перестройку, но не видят перемен вокруг себя — в трудовых коллективах, городах, селах, где они живут и трудятся. Это показатель слабости работы партийных организаций, которые отстают от динамичных процессов в обществе. Требовательность надо повышать на всех уровнях. И начинать с себя.

Я высказал критические замечания по работе не только отдельных центральных ведомств, но и Политбюро, Секретариата, Совета Министров. Назвал ряд руководителей министерств и ведомств, республик, краев и областей, виновных в серьезных упущениях в работе. Это было необычно для партийных форумов, вызвало оживление в зале.

Сказав о приоритетном значении трех задач (продовольствие, жилье, товары и услуги), подчеркнул, что эти и все другие жизненные проблемы страны могут быть решены только путем радикальной реформы экономики. Как превратить человека в хозяина, использовать возможности кооперации, сочетать интересы общества, коллектива и отдельного работника? Постановкой этих вопросов мне хотелось увести участников Пленума от узкого практицизма, задать тон серьезной дискуссии.