Масако Бандо - Остров мертвых

• Название: Остров мертвых
• Автор: Масако Бандо
• Издательство: Азбука-классика
• Жанр: Ужасы и Мистика
• Год: 2006
• ISBN: 5-352-01809-1

Модный токийский дизайнер Хинако приезжает на встречу одноклассников в свой родной городок и обнаруживает, что ее ближайшая подруга детства, оказывается, давно погибла. Но не зря Сикоку называют островом мертвых. Ведь по синтоистскому поверью, если обойти все островные храмы против часовой стрелки — любимый человек может вернуться к жизни.

«Остров мертвых» — самый популярный роман известнейшей японской писательницы Масако Бандо, пишущей в мистическом жанре «кайдан». Этот жанр стал известен в России, прежде всего, благодаря книге (и конечно, фильму) «Звонок» Кодзи Судзуки. Здесь обычная повседневная реальность соприкасается с таинственным миром духов — миром холода и смерти.

О том ужасе, что грозит человеку, нарушившему покой мертвых, писали такие звезды, как Стивен Кинг и Чарльз де Линт. Но, пожалуй, японским писателям это удалось лучше всех в мире.

---

«В конце концов принцессу из дворца на шведской стенке похитил наследник „Магазина Фудзимото"», — подумала Хинако, глядя в тщательно накрашенное личико Юкари.

— А ты, значит, иллюстратор? Кимихико мне все рассказал. Ты и раньше красиво рисовала. Помню, наш класс всегда украшали твоими рисунками. Я тогда смотрела на них и думала: «Вот бы и мне так научиться». — Юкари пробивала в кассе покупки Хинако. На лице ее застыла задумчивая улыбка.

Мысль о том, что Юкари могла хоть в чем-то завидовать ей, неожиданно поразила Хинако до глубины души. Ведь у Юкари было все, чего недоставало ей самой: милое личико, бойкая правильная речь… Казалось, она просто обречена на безоблачное счастье. Неужели она, эта принцесса Юкари, могла хоть в чем-то завидовать ей, глупой черепахе?!

За спиной Хинако уже прислушивалась к их разговору, ожидая очереди, крестьянка в цветастой панаме и фартуке с нарукавниками, и Юкари, проворно укладывая покупки в пластиковый пакет, торопливо проговорила:

— Ты вовремя приехала, Хинако. Завтра встреча выпускников. Приходи.

— Встреча выпускников?

— Ага. Мы дважды в год собираемся. Под Новый год и в Бон. Так что ждем тебя завтра в два в пивной «Окада». Это через дом от нас. Все наши будут.

Хинако уклончиво поблагодарила. В школе она всегда была тихоней, и без Саёри ей совсем не хотелось идти на эту встречу. И все же, отдавая Хинако пакет с покупками, Юкари снова напомнила:

— Непременно приходи. Будем ждать.

Хинако уклончиво кивнула:

— Постараюсь.

Уже у дверей ее нагнал обращенный к Юкари вопрос крестьянки в панаме:

— Это откуда же такая цаца? По разговору вроде токийка.

Хинако поежилась. Она здесь совсем, совсем чужая. Сердце ее тоскливо сжалось.

Закат окутал горы малиновой дымкой. Сидя на веранде, Сигэ Оно задумчиво глядела в небо. Говорят, если летом небо на закате алое — жди нашествия жуков-вредителей. Вот как-то раз она поленилась сделать обряд против насекомых, так налетели стаи саранчи, сожрали весь урожай. Когда же это было? Сигэ осторожно потрогала языком вставную челюсть.

Последнее время она стала путаться в датах. Ничего удивительного. Как ни крути, а ей почти девяносто. Долгую жизнь она прожила.

Так когда же это все-таки было? Значит, так. Рикима, муж, умер, когда ей исполнилось двадцать девять. Выходит, почти шестьдесят лет прошло. А когда самой Сигэ стукнуло шестьдесят, померла свекровь, мать Рикимы. В тот день еще снег шел. Соседи, кто могилу копал, говорили, что намучились, — больно уж твердая была земля. И когда гроб несли в горы, снег все валил хлопьями. Вершины окрестных холмов припорошило белой пеленой. А теперь даже зимой снега не стало. Почему же нынче такая теплая зима? Вон какая жара, даже пот прошиб. Или нет. Постойте. Сейчас на дворе лето. Рано еще о зиме думать.

Мысли Сигэ лениво наползали одна на другую. Узловатые пальцы неустанно двигались, связывая в пучок сосновый корень и конопляные стебли.

Из амбара выглянула ее сноха Тидзуко.

— Ну-ка, бабуля, глянь. Вот так сойдет? — В пухлых руках она держала бамбуковый шест.

Когда Тидзуко появилась в их доме, это была румяная, крепко сбитая девица. Полнота осталась, а вот лицо с возрастом потеряло упругость, и румянец смахнуло беспощадное время.

Сигэ попробовала опереться на шест — не слабоват ли?

— Сойдет. — Она начала привязывать к концу шеста пучок из коры и стеблей.

Тидзуко присела рядом и тут же снова подскочила на месте:

— Ой, гляди, в доме на горе в окнах свет зажегся!

Сигэ подняла глаза. На холме стояла одинокая избушка. С тех пор как оттуда выехала молодая пара, дом пустовал. А тут — на тебе, в окнах и правда горит уютный огонек. Тидзуко привстала, вглядываясь в соседский дом:

— Наверно, внучка госпожи Хацуэ все же решила на ночь остаться. Помнишь ее? Хинако, кажется. Такая красавица стала. Я просто язык проглотила. Она тут заходила поздороваться, гостинцы принесла. Я вот что тебе скажу: стоит взглянуть на эти гостинцы, сразу видно — другой человек. Токио есть Токио.

Сигэ с трудом вспомнила их бывшую соседку по имени Хацуэ. Вскоре после того, как Сигэ пришла молодой женой в этот дом, в семье Мёдзин тоже появилась невестка — это и была Хацуэ. Они быстро сдружились. Точно, была у Хацуэ внучка, этакая тихоня. Братик у нее — так тот милый, всегда улыбнется, поздоровается. А девчонка… неласковая какая-то, дикарка.

Сигэ частенько наблюдала, как девочка бежит вдоль Сакагавы к Ущелью Богов. И ведь предупреждала Хацуэ: не пускай внучку туда играть. Да только и Хацуэ, и сноха ее нездешние, вот и не обращали внимания на слова Сигэ, пропускали их мимо ушей.

К Ущелью Богов приближаться нельзя. Там боги ночуют. Да не простые боги. Боги, с которыми говорить нельзя. Боги, которых видеть нельзя. Сигэ даже поведала Хацуэ легенду, слышанную в детстве от собственной бабки, но соседка лишь посмеялась. Впрочем, в те годы уже мало кто верил в такие вещи.

А место там и в самом деле красивое. Деревенские бабы иногда заходили туда на диковинные цветы поглазеть. Да только Ущелье Богов не место для детских игр. Уж это Сигэ знала наверняка.

Как-то раз она попыталась предостеречь неразумную соседкину внучку. Не ходи, мол, девочка, туда, пожалеешь. Дикарка слушала ее разинув рот, но тут подскочила подружка, хвать ее за руку и снова потащила в ущелье. Не послушались они Сигэ. Старуха вспомнила, как с досадой провожала взглядом две крошечные фигурки. В этот момент вторая девочка обернулась. Раскосые глаза, щечки белые, как наливные яблочки. А глаза насквозь прожигают: не лезь, старая дура, куда не просят. При воспоминании о том взгляде у Сигэ до сих пор мурашки пробегали по спине.

— Что-то не видать той девчонки, что с ней постоянно бегала.

Тидзуко понизила голос:

— Дочка Хиуры. Так она уж давно померла.

— Ах, дочка Хиуры…

Тидзуко кивнула, и женщины многозначительно переглянулись.

Зашуршав гравием, во двор въехал грузовичок. Из запыленной машины устало выбрался Ясудзо, сын Сигэ.

— Шест без тебя не поднимали. — Сигэ ткнула узловатым пальцем в бамбуковую палку с привязанной к концу корой. — Все готово. Поторопись.

— Неужто обязательно меня дожидаться? — Недовольно ворча себе под нос, Ясудзо взял шест перепачканными в земле руками и понес к сушилке для белья. Тидзуко подала спички.

— Токио[12] с Ацуко в субботу приедут? — крепя шест, спросил Ясудзо.

— Да. Я уже и закуски в пивной заказала, чтобы на дом доставили, — ответила Тидзуко мужу и громко обратилась к Сигэ: — Бабуля, в субботу внучата приедут погостить, Токио с Ацуко.

— Какой толк приезжать после начала Бона? Духи предков уже уйдут.

Ясудзо страдальчески скривился:

— Перестань, бабка. Знаешь же сама: ребятишки работают.

— В Бон всем положено отдыхать, — угрюмо возразила Сигэ.

— Ну скажи, какой смысл всем тут толпиться, а?

Рядом с родительским домом высился недавно выстроенный дом еще одного внука. Из дверей появилась его жена Сатоми с ребенком. Все вышли посмотреть, как будут зажигать бамбуковый шест. Сатоми ласково обняла сына:

— Смотри, сынок, сейчас будут красивые огоньки.

Тидзуко чиркнула спичкой и поднесла огонь к концу шеста. Пропитанная маслом кора быстро занялась и скоро уже ярко пылала. Ясудзо прикрепил горящий бамбуковый шест к брусьям для белья.

— Огонь, мамочка! Огонь! — радостно кричал крохотный Такэси.

С веранды открывался вид на деревню, объятую покровом темноты. Яркое пламя горело с радостным треском.

В прежние времена на протяжении всего Бона костры обязательно жгли в каждом доме. Целых три дня по всей деревне, словно гигантские свечи, величественно пылали бамбуковые факелы. В последние годы этот обычай чтят лишь в немногих домах — в основном там, где есть древние старики вроде Сигэ.

Обводя взглядом пылающие в разных концах деревни факелы, старуха мгновенно определила, чьи это избы. Вон зажгли костры Сигэаки Китабатакэ и Осаму Кариба. Факел на востоке — наверняка дом Оиси Таниноути. Пылающие шесты — словно послания, заявляющие, что старики в этих домах еще живы.

— Ну всё, бабуля. Пойдем-ка ужинать.

Сатоми с Такэси на руках и Тидзуко направились в дом, Ясудзо ушел убирать в амбар инструменты, и Сигэ осталась в саду одна.

Безветренный вечерний воздух был напоен горячей влагой. Сигэ оглядывала деревню, неторопливо переводя взгляд с одного костра на другой. Факелы постепенно гасли. Еще немного поглядев, как Якумура погружается в свою обычную тоскливую ночь, Сигэ ушла в дом.

Дверь на веранду была приоткрыта. В саду противно квакали лягушки. Дымок курительницы от комаров сизым кольцом опоясывал комнату.

Хинако разбирала вещи в притихшем доме. Она не знала, сколько времени пробудет в деревне, и, лишь увидев невероятное количество одежды, которое впопыхах прихватила с собой, поняла, как хотела сбежать.