Борис Акунин - Любовь к истории (сетевая версия) ч.7

• Название: Любовь к истории (сетевая версия) ч.7
• Автор: Борис Акунин
• Жанр: История

«Любовь к истории» — это сборник исторических миниатюр, написанных Борисом Акуниным (Григорием Чхартишвили) для его авторского блога.

---

Как же гениально начинается роман! Письмо без адреса, вынутое из сумки мертвого почтальона, приходит в скучный, приземленный мир из совершенно иной реальности, где живут красивые, возвышенные люди, которые занимаются красивыми, возвышенными (пускай непонятными — это еще лучше) делами.

Тут, собственно, формула всей приключенческой литературы. Каждый раз, когда я, сам став автором приключенческих романов, отходил от этого принципа, книга получалась кислой.

А лозунг «Бороться и искать, найти и не сдаваться», в котором бесполезно искать рациональное зерно (чему «не сдаваться?») — это, конечно, дзэнский коан. Логики в нем и не должно быть, лишь толчок к обретению сатори.

Из комментариев к посту:

borisakunin

Из вежливости — чтобы не напрягать почерком. Даже ударения проставил, чтобы мне легче было. Вообще писать от руки, а не на компьютере — знак внимания и дань каллиграфической традиции.

Но в данном случае тут еще и характер. Думаю, Фудзимацу-сан это письмо тоже лет восемь по буковке выводил.

sinaiagusenica1

Ну, относительно того, что это "единственный выдающийся приключенческий роман, оставшийся нам от всех семидесяти лет советской литературы и всех ста тыщ членов Союза советских писателей." можно, мне кажется и поспорить, но книга, безусловно, выдающаяся.

alexeykotikov

Уважаемый Автор,

Уважаемые члены собрания

Хвалить роман легко и просто, ибо он действительно хорошо, плюс воспоминания детства — а это вообще особые чувства.

Но я хочу немного роман покритиковать. Этот роман надо читать только в паре, к примеру, с "Архипелагом" Солженицына, или "Неугасимой лампадой" Ширяева… Сколько наивных подростков, опьяненных этим романом, потом крепко побились и покалечились об советскую действительность.

nathaly_k

Не уверена, что подросткам в 10 лет стоит читать "Архипелаг", при всем уважении к автору. (Во всяком случае, в список книг, которые нужно прочесть в детстве, я бы его точно не включала).

Не знаю, как у других подростков, а у меня вся эта атрибутика советского времени как-то при чтении прошла мимо.

alexeykotikov

Я согласен, что в 10 лет столь откровенную правду, как в "Архипелаге" читать рано. А столь красиво завуалированную ложь? Роман Каверина с одной стороны гениален. Романтика, честь, риск, любовь — все присутствует. А с другой: честный судья Огородников (примерно середина 30-х), все выпускники трудовой — ученый-биолог, художник, летчик… Ну нет черных профессий. Главный злодей Ромашов (все-таки бросил раненого Григорьева под огнем, действительно злодейство) — промышляет в основном мелкими пакостями, донос в НКВД написать не догадался, да и кто б его там читал, что вы… Так, один мелкий доносик в Севморпуть с Николаем Антоновичем слепили… Да, злодей Николай Антонович, явный осколок прошлого… Короче, слава Ленину и революции.

Понимаете, мне кажется, что чем глубже в сердце подростка заходит ложь и иллюзии — тем больнее потом бывает.

nathaly_k

Конечно, я согласна, что в "Двух капитанах", как и в любой книге этого периода, масса лжи. Но если с такими жесткими критериями подходить к детской литературе, то не то что десять, даже и три книги для подростков не подобрать.

Ну неужели, например, кто-то всерьез будет изучать историю Франции по романам Дюма?

Хотя, возможно, это мы были закаленные и привычные ко лжи советские подростки, и всю эту пропагандистскую ложь считали неизбежным злом (сами в сочинениях могли не хуже написать), и привычно в книгах пропускали всю советскую риторику, и с удовольствием читали талантливый роман о любви, предательстве, преступлении и возмездии.

Может, современные дети действительно подумают, что в книге отражена реальная картина советской жизни? Не знаю.

pirrattka

Мне тоже "Два капитана" ужасно нравились.

И еще из отечественного приключенческого — "Наследник из Калькутты". И "Лезвие бритвы" Ефремова, если можно считать его приключенческим.

bukvoyeditsa

Да, у меня тоже любимая книга в детстве. Но отчего же единственный советский приключенческий роман? По-моему, "Хождение по мукам" не хуже. А "Трудно быть богом" — чем не приключенческий роман для подростков? (И вообще добрая половина произведений Стругацких — это хорошее приключенческое чтение для подростков. А другая половина — для них же, когда подрастут.)

ОПГ

29 августа, 11:41

Хорошо дружить с людьми, пишущими хорошие книжки, которые можно с чистой совестью и с удовольствием рекомендовать.

А уж когда получается, что они вышли в издательстве, которым руководит опять-таки «свой человек», получается чистая мафия.

Издательницу Варвару Горностаеву я знаю, можно сказать, с ее раннего детства. Когда-то вел детективную серию «Лекарство от скуки» в ее прежнем издательстве «Иностранка», а теперь она возглавляет издательство «Corpus» и издает моих друзей-приятелей. В общем, рука руку моет.

Вот вам три фрагмента, в которых люди одного поколения пишут про свое детство. По-моему, замечательно. А впрочем дегустируйте сами.

1. Мой старинный сотоварищ поэт Сергей Гандлевский выпустил третью в своей жизни повесть. На мой вкус, лучшую из всех (хотя я и прежние люблю).

…Советское детство рано научало дипломатии. Была семья со своим словарем, укладом и интересами. Довольно скоро ты овладевал азами двойного сознания: одна и та же тема или деятель истории (Ленин, к примеру) могли совершенно по-разному оцениваться в домашних стенах и в школе, но в школе полагалось держать язык за зубами. Но это еще не все. Был двор, куда всех детей ежедневно отправляли гулять. Но прогулки были далеко не пасторальными: случались жестокие избиения, истязание бездомных животных было в порядке вещей и, разумеется, в ходу были самые барачные представления об интимной жизни. Весь дворовый опыт следовало держать при себе под родительским кровом, прикидываться наивнее, чем ты являлся в действительности. Царило раздолье для душевной неразберихи: благородный до выспренности круг домашнего чтения и «Мальчик из Уржума» на уроке; дворовый переросток Шурик, с комментариями мастурбирующий напоказ перед мелюзгой; приправленные политической крамолой семейные разговоры, плохо стыкующиеся с мажорной гражданственностью школы; показательная казнь кошки и проч. Было от чего уму зайти за разум, и остается только дивиться прочности детской психики. Хотя совсем без фобий не обошлось: шпана и кошки — по сей день постоянные действующие лица моих кошмарных сновидений. Интересно, отдавали себе отчет наши родители, участниками какой заочной педагогической баталии они являлись, подозревали ли об истинном раскладе сил?

Было еще одно привходящее обстоятельство моего детства — постоянные головные боли, почти вошедшие в привычку. Вдобавок лет с девяти до четырнадцати у меня случилось несколько припадков с потерей сознания и судорогами. Светила медицины, к которым мама водила меня, объяснили мой недуг родовой травмой. В итоге я был освобожден от прививок, уроков физкультуры и получил дополнительный свободный день и мешок пилюль. Этой своей неочевидной хворью я попользовался сполна. Я не опускался до примитивной симуляции — я мастерски изображал сборы в школу на последнем пределе сил и терпеливо добивался, чтобы решение о пропуске занятий исходило от отца с матерью. Лишь покуражившись вволю, я сдавался на милость победителей, мама инструктировала меня насчет обеда — какую кастрюлю подогревать и на каком огне, и встревоженные родители уходили на службу. Мне кажется, что именно в один из таких срежессированных прогулов я испытал первый приступ отроческой графомании.

Вообще-то в семье я не был белой вороной: стихоплетством, особенно на случай, баловались все Гандлевские — дед и брат его, отец и мой дядя. Вот, например, славный детский опус моего отца:

Ходили на каточки мы,
Катались на коньках.
Гонялись за девочками
В оранжевых портках.

Долгие годы я считал неверное ударение в третьей строке поэтической вольностью, пока не напоролся на такое же у Державина.

Первым моим сочинением была поэма о любви. Она так и называлась «Поэма о любви». Причина для написания была самая уважительная: красивая строгая девочка, которая мне нравилась, перевелась в другую школу. Но в эту историю я подмешал всяких красот из книжек: зловещего соперника, дуэль, внезапную смерть возлюбленной по истечении десятилетий, да и собственную впридачу — в двух последних строках поэмы:

Мгновение! И дрожь в ногах!
И я безжизненный упал!

То, что смерть автора описывалась от первого лица, меня не смутило….