Николай Скабаланович - Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.

• Название: Византийское государство и Церковь в XI в.: От смерти Василия II Болгаробойцы до воцарения Алексея I Комнина: В 2–х кн.
• Автор: Николай Скабаланович
• Издательство: «Издательство Олега Абышко»
• Жанр: Религия
• Год: 2004
• ISBN: ISBN 5–89740–107–4

Николай Афанасьевич Скабаланович (1848–1918) — профессор общей и церковной истории Санкт–Петербургской Духовной академии, доктор богословия, один из самых талантливых русских церковных историков. Его основополагающая работа «Византийское государство и Церковь…» — это настоящая энциклопедия по Византии, непревзойденный во многих отношениях даже по настоящее время научный труд, в том числе и по своим литературным достоинствам. В приложении даются статьи «Византийская наука и школы в XI в.», «О нравах византийского общества в Средние века», «Разделение Церквей при патриархе Михаиле Керулларии» и другие, позволяющие с большей полнотой и вниманием остановиться на конкретных вопросах как внутренней истории Византийской империи в целом, так и истории Византийско–Вос–точной церкви в частности.

Для всех интересующихся историей Церкви и историческими судьбами Православия.

---

Кроме денег, которые шли на содержание двора, а также расходовались по личному усмотрению императоров (нося в последнем случае характер расходов случайных), были еще регулярные расходы на государственные нужды и потребности. Сюда принадлежали прежде всего расходы на жалованье должностным лицам и на раздачу руги чиновникам. Это была обязательная и весьма значительная[1957] статья в государственном бюджете. Далее следовали расходы по содержанию войска. Размер расходов по этой статье мог, разумеется, колебаться, смотря по заботливости того или другого императора о военном деле: один мог обращать больше внимания на содержание армии в должном порядке и надлежащем числе, расходовать в силу того больше денег на этот предмет, другой — меньше. Но в результате итог сбережений императоров, пренебрегавших войском, не мог быть велик, так как сбережение в одном отношении неминуемо влекло излишнюю трату в другом. Император, не заботившийся об армии, которая могла бы отразить неприятеля, в случае его нападения, должен был позаботиться о том, чтобы предотвратить самое нападение. С этой целью посылались подарки народам, от которых грозила опасность, на задабривание врагов тратилась сумма, которая должна была идти на содержание войска. Такой политики задабривания врагов держались Константин VIII[1958] и Константин X Дука[1959] — оба мало заботившиеся о войске и не желавшие много тратить на его содержание. Вопрос о расходах на войско и о причинах увеличения этих расходов выяснится сам собой при ближайшем ознакомлении с военным устройством и с составом византийского войска, что составит предмет дальнейшего нашего изложения.

Глава седьмая

Исходной точкой отправления для византийского военного устройства были воинские участки (στρατιωτικά κτήματα, τόπια). Нести военную службу обязаны были не все подданные Империи, но только те, которые владели воинскими участками. Владея этими участками, они были свободны от некоторых государственных повинностей, взамен которых отправляли военную повинность. Участки и лица, ими владевшие, занесены были в особые военные реестры (каталоги) и только те, которые значились в реестре, призывались к оружию. Участки передавались по наследству от родителей к детям; военное звание было поэтому наследственным. Существовало особое сословие стратиотов, выделявшееся из массы остальных граждан и относившееся к последним с некоторым пренебрежением;[1960] дети стратиотов с малых лет приучались к своей профессии[1961], и для византийца показалось бы странным, если бы привлечены были к военной службе лица, не записанные в реестры и не происходящие от стратиотов.[1962] Только в случае крайности брались за оружие и не исконные стратиоты,[1963] но делали это по доброй воле, а не в силу обязанности. От существовавшей некогда общеобязательности военной службы осталась одна тень, смутное воспоминание, которое если еще применялось на практике, то не иначе, как при посредстве тех же воинских участков, этого неизбежного и первого звена в цепи военного устройства; воспоминание обнаруживалось в том, что правительство могло обыкновенные крестьянские участки вписать в военный реестр, превратить в участки воинские и таким образом подчинить крестьян, уже как владельцев не простых, но воинских участков, обязанности военной службы.

Происхождение воинских участков можно ставить в связь с существовавшим в Римской империи обычаем раздавать землю в пограничных округах ветеранам и солдатам, равно как и чуждым народностям, с обязательством охранять за это границу, передавая обязательство и детям. Обычай этот следует отличать от обычая выведения (deductio) колоний, составлявшего способ вознаграждения за службу (praemia militiae) ветеранов по выходе их в отставку, наряду с другим способом вознаграждения деньгами (тоже praemia militiae) из специальной войсковой кассы (aerarium militare). Практика выведения колоний стала приходить в упадок и смысл ее стал уже затемняться[1964] к тому времени, когда обычай пограничных наделов начал входить в употребление. Первые указания на существование этого обычая относятся к первой половине III в. Лампридий[1965] сообщает об Александре Севере (222-235), что он земли, отнятые у неприятелей, отдал пограничным солдатам и их вождям, с тем, чтобы они и их наследники несли военную службу и чтобы земли не отчуждались частным лицам, — император говорил, что солдаты будут лучше сражаться, защищая собственные свои поля; он наделил их скотом и рабами, дабы поля обрабатывались, а не лежали впусте. Этих солдат Лампридий называет пограничными — limitanei. В другом памятнике, нижнепаннонской надписи[1966] от первой половины III в., поселенцы называются «замковыми солдатами» — milites castellani — и тоже говорится об обязательности военной службы не только для солдат, получивших наделы, но и для их детей.[1967] К тому же приблизительно времени можно относить распространение обычая на варваров, хотя термин gentiles, употреблявшийся для обозначения варваров, поселенных на пограничных римских землях, с обязательством военной службы, впервые попадается в императорском указе от 409 г.[1968] Поселение солдат в пограничных областях, с обязанностью наследственной военной службы и запрещением отчуждать наделы в частные руки, делается, начиная с III в., обычным явлением. Во второй половине III в. отводил солдатам на этих условиях земли император Проб (27Θ-282);[1969] в IV-VI вв. условия сформулированы законодательным образом: в законах, вошедших в кодексы Феодосия и Юстиниана, подтверждается обязательность военной службы для детей солдат с воспрещением им предаваться другим занятиям;[1970] преследуется отчуждение наделов частным лицам; посторонним людям (homines conditionis privatae), которые завладели наделами, повелевается, под страхом уголовного взыскания и конфискации имущества, возвратить их без всякого вознаграждения пограничным солдатам (militibus limitaneis, castellanis).[1971] Достойно внимания, что закон поощряет ветеранов к поселению на необработанных и никому не принадлежащих землях, не делая различия между землями пограничными и внутренними, обещая поселенцам свободу от налогов[1972] и субсидию на обзаведение, состоящую из денег, упряжных волов и семян для посева. Этим узаконением сделан был шаг к распространению практики, существовавшей в пограничных областях, на остальные области Империи.

Славянские поселения и соединенные с вторжениями славян перевороты скорее могли содействовать, чем препятствовать развитию воинских участков. Количество пустых, никому не принадлежащих земель возросло, и если уже в V в. заботились о поселении на таких землях воинов, то тем более должны были прилагать к тому заботы впоследствии такие императоры, как Лев Исавр или Василий Македонянин. Во всяком случае общинное устройство, выросшее в Византийской империи на местах славянских поселений и под влиянием славян, представило готовую схему, под которую подведена была организация воинских участков с теми началами (наследственной военной службы, неотчуждаемости в частные руки и некоторыми привилегиями), с какими являются воинские наделы III—VI вв.[1973] В X в. существуют стратиотские домы (οϊκοι στρατιωτικοί) — наследственное военное сословие, владеющее участками и обязанное за них военной службой; в числе принадлежащих к этому сословию отличаются убогие, крестьянские общины, в целом составе или в части, и властели, выступающие обыкновенно в качестве офицеров; определен нормальный размер воинского участка, обязывающего к личной службе, участок в 4-5 литр обязывает лично нести верховую службу (καβαλλαρικός στρατιώτης), участок в 2-4 литры сопряжен с обязанностью личной службы во флоте (βασιλικός πλό'ίμος), владеющие участками меньшей стоимости делают складчину (συνδόται) и на общий счет снаряжают стратиота; за отправление военной службы стратиоты пользуются некоторыми привилегиями, а именно: освобождены от натуральных повинностей, градостроения, ямщины и др., должны только вносить подати поземельную и поголовную, при взимании которых сборщики позволяли себе также теснить стратиотов, как они теснили обыкновенных податных крестьян; стратиотские участки запрещено отчуждать в частные руки, они должны переходить к наследникам, причем правом предпочтения пользуются прежде всего ближайшие родственники, затем родственники более отдаленные, за ними складчики, за складчиками стратиоты соплательщики (συντελεσταί στρατιώται), наконец соплателыцики-нестратиоты (πολιτικοί συντελεσταί), т. е. члены той же крестьянской общины или того же податного тягла, только не записанные в военные реестры.[1974]

Судьба воинских участков неразрывно связана с судьбой крестьянского землевладения. Подобно тому как крестьянские земли подвергались опасности поглощения крупной поземельной собственностью и властели всеми правдами и неправдами усиливались обогатиться за счет убогих; точно так же опасность грозила и землям убогих стратиотов — и они, под давлением властелей (как богатых стратиотов, так и лиц, не принадлежавших к стратиотскому сословию), переходили во власть этих последних. Императоры X в., охранявшие по финансовым расчетам убогих и их земли от притязаний властелей, тем более имели побуждений охранять стратиотов и их участки, так как стратиоты представляли не только податную, но и военную силу, и от их положения находились в зависимости интересы государства не только финансовые, но и политические. Роман Лекапин, Константин Багрянородный, Роман II и Никифор Фока рядом новелл старались утвердить прочность и ненарушимость воинских участков: принцип, который ими проводится — неотчуждаемость участков, особенно людям посторонним, непричастным военной службе, — представляет воспроизведение того, что читаем в кодексах Феодосия и Юстиниана, — в новеллах X в. он только развит подробнее и видоизменен в частностях. В новелле Романа Лекапина от 922 г. предписывается, чтобы воинские участки, отчужденные каким-либо способом в продолжение последних тридцати лет или же имеющие впредь быть отчужденными, были без всякого вознаграждения возвращаемы на дело отбывания военной службы, если только после отчуждения не осталось у стратиота достаточно для воинского участка; насколько оказывается в этом отношении недостаток, настолько признается недействительным отчуждение.[1975] Новелла Константина Багрянородного о стратиотах, составленная патрицием Феодором Декаполитом (945-959), развивает и дополняет положения предшествующей новеллы. В ней срок давности для бесспорного владения приобретенными воинскими участками распространен с 30 лет на 40, определен минимум стратиотских участков (4 литры конных и 2 литры морских) и определено, как следует поступать с той недвижимостью, которая не выступает за минимальную норму, и как с той, которая оказывается сверх нормы: недвижимость, не превосходящая 4 литр (стратиота-всадника) или 2 (стратиота-моряка), ни в каком случае не может быть отчуждаема, но должна передаваться по наследству по правилам предпочтения, а недвижимость, остающаяся у стратиота сверх этой нормы, — если она записана в военный реестр, тоже не может быть отчуждаема, если же в реестр не записана и составляет самостоятельный участок стратиота, помимо военного надела, то может быть отчуждаема, за исключением того случая, когда участок, записанный в реестр, ценностью не доходит до нормы, — тогда недостающее отчисляется от самостоятельного участка, приписывается к участку воинскому и отчуждаемо может быть только то, что остается после отчисления; отчужденное до издания новеллы неправильно, т. е. из того, что записано в военный реестр, или из того, что хотя не записано, но должно идти на восполнение воинского участка до его законной нормы, возвращается назад без всякого вознаграждения, покупатель не может заводить и речь об уплаченных им деньгах, если он властель или богатый стратиот и купил участок у бедного стратиота, если же покупатель — бедный стратиот, купивший участок у стратиота богатого, то он получает обратно заплаченные деньги или удерживает за собой купленное.[1976] Последний пункт был потом изменен Константином Багрянородным. По просьбе властелей (архонтов) военного сословия он издал новеллу, до нас не дошедшую, о том, чтобы не только убогие, при отнятии купленных ими в 928-945 гг. у богатых стратиотов участков, имели право на возврат заплаченных денег, но чтобы это право имели и властели, при отнятии купленных ими в тот же период времени у бедных стратиотов участков; при этом разрешено убогим выплачивать деньги в рассрочку в пятилетний срок. Две новеллы Романа II Младшего, нисколько не ослабляя строгости предписаний Константина Багрянородного, только разъясняют частные пункты, а именно: новелла о стратиотах или решение на доклад областного судьи, объявленное магистром Феодором Декаполитом (959-963), вызвана затруднениями, встретившимися по применению на практике правила о возврате убогими покупных денег в рассрочку и, подтверждая безденежное возвращение участков, приобретенных после 945 г., определяет, какие сделки могут быть допускаемы для облегчения сторон относительно участков, отчужденных в 928-945 гг.;[1977] отрывок же из эдикта, провозглашенного к находящимся во Фракисийской феме, от 962 г., точнее определяет случаи, когда покупатель воинского участка, сверх безденежного отобрания его, подлежит еще денежной пене в пользу казны за недобросовестное приобретение.[1978] Император Никифор Фока своей новеллой о стратиотах, продавших поместья и потом снова их отыскивающих (963-969), внес то изменение в военное законодательство, что нормальную стоимость воинского участка, во внимание к введению нового тяжелого вооружения, определил в 12 литр, и дозволив относительно прежнего времени, до издания новеллы, руководствоваться старой нормой, т. е. воинские участки ценностью менее 4 литр возвращать безденежно, а недвижимые имения, превосходящие эту норму, возвращать с уплатой внесенной за них цены; относительно же будущего времени узаконил, чтобы в случае продажи недвижимого имущества, не превосходящего ценностью 12 литр, оно было возвращаемо стратиоту безденежно, и только в случае продажи излишка против 12 литр, чтобы стратиот, отыскивающий проданное обратно, возмещал полученную при продаже сумму.[1979] Государство, ограждавшее стратиотские участки от захвата властелями, позаботилось обеспечить их неприкосновенность со стороны фиска и суда, ставя в этом случае интерес военный не ниже фискального. В новелле Константина Багрянородного есть, между прочим, статья, воспрещающая казне продавать участки стратиотов за долг, так как, по выражению новеллы, государство не должно следовать обычаю медведей, которые, будучи мучимы голодом, сосут свою лапу, а стратиоты не что иное, как руки в государстве;[1980] в новелле же, обыкновенно приписываемой Никифору Фоке, изданной в разрешение доклада об армянах и иных подвергшихся обвинению в убийстве, воспрещается употреблять воинский участок стратиота, обвиненного в убийстве, на удовлетворение (παραμυθία) сыновей или родственников убитого.[1981]