Юлиана Лебединская - Темпориум. Антология темпоральной фантастики

• Название: Темпориум. Антология темпоральной фантастики
• Автор: Юлиана Лебединская
• Издательство: Литагент «Снежный Ком»9ebea33f-2a93-102a-9ac3-800cba805322
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 2012
• ISBN: 978-5-904919-42-9

Путешествия во времени – что нового можно рассказать о них? Очередная история с «попаданцами» – разухабистые приключения в прошлом студента-супергероя, ещё один «эффект бабочки», очередная и ожидаемо скучная история изобретения чудо-машины…

Оказывается, не только это!

Антология «Темпориум» раскрывает другие стороны взаимодействия человека с временем – более тонкие, более сложные, но от этого не менее увлекательные и загадочные. Взгляните под новым углом на Время и удивитесь.

---

Так вот, в шестнадцать лет я понял, что могу контролировать свои способности. И начал этому учиться. И научился.

Я могу возвращаться в собственное прошлое. Вот мне, предположим, тридцать лет. Но я хочу прожить жизнь ещё раз. И я открываю глаза в своё шестнадцатилетие – с тридцатилетним опытом. И живу снова. Меняю одно, другое, третье. Возвращаюсь назад на час, на день, на неделю.

Вперёд я переместиться не могу. Потому что будущего нет. Я создаю его вокруг себя точно так же, как любой другой человек. Но другие не могут его менять – а я могу.

Я прожил десяток жизней. Я был президентом США. Самым молодым в истории – тридцать пять лет. Я был нефтяным магнатом, я объехал весь мир, я был московским нищим и стамбульским богачом, я менял гражданства, я любил тысячу женщин и даже мужчин. Я пробовал всё, потому что когда ты знаешь, что произойдёт завтра, ты контролируешь мир. Проще всего зарабатывать на скачках. Посмотрел результаты заезда, вернулся назад, поставил на правильную лошадь. Сделать состояние, зная будущее, ничего не стоит. Можно играть на бирже – тоже вариант.

Я знаю, когда умру. Мне будет тридцать девять, когда мне поставят диагноз: рак. И мне оставят всего полгода. Я буду чахнуть, дряхлеть – и умру. Точный день я не знаю. Я не могу рисковать и возвращаюсь назад, не дожив немного до этого времени. Я доживал до рака трижды. Первый раз я узнал о болезни, остальные два раза я пытался её избежать. Я нанимал лучших врачей, способных предречь и предотвратить болезнь. Но они ничем не могли помочь. Предрасположенность организма, рак в тридцать девять. Я не хотел и не хочу жить больным, хотя могу оттянуть смерть. И поэтому я никогда не увижу 1987 года. Моя жизнь заключена между 1946 и 1986 годами. Я не знаю, что будет потом.

Чемпионом сезона 1983/84 годов будет «Эдмонтон». До этого дважды подряд – «Нью-Йорк Айлендерс». Чтобы не возникало сомнений, если это письмо прочтут до этих дат. Президентом США в 1981 году станет Рональд Рейган – в той реальности, где им стану не я.

Да, я пробовал разные жизни. Иногда я делал страшные вещи, а потом сам же их и предотвращал. Я прыгал без парашюта из самолёта – и возвращался в себя, ещё не сделавшего первый шаг. Я побывал на войне и потому лучше других знаю, что такое смерть и боль. Я видел в сто раз больше обычного человека.

Да, у меня были дети. И одновременно – не было. Я видел своего сына, а потом возвращался в то время, когда он ещё не родился.

Я не знаю, как воспринимают мои «путешествия» другие люди. Возможно, с каждым новым прыжком я творю очередную реальность. А внутри этой реальности – другие, вложенные.

В этот город я приехал около года назад. Или даже больше: я сбился со счёта. Вам кажется, что это мой первый день в городе, но нет, это не так. Собственно, эти строки я пишу в Баффало. А когда приеду в этот город, я вложу письмо в книгу про капитана Блада. Она ничего не значит для Бреннона, Кэти или полицейских, но в городе есть один человек, способный найти письмо, – мальчишка, влюблённый в мою девочку. Конечно, он может никогда не войти туда, где хранится эта книга. Но может и войти. А может, это письмо найдёт кто-то другой через много лет после моего исчезновения. Ведь рано или поздно я сдамся. Пока что мне не надоело бессмертие. Но надоест, конечно, надоест.

Я приехал на собственной машине, белом открытом «Мустанге» шестьдесят четвертого года. Зачем я приехал? Просто в одной из своих жизней я решил объехать родную страну. Не Вегас, Лос-Анджелес или Чикаго, нет. Мне были интересны маленькие городки – такие, как этот. Где все друг друга знают, где между людьми нет вражды, где царит мир. Но, к сожалению, идиллия оказалась недостижимой. Во всех городках, где я побывал, была одна и та же проблема: пьянство. Безделье порождает поиск выхода, а выход находится в бутылке.

Этот город – первый, в котором всё выглядело действительно хорошо. И я задержался в нём на один день, потом – на второй, потом – на неделю.

Только горожане не любили меня. Потому что я приехал из большого города на белой машине, и у меня были деньги. Много денег. Я был чужаком. Со мной не разговаривали в баре, меня сторонились на улице, а мальчишки с каждым днём всё больше наглели, хотя я бросал им столько мелочи, сколько они не видели за всю свою жизнь.

И мне стало интересно покорить этот город. Просто интересно. Поэтому во второй раз я приехал сюда на попутке, с потёртым рюкзаком за спиной. И вместо того, чтобы раздавать мальчишкам мелочь, надавал им по ушам.

Именно во второе своё появление в городе я встретил Кэти Бреннон. То есть я видел её и в первый визит. Но теперь моё зачерствевшее сердце старика неожиданно дрогнуло и стало оживать. Нельзя сказать, что я влюбился с первого взгляда. Поживи с моё – и поймёшь, что любовь искореняется возрастом легко, очень легко. Но всё-таки я влюбился – в той мере, в какой мог. И поставил себе цель хотя бы соблазнить эту девочку.

Первый визит, второй визит – я путаю тебя, своего читателя. Если ты есть. Для тебя мой первый и последний недельный визит был единственным.

Женщины всегда давались мне легко. Я возвращался на пять, десять минут назад, чтобы исправить неверную фразу, сделать всё, как надо. И не было женщины, которая не ложилась в мою постель в первую же ночь. Хотя нет, некоторых удавалось соблазнить лишь во вторую – особо принципиальных.

Кэти была податливым пластилином. Но слишком неопытным и боязливым для того, чтобы сразу подчинить её.

Я совершил много ошибок. За десятки моих появлений в городе я попадал в разные переделки. Бреннон вышвыривал меня из дома и даже палил вслед из своего ружья. Кэти дала мне сотню пощёчин. Мальчишка, влюблённый в Кэти, пытался напасть на меня с бейсбольной битой. Чего только не было. Но каждый раз моя стратегия совершенствовалась.

Так, медленно, но верно, я пришёл к тому, что на пятый день Кэти становилась моей.

И когда я добился этого, когда положил её на кровать в пятом номере гостиницы, то понял: я влюбился по-настоящему. Физически ничего не мешало нашему союзу – шестнадцать лет, не такая и большая разница. Но фактически мне было несколько веков. Я не думал, что смогу влюбиться. Хотя все эти годы я был авантюристом. Я сменил столько судеб и мест жительства, что представить себе не мог такого, чтобы мне захотелось осесть на одном месте. Впрочем, бывало – оседал. С первой женой, со второй. Третьей не было.

Кэтрин Бреннон стала моим наваждением. И я подумал, что нужно поговорить с её отцом. Что нужно предложить ему это. Взять её в жёны, увезти с собой. У меня было море денег. Бреннон бы не отказал. И она бы не отказала.

А потом наступил тот самый день, когда жёлтый автобус приехал для того, чтобы забрать детей в школу. И Кэти в том числе.

Это был старый Gillig C-180D 1966 года выпуска. Ему было пора на покой, но он всё ещё колесил по восемьдесят седьмой трассе, собирая детей по окрестным городкам и фермам. Я не провожал Кэти. И Бреннон – тоже. Он сказал: «Девчонка взрослая, пусть сама хоть до школьного автобуса дойдёт». Я тем более знал, что она – взрослая.

Автобус разбился примерно на полпути до Кейси. Водитель не справился с управлением и слетел в кювет. Скорее всего, он уворачивался от вылетевшей на его полосу встречной машины. По крайней мере, об этом говорили следы тормозов на асфальте. Но нарушителя не нашли. К тому моменту автобус успел собрать двадцать одного ребёнка. Трое погибли – в том числе и Кэти.

Конечно, я ничего не сказал Бреннону – в тот раз. Более того, я не огорчился, потому что знал, что могу всё изменить. И я вернулся назад – на день. И напросился в автобус. Уговорил водителя подвезти меня до Кейси. Кэти сидела рядом с влюблённым в неё мальчишкой, поклонником Сабатини. Но смотрела она на меня.

Нарушителем оказался чёрный «Форд». Он и в самом деле вылетел на встречную полосу. Не знаю, может, водитель был попросту пьян. Когда наш шофёр собирался вывернуть руль к кювету, я дёрнул его в обратную сторону. Мы миновали «Форд» чудом – с другой стороны. Он исчез в зеркалах заднего вида, а потом я обернулся и понял, что мы всё равно опрокидываемся, в другую сторону.

Кэти погибла. На этот раз – она одна.

В третий раз я постарался не допустить того, чтобы Кэти поехала в школу на автобусе. С нескольких попыток я убедил Бреннона, что сам отвезу девушку. Я взял у Хофтона «Понтиак», как обычно. Мы выехали раньше автобуса и двигались по совершенно пустому шоссе.

Я не отвлекался ни на секунду, нет. У нас просто отказали тормоза. Я нажал на педаль – и она провалилась вниз.

Она погибла – в третий раз.

В четвёртый раз я попытался не пустить её в город. Путём сложного перебора я нашёл верный подход и к ней, и к Бреннону. Не буду рассказывать, каких трудов мне это стоило. В итоге Кэти сказалась больной и осталась в своей комнате, а Бреннон вызвал врача. Врач вколол ей какое-то успокоительное, у неё началась аллергическая реакция, и она скончалась в течение десяти минут.