Иоганн Висс - Новый швейцарский Робинзон

• Название: Новый швейцарский Робинзон
• Автор: Иоганн Висс
• Издательство: Т-во М. О. Вольф
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1909

«Новый швейцарский Робинзон» отличается от своего знаменитого образца «Робинзон Крузо» тем, что в нем занимательная судьба человека, потерпевшего крушение и предоставленного исключительно только своим силам, переживается целой семьей: отцом, матерью и четырьмя детьми.

---

— Поездка моя была самая счастливая, — ответил он, взглянув на меня многозначительно, — и я радуюсь тому, что предпринял ее. Что же касается моего наряда, то я прибег к нему из предосторожности. Издали я счел вас за малайских разбойников, а ваши выстрелы заставили меня предположить, что вы многочисленны и сильны. И потому я решился покинуть свою европейскую наружность, которая непременно возбудила бы внимание и любопытство разбойников.

Тут мать прервала Фрица просьбой, чтоб он вымылся, потому что ей неприятно было видеть его с лицом дикаря.

Когда Фриц, исполнив эту просьбу, возвратился в настоящем своем виде, то продолжал рассказ:

— Папа, Бог услышал мою мольбу. Я открыл Огненную скалу, и так как прилив побуждает нас поискать гавани, то, если ты согласен, мы пристанем к одному близкому острову, где и найдем…

Я прервал Фрица и, отведя его немного в сторону, стал тихо спрашивать его. После сообщенных вестей я желал знать, с какого рода личностью он хотел свести нас. Он прекратил мои расспросы несколькими словами, которые совершенно успокоили меня.

— Папа, мне казалось, что я вижу маму в пятнадцать лет или твою дочь, если б судьба подарила мне сестру, достойную мамы и тебя.

— В таком случае отправляемся, — ответил я радостно.

С этой минуты Фриц обнаруживал изумительную деятельность, чтобы ускорить наше прибытие к месту. Плывя впереди на своем челне и указывая нам проходы, он повел наше судно за маленький остров на конце бухты Раковин, где узкая коса земли образовала естественную гавань, в которую мы и вошли. Фриц выскочил на землю и, не говоря ни слова, побежал к маленькой роще, в которой стоял шалаш, осеняемый исполинскими пальмами. Мы естественно последовали за нашим путеводителем и вскоре очутились перед очагом, построенным из больших камней, на котором, вместо кухонной посуды, была поставлена широкая раковина. Фриц выстрелил в воздух из одного своего пистолета, и по этому знаку с соседнего дерева спустился человек: не женщина, как я ожидал, а молодой моряк с тонким станом и лицом добрым и застенчивым.

Я не берусь описывать странных чувств, овладевших нами в эту минуту. В течение десяти прошедших лет род человеческий как бы не существовал для нас, и вдруг он возрождался перед нами в существе юном, почти в ребенке, до того представшая перед нами личность казалась нежной и простосердечной.

Перед этим неожиданным явлением мы стояли несколько минут озадаченными и в безмолвии. Особенно дети едва верили своим глазам. Со своей стороны незнакомец, казалось, не знал, как ему вести себя по отношению к нам. Но Фриц вывел нас всех из затруднения.

— Дорогие мама, папа и братья, — сказал он, — представляю вам друга, молодого лорда Эдуарда Монтроза. Примите его в наш семейный круг как друга и брата.

— Приветствуем его от всего сердца! — ответили мы с увлечением. При этих словах на прелестном лице матроса выразилось столько счастья, что он сразу привлек к себе наше сочувствие. Как глава семьи, я подошел к нему и, взяв молодого человека за руки, я поздоровался с ним по-английски с таким сочувствием, как если бы он был моим ребенком, найденным мной после долгой разлуки. Он отвечал робко и едва слышно и, обратившись к моей жене, просил ее расположения и покровительства.

Из слов Фрица я заключил, что он не хочет объявить братьям, что пришелец — девушка; я и жена сохранили тайну и стали внушать нашим детям долг оказывать гостю вежливое внимание.

Но это внушение оказывалось излишним: молодой лорд стал уже предметом самой предупредительной заботливости, и даже собаки осыпали его ласками.

Молодые люди, в своем рвении, суетливо бегали на пинку и приносили складные столы и стулья и всякие припасы для вечерней закуски. Со своей стороны мать старалась доказать свое искусство стряпухи. А молодой лорд едва не выдал своей тайны ловкостью и навыком, с которыми он помогал нашей хозяйке в ее занятиях. Ужин наш был очень приятный. Мои сыновья, возбужденные немного канарским вином, отдались всей веселости своего возраста. Но стало поздно, и я должен был прекратить разговоры, предложив отправиться на покой. Все встали из-за стола.

Эдуард хотел было возвратиться на дерево, с которого он при нас спустился, но жена моя воспротивилась этому и приготовила гостю удобную пастель на пинке. Между тем мои дети, из предосторожности развели огонь на берегу, уселись против костров и при их пламени продолжали болтать. Трое младших выясняли у Фрица, как он напал на мысль о поездке к Огненной скале. Фриц стал им передавать историю альбатроса и своей поездки с таким жаром, что несколько раз забывал вставлять имя лорда Эдуарда вместо настоящего имени нашей гостьи, которую звали мисс Женни.

— Ага! — восклицали мальчики, — Фриц проговорился, и наш новый брат обращается в милую сестрицу, ура, ура!

Фриц на минуту опешил; однако вскоре успокоился и отвечал братьям шуткой. Франсуа остолбенел. — А я никогда не думал, — сказал он, — чтобы у мамы могла быть сестра.

На другой день мальчики подошли к девушке с робкой проказливостью и приветствовали ее именем мисс Женни, напирая на него. Бедная девушка покраснела, опустила взор, но, примирившись со случившимся, дружески протянула шалунам руки и весьма мило просила их полюбить ее как сестру.

После завтрака, очень питательного, благодаря приготовленному Фрицем шоколаду, мы решились пуститься в море для отыскания выброшенного на скалы кашалота. Добыча эта была слишком драгоценна, чтобы предоставить ее хищным птицам.

Мы, как умели, разрезали китообразное животное, и по совету Женни, которая тотчас поняла, что в нашем положении следует пользоваться всем, куски жира были сложены в парусиновые мешки. Когда этот труд был окончен мы возвратились к Огненной скале, чтобы захватить все вещи англичанки. По похвальному чувству ей жаль было бросить эти вещи, напоминавшие ей подробности ее уединенной жизни и защиту Промысла. Все вещи были сложены на пинку; затем, простившись с Огненной скалой и назвав губу, в которой пристал Фриц, Счастливой губой, намекая на отыскание мисс Женни, мы направились на парусах к Жемчужной бухте, где хотели надолго остановиться до возвращения к пещере. Львиные трупы стали добычей коршунов и других хищных птиц, которые оставили от них только кости. Мы раскинули нашу палатку с намерением провести здесь только то время, какого потребует сбор жемчуга из кучи разложившихся устриц, но нас задержало сделанное мной открытие.

Между окаймлявшими берег скалами одна показалась мне известковой породы. И потому я решился тотчас же построить обжигательную печь, чтобы попытаться добыть некоторое количество извести.

Все мы ревностно принялись за дело; печь была построена и набита известковыми камнями; сверху и снизу их был разведен сильный огонь, который мы поддерживали в течение нескольких дней.

Так как это занятие оставляло нам продолжительные досуги, то дети попросили Фрица рассказать им свою встречу с мисс Женни, и однажды вечером Фриц воспользовался отсутствием девушки, ушедшей спать, и рассказал о событии следующим образом:

«Вы, вероятно, помните, как я оставил вас, передав отцу записку, в которой извещал его о предпринимаемой мной поездке. Погода стояла хорошая; но едва достиг я Жемчужной бухты, как поднялась буря. Так как в своем кайяке я не мог бороться с силой волн, то счел благоразумным отдаться им и, не пугаясь, поручил себя Богу. Надежда не обманула меня. После трехчасовой бури море утихло, небо расчистилось, и мой челн спокойно скользил по воде. Но я был вдалеке от знакомой мне страны. Окружавшая меня местность была совершенно отлична от всех виденных мной доселе: по окраинам островов, между которыми я плыл, возвышались громадные скалы, вершины которых чуть не терялись в облаках, стояли исполинские и незнакомые мне деревья, виднелись многочисленные стаи птиц с разнообразным и блестящим оперением, сверкали вливавшиеся в море величественные реки. Не раз меня соблазняло подняться по какой-либо из этих рек, но я боялся слишком замедлить мое возвращение. Во мне было живо только одно желание: отыскать Огненную скалу и, чтобы достичь ее, я не отступил бы ни перед каким препятствием. Однако дневной жар усилился до того, что, не смотря на мое желание не останавливаться, я вынужден был искать приюта под лиственными сводами на одном из берегов. Но едва выйдя на этот плодородный берег, я увидел на очень небольшом расстоянии стадо бегемотов. Этого было достаточно, чтобы заставить меня предпочесть такой опасной местности палящие лучи солнца на море, и я снова сел в кайяк и принялся грести, не находя места, где можно было бы пристать: каждую минуту я усматривал на берегу то львов, то барсов, слонов или других, не менее опасных животных. Кроме того я видел и блестящую чешуей огромную змею, которая, подобно исполинской лиане, обвивалась вокруг деревьев, ломая сучья. Наконец, после нескольких часов плавания, мне удалось найти природу более мирную. Тишина этой новой местности была нарушаема только пением невинных птиц. Я уверенно причалил к берегу, привязал свой челн к лежавшим тут большим камням и стал обедать встречавшимися во множестве по берегу устрицами.