Кармен Посадас - Прекрасная Отеро

• Название: Прекрасная Отеро
• Автор: Кармен Посадас
• Издательство: ACT, Транзиткнига
• Жанр: Современная проза
• Год: 2006
• ISBN: 5-17-031332-2

Каролина Отеро.

Самая знаменитая куртизанка конца XIX века.

Идеал «роковой женщины», к ногам которой падали президенты, короли, восхищались императоры Японии и России.

Она обладала легендарным состоянием и потрясающей коллекцией драгоценностей.

Из-за нее покончили с собой семь мужчин, разорились десятки.

Ее портреты писали самые гениальные художники мира. Ее именем назван самый дорогой ресторан в Каннах.

Завораживающая книга о завораживающей женщине.

---

Косметические проблемы дамы

Ницца, 10 апреля 1965 года, 8.30 утра

На этот раз мне некого и не в чем винить: ни полумрак, ни ночь, ни приподнятые жалюзи, ни голоса соседок. Даже моим старым больным воображением нельзя оправдать присутствия этих двух – уже удаляющихся – теней. Такова старость. Нельзя позволять себе никаких воспоминаний, потому что одно влечет за собой другое, а затем появляется эта уродливая толстая женщина, даже незнакомая мне, которая пьет «Кровавую Мэри» и рассказывает обо мне скандальные истории. Я хорошо помню, с чего началось это нелепое видение. Сначала, на рассвете, появился Харпо Маркс с взъерошенными бровями, будто только что поднялся из могилы или – что почти то же самое – встал из-за стола после неудачной игры в покер. Я спросила, что ему нужно в моей спальне. «Ты ведь ничего не знаешь о моей жизни, дорогой», – сказала я ему и, по-видимому, опять задремала. И вот теперь я вижу, как фигуры Харпо и уродливой толстухи с крысиной мордой наконец-то удаляются и она произносит – в качестве эпилога к приключениям Каролины – одну из моих остроумных фраз, так нравившихся журналистам: «Богатство, спрашиваете вы? О, Белла Отеро разбогатела лежа в постели… Но не одна». – Толстуха смеется, Харпо отпивает еще глоток «Кровавой Мэри», и оба исчезают. Я же, самая азартная женщина всех времен, так хорошо знавшая, где находить богатство, а где его терять, лежу теперь здесь в постели одна. Я не сплю, я не умерла… и даже не в агонии, как предсказывала себе вчера вечером. «Ставлю два луидора на то, что Белла не увидит света следующего утра: наконец-то пробил ее час», – сказала я себе. У меня было предчувствие, сердце предсказывало мне победу… Но я опять проиграла. Этого следовало ожидать: жизнь играет мечеными картами и поэтому всегда выигрывает, мошенница… Так что мне придется вынести еще один день. «Ну что ж, – говорю я себе, – пора вставать, Лина. Несмотря на шествие незваных призраков, нужно продолжать жить. Вставай, красавица!»

«Чтобы сохранять шелковистую кожу после тридцати лет, даме, заботящейся о том, чтобы нравиться самой себе и другим, следует пользоваться косметическими средствами высшего качества. В случае их отсутствия (во время непредвиденной поездки, по непростительному упущению служанки или по какой бы то ни было иной причине) можно прибегнуть к следующим спасительным средствам. Дама, оказавшаяся без привычной косметики, может использовать, например, оливковое масло – прекрасное питательное и очищающее средство для кожи».

Все в порядке. Жизнь начинает становиться такой же, какой была до неприятных последних тридцати двух часов. Старуха Отеро берет в руки зеркальце (увеличительное, купленное за двенадцать с половиной франков в «Монопри»), перед которым обычно проводит столько времени, повторяя наизусть отрывки из очаровательных «энциклопедий красоты», полных мудрых советов: «Если по непростительному упущению служанки у вас под рукой нет вашего любимого крема, можете прибегнуть…»

«Непростительное упущение служанки» длится вот уже пятьдесят лет, а я еще раньше стала использовать для очищения лица оливковое масло. «У вас великолепная кожа, мадам», – даже сейчас говорят мне наиболее наблюдательные из моих соседей, и, подставив лицо солнечным лучам, чтобы они, как театральные лампы, скрыли морщины, я отвечаю: «Видите? Здоровье кожи в ее чистоте, друг мой, никакого другого секрета здесь нет». Но это неправда: у меня есть много других хитростей, к тому же я никогда не появляюсь на улице без макияжа, кроме тех случаев, когда хожу за своей пенсией. Тогда я перевоплощаюсь в другой сценический образ: одеваюсь во все черное, повязываю голову скромным платком, слегка касаюсь румянами щек, покрываю лицо пудрой доктора Пайо (в этом случае – никакого карандаша) – теперь я готова к выходу. Месье Нюсера, который выдает мне деньги, любит простоту, а ведь любому мужчине так несложно угодить. К тому же, возможно, скоро мне придется попросить у него в долг небольшую сумму: в последний раз, когда я получала пенсию, на моем счету было шестьсот девять франков и тридцать восемь центов – вот и все состояние Беллы Отеро.

Однако, несмотря ни на что, невозможно отказать себе в некоторой роскоши. Например, в распоряжении дамы всегда должна быть бутылочка рафинированного оливкового масла: это не только великолепная приправа, но и незаменимое косметическое средство. Что ж, по-видимому, мне опять придется выйти на улицу. Сегодня суббота, и я хочу зайти в «Тут-э-ля» месье Антрессангля, чтобы купить порцию из кролика, а заодно и новую бутылку оливкового масла – сегодня на очищение кожи уйдут все остатки. О, на это нельзя скупиться, а ведь вчера Белла легла спать, накрашенная, как куртизанка, чтобы быть красивой. «Красивой не для смерти, – сказала я себе вчера вечером, нанося макияж, – а для господина следователя… для работника похоронной службы… для женщины из бюро ритуальных услуг… Я хочу быть красивой для них, они будут моими последними восхищенными зрителями, сердце мне подсказывает…»

Глупая Лина, неисправимая Лина… Как можешь ты до сих пор верить каким-то предчувствиям? Ты решила, что сможешь обыграть – ни много ни мало – саму смерть? Неужели ты думала, что она, как послушная девочка, придет за тобой ночью, только потому, что тебе это взбрело в голову? Bon Dieu, ma belle!..[58]

«Если дама, заботящаяся о своей красоте, забудет перед сном снять с лица макияж (что не рекомендуется), утром она должна сразу же удалить косметику, массируя кожу мягкой салфеткой с кремом, а в случае его отсутствия – хорошим смягчающим средством».

Оливковое масло удаляет макияж и очищает кожу. Говорят, что лицо старухи выглядит лучше без косметики, потому что слепые глаза и дрожащие руки не позволяют правильно нанести румяна или четко подвести контур век. Говорят, будто в тысячу раз лучше вовсе отказаться от макияжа и с достоинством демонстрировать покрытое морщинами лицо. Все это ложь. Лучше казаться красивыми самим себе, пусть даже это не так на самом деле: полуслепые глаза так деликатны – никаких деталей, никакой жестокой правды… Я предпочитаю лживые зеркала: мне все равно, какой видят меня другие, самое главное – какой я кажусь собственным старым глазам. «Regardez la vielle femme fardée – посмотрите на эту нарумянившуюся старуху», – слышу я на улице. Ну и что? Женщина чувствует себя уверенно и достойно только тогда, когда она выглядит таковой в своих глазах: женщина красива, если сама считает себя красивой, и к черту всех остальных… Или нет? Конечно же, нет. Глупая Лина, ты постоянно сама себе противоречишь. Разве не ты говорила всего минуту назад, что хочешь быть красивой для своего могильщика?

«Одежда элегантной дамы должна быть обязательно дополнена каким-нибудь украшением, соответствующим времени года. Так, например, осенью великолепно смотрятся перья на шляпе, тогда как весной можно использовать в качестве украшения стебелек ландыша, бутон жасмина или распустившейся розочки».

Эй, Гарибальди, выгляни-ка на балкон: не вынесла ли моя отвратительная соседка мадам Дюбуа на воздух свой горшочек с лавандой – гордость ее мерзкой конуры? Тогда можно будет «позаимствовать» веточку. Не ландышами, не жасмином, не распустившейся розой – Белла Отеро украсит свое весеннее платье лавандой. Ты уверена, птичка, что я могу выйти и стащить цветок так, чтобы меня не заметили?

* * * Ницца, 10 апреля 1965 года, 10 часов утра

По-видимому, теперь, раз я обречена оставаться в мире живых еще бог знает сколько времени, можно жить по-прежнему. Как уже много раз повторяла, я не живу воспоминаниями. Они сами пришли вчера ко мне против моей воли, поэтому я подумала, что это предсмертные видения, но они уже прошли и больше не повторятся. Отныне запрещаю себе заглядывать в прошлое. Иногда мне кажется, что я так боюсь воспоминаний, потому что однажды интуитивно почувствовала, что они меня ранят, а последнее – убивает… Ах, опять ты со своими предчувствиями, Лина, не морочь себе голову. Ты опять проиграла: черное, нечет, большое… Ты вся изранена, но все еще жива.

Или мертва?… Кто сказал тебе, Лина, что ты не умерла вот уже тридцать лет назад и не находишься сейчас в преисподней? Да, это вполне вероятно: я давно умерла и попала в ад. Насмешливое Провидение едва ли могло придумать более изощренное наказание, чем держать меня здесь, в этом убогом «мирке», к которому свелось мое существование. Почему же тебе никогда не приходило в голову покончить с собой, Лина? О, настоящий игрок всегда верит, что ему наконец повезет, что его судьба переменится.

Сегодня я приколю к шляпе вуаль: мой профиль так великолепно вырисовывается под этой сеточкой, наполовину закрывающей лицо. Ты подкрасила губы своей любимой помадой? Не забыла припудриться? Взяла сумку для покупок и палку, Лина? Хорошо закрыла дверь на четыре замка, прежде чем выйти на улицу и начать свою игру? Я осторожно преодолеваю двадцать три ступеньки, ведущие на улицу, и здороваюсь с мадам Депо, которая метет, как проклятая, тротуар. Делаю несколько шагов и останавливаюсь, чтобы посмотреть на свое отражение в витрине парикмахерской Лионеля Джоффо, что на углу. Посмотрим, как я выгляжу… Отлично, нос не блестит, и веточка лаванды великолепна. Прекрасно, все в порядке. Теперь можно приступать к игре – прогулке по Променад-дез-Англэ.