Антон Французов - Нешкольный дневник

• Название: Нешкольный дневник
• Автор: Антон Французов
• Издательство: АСТ, Астрель, ОлимпАСТ, Астрель, Олимп
• Жанр: Криминальный детектив
• Год: 2005
• ISBN: 5-17-028158-7

Некий издатель получает из рук капитана милиции рукопись дневника, найденного им в разгромленном борделе. События, описанные в дневнике убитой проститутки неожиданно совпадают с записями, обнаруженными в купленном на черном рынке компьютере. Капитан Никифоров пытается понять, что связывало этих двух людей, разработавших свой план наказания "порочных" граждан.…

---

Громкоголосый заговорил несколько тише, чем до того, но все равно орал и пучил глаза:

— Херррня вышла, сволочи! Телку закоротили. Но это вовсе не повод трепать погаными языками, понятно? Особенно это тебя, сутер, касается! Висел себе — и виси! А то, бля, спасателя из себя строишь… Чип и Дейл, ебанырррот! И вы, проститутки! — Он свирепо зыркнул на дрожащих девчонок, Свету и ту, черненькую. — Чтобы молчать, как жопа в запоре! Чуть что бякнете своим блядским помелом, на консервы переработаем!

Я прекрасно знал две первые заповеди эскорт-работника:

1) клиент всегда прав; 2) если клиент не прав, смотри пункт первый. Но тут мне стало все равно. Если убьет меня, значит, так надо. Нельзя позволять этой сволочи растирать тебя, как туберкулезный плевок! Пусть они думают, что мы нелюди, что продаемся за деньги, но мы не корм для рыб, нет!!

И я все это ему сказал. В лицо.

— Че ты мне тут шароебишься, плесень?! — рявкнул он, а потом вскинул на меня пистолет и нажал курок. Забыл, верно, что всю обойму уже разрядил в бассейн. Чуть ли не половину пуль причем — в девочку из нашего досугового.

Вот тут из шезлонгов оба господина повылезали. «Генерала» за плечи, в сторону, мне:

— Я думаю, мы уладим. Ты можешь быть свободен. Девок привезут. С «мокрой» непонятной не шарься. Неаккуратно вышло, но такая ваша профессия. Мало ли что произошло, да и может еще произойти. Как на линии фронта, только с той разницей, что в вашем случае противник всегда прав. И соответственно — в выигрыше. Так, молодой человек?

Это «молодой человек» прозвучало куда уничижительнее, чем предыдущие «плесень», «козел», «вошь» и прочие словечки из школьного курса биологии. И тут меня накрыло: да ведь этот громкоголосый был так, просто забавной прелюдией, самое страшное начнется только сейчас, когда задвигались и заговорили два вот этих серых человека с равнодушными лицами. Им совершенно все равно, что произошло с Женькой. Такая у нас профессия, по их понятиям. И совершенно не исключено, что они всех девочек своим рыбинам скормят, а потом пропишут все это как несчастный случай. А что, если прокуратура, быть может, под их бубенчик пляшет, особенно если в прокуратуре такие, как тот, с Катькиным уголовным делом, работают. Страшно мне стало. Жутко. Ведь почти всех прежних клиентов я воспринимал как если не равных, то по крайней мере как людей, которым я мог ответить, которых я мог даже ударить! Да даже убить, как все того же прокуроришку или же Хомяка с Грибом! А этих — нет. Даже слова для них не выбрать из липкой паутины страха. Громкоголосого я мог бы ударить, выматерить. А поднять руку на этих двоих — нет. Это абсурд, это все равно что какой-нибудь варвар покусился бы на своего дикого, варварского бога!

— Иди, — услышал я.

Я не мог стронуться с места. Я не мог, нет — ведь я оставлял им мертвую Женьку, я оставлял им черненькую и с ней Свету, а там, чуть поодаль, на плоту в бассейне с акулами — Катя, Катя! Что с ними будет? Ведь даже того, громкоголосого «генерала», эти двое воспринимают как забаву, как медведя у цыган. Что будет с девочками?..

Я стоял как истукан.

— Кажется, он с трудом воспринимает русский язык, Александр Ильич, — услышал. — Вызовите охрану. С ними ему изъясняться доступнее.

— Вот это правильно. Не знаю, зачем вообще его оставили. Хотя забавный он — в бассейн нырнул. Выламывается, геройствует. Как в фильме «Десперадо», который нам в Лос-Анджеле-се Родригес презентовал. Там такой же смешной акробат играет, как его… Бандерас. Он моей дочери, кстати, нравится. Она говорит: папа, а ты можешь мне его выписать в Лондон?

Двое беседовали, не обращая на меня ни малейшего внимания. Вошла охрана.

— Александр Ильич!

Полуседые брови вспрыгнули шалашиком:

— ??

— Там к вам просятся.

— Нас нет, я же предупредил.

— Там к вам генерал из ментовки. С какой-то женщиной.

Брови просели:

— Генерал? Ш… да ну позови его, что ли. Не сюда, в холл позови.

Обо мне они забыли. Я в их понимании был чем-то вроде червяка. Мысль о том, что я, быть может, доведен до отчаяния, что физически я гораздо сильнее их обоих, вместе взятых, а если еще и выдерну острогу из тела мертвой акулы, плавающей кверху брюхом у бортика… нет, это им и в голову не приходило. И правильно. Не мог я этого сделать, не мог. Не смог бы, наверно, даже если бы от этого зависела жизнь Алки. Моей матери то есть.

Зато охрана обо мне не забыла. Двое важных упырей отправились в холл для встречи с каким-то там генералом, а ко мне придвинулся амбал размером с три меня, да еще полтора Фила Грека сверху, пальцем меня не коснулся, только прогудел беззлобно:

— Пошел. На выход.

А в огромном коридоре я столкнулся с теми, кто направлялся в этот самый холл к этим важным персонам. Один был плотный, бакенбардистый шакал в генеральской форме, а второй… вторая была Нина Ароновна! Она как меня увидела, так аж подскочила, даже ощупывать меня начала: «Цел? Цел?» — «Да поздно приехала, не знаю, вообще зачем приперлась ты сюда, Нина», — ответил, а амбал меня легонько в спину подтолкнул, меня, правда, чуть с копыт не срубило.

Вывели меня из ворот виллы, за шлагбаум вытолкнули. Там наш водила в «вольво» дожидался, а возле него еще две тачки стоят: «Волга» черная, грязная, забрызганная, и джип «опель-фронтера», нашей Ароновны джип. А на «Волге», верно, генерал подъехал.

Сел я в машину к водиле. Он наершенный был, суетился. Начал цеплять меня за рукав, спрашивать… все возвращается на круги своя. Вот так же несколько лет назад саратовский шофер Витька в занюханном «жигуле»-«трешке» дергал меня за рукав, спрашивал об оставленных на квартире Хомяка девочках, Кате и Олесе. Тогда Хомяк казался мне страшным и грозным, спустя несколько лет страх этот исчез, рассосался, и Хомяк в результате заплатил за свои поганые выходки сполна. Я же… что ж, я возомнил о себе, подумал, что теперь сам могу корчить из себя этакого Робин Гуда в выкроенном из шкур сутенера и мальчика по вызову обличье. Не вышло. Поставили на место. На каждую жопу с лабиринтом находится свой хитрый хрен с винтом. Сидеть, бояться! В Саратове сидел в «жигуле», боялся и ненавидел Хомяка и Костика-Мефодия. Теперь вот сижу в «вольво» и снова — боюсь и ненавижу. Других, больших хищников. Боюсь, ненавижу. И никуда эти чувства от меня не денутся. Некуда им деться, как не выветриться трупному запаху из морга, — никогда, никогда.

— Что случилось? — зудит водила под ухом. — Что случилось, что случи…

Я повернулся к нему:

— Ты звонил Ароновне, после того как я не отзвонился, что все в ажуре? Тем более — не вернулся? Звонил. Что же спрашиваешь?

— Так она сказала, что все нормально. А потом ее с катушек сорвало, когда я сказал…

— Что сказал? — дернулся я.

— Что вместо Калины ты к этим клиентам поехал с четырьмя девочками. Ты, а не Калина.

Я невольно выругался. Неужели?.. Да нет, я не мог поверить, что можно так нагло подставлять!

Нина Ароновна и генерал явились через полчаса. Мрачные. Ароновна сразу ко мне в машину села и пощечину мне зарядила. Молча.

— За что? — спрашиваю.

— Какого хера вместо Калины поперся?

— А что? Ты что так закипешилась, а? Может, знала, что местные обитатели любят вот такой безнаказанный, узаконишый фактически беспредел? А тебе лишь бы бабки срубить, и неважно на чем, пусть девочки гибнут, но лавэ превыше всего?

Она свирепо на меня зыркнула: «На месте поговорим!» — и вывалилась из машины. А ее место заняли девочки. Вернулись, не стали их на заказ брать. Как оказалось потом, этот Александр Ильич заявил, что у него уже нет настроения развлекаться: дескать, ваше счастье, бляди. А деньги уплаченные можете себе оставить. В счет моральной компенсации за порчу частной собственности. Женьки то есть!

Женьку, кстати, кажется, там оставили. По крайней мере, в джип села Ароновна, в «Волгу» — генерал, в нашу блядовозку-«вольвешник» — Светка села, Катя мертвячком, с пустыми глазами, протиснулась, и та черненькая. Женьки я не видел, не несли ее.

Прямо в машине я начал хлестать водку. И до тех пор это делал, пока не оказался в комнате коттеджа нашего один на один с Ароновной. Она была мрачнее тучи, дергалась вся и губами шевелила, хотя обычно хладнокровная, как рыба, эта… акула.

— Поговорить нужно, — объявила.

— Я слушаю.

— Ты, Роман, пидор, — таким замечательным манером она начала разговор, — не в том смысле, что с мужиками иногда, а по жизни ты пидор! Ну какого хера надо было так косорезить? Чего ты поперся на эту виллу? Ты не сутер, это не твоя работа, и в любом случае я должна знать была! Мне кучу неприятностей нарыл своим кретинизмом! Генерала ментовского пришлось поднимать, чтобы добазариться! Иначе те жирные козлы, Александр Ильич и второй, не стали слушать бы даже. Им все по барабану. Круче мусорной кучи они, как говорится!..