Рудольф Гусев - Такова торпедная жизнь

• Название: Такова торпедная жизнь
• Автор: Рудольф Гусев
• Издательство: ООО «ИВА»
• Жанр: Техническая литература
• Год: 2003
• ISBN: 5-93793-004-5

В книге содержится серия жанровых очерков о создателях, участниках производства и внедрения новых образцов торпедного оружия на флотах Советского Союза в период с 1960 по 1990 г.

Книга адресована всем, кто причастен к Военно-Морскому Флоту России.

---

— И где вы раздобыли эти реле и конденсаторы с таким разбросом параметров?

— В Армении. И недорого.

— Поэтому и недорого. Заменяйте все до единого.

Старший военпред завода Арнольд Тукмачев ублажал помощников из Ленинграда по вечерам в качестве культурной программы задушевным пением. «Только бы не бросили завод в трудную минуту и не уехали бы в Ленинград».

Первый блин почти всегда комом. Повариться в этой каше — значит стать специалистом высшей пробы. И варился в этой каше вчерашний студент Томского института автоматических систем управления и радиоэлектроники Оскар Даминов в ранге инженера второй категории с окладом в 140 рублей. Счастливый случай. Все, чему научили Оскара в Томске, было востребовано незамедлительно и полном объеме.

Вскоре заводу было поручено изготовление самых сложных узлов в минно-торпедном хозяйстве: аппаратурных модулей, блоков автоматики, телеуправления. Приобретаемый опыт позволил в 80-е годы заводу приступить к изготовлению торпед третьего поколения. Главным инженером завода в этот период стал Оплачко Николай Егорович, а заместителем — Оскар Даминов. Его заприметили давно. Хлопот с торпедами третьего поколения было достаточно. А он вел научные перепалки за интересы завода с могучими авторитетами — Левиным В. А., Тихомировым Р. П., Сорокой Г. М., Огуречниковым В. В. и другими. Торпеды УМГТ–1 для комплекса «Водопад» защищались фактическими пусками в составе ракет по реальной цели — подводной лодке 690-го проекта, и предметом споров, как всегда, были: попала или прошла в зоне срабатывания НВ и кто виноват, если не попала. Жаркие это были споры…

Ну, об истории хватит. Ясно, что Оскар Даминов стал классным торпедистом. И все было бы нормально. Но уже в конце 80-х годов объем государственного заказа для завода стал уменьшаться. Сняли с производства торпеду СЭТ–65, а потом и УСЭТ–80. Сохранились заказы на аппаратуру самонаведения, то есть то, с чего завод и начинал. Производство аппаратуры самонаведения — надежный хлеб. Все модернизации торпед начинаются с замены аппаратуры, но они не могли прокормить огромный завод. Дальше сведения о заводе стали поступать эпизодически. Советский Союз развалился, и не только бывшие республики, но и их предприятия получили суверенитета столько, сколько успели проглотить. По слухам, директором завода вместо «красного» Угарова назначили демократа Абураимова, не имевшего понятия ни в экономике, ни в технике. Первое, с чего начал демократ, — отменил ненужные формальности. Завод поделили на десятки самостоятельных фирм с правом вывоза материальных ценностей. Вместо старого революционного лозунга «грабь награбленное» заработал новый — «грабь, что только можно». Деньги исчезали вместе с фирмами, а фирмы рождались вместе с уточнением родственного окружения демократического директора. За несколько лет беспредела завод опустел и в России о нем стали забывать…

Так почему же сохранилась морская составляющая Киргизии? Почему в заявках на пропуска на торпедные заводы России стала появляться фамилия Даминова? Мне захотелось «отловить» Оскара и выяснить у него из первых уст, как удалось сохранить завод «наплаву». Я — в Санкт-Петербург, где он появился, а он уже улетел в Киев. Директор «Мортеплотехники» Леонид Михайлович Жуков разводит руками: «Был. Недавно. Говорил, что готов делать торпеды для России хоть четвертого, хоть пятого поколения. Готов вложить деньги. Но, ведь, ты сам понимаешь, у нас в России своих заводов хватает, кормить нечем. Правда, аргумент у него мощный: а где пристреливать будем? Пристрелочная станция осталась за рубежом, хоть восстанавливай „Тамару“ в Каспийске».

Мои попытки найти Даминова оказались, наконец, успешными. С помощью ветерана «Физприбора», а ныне московского пенсионера Михаила Александровича Богомольного мы «поймали» его после совещания у посла Киргизии и стоим у памятника Ленину на Ленинградском вокзале — оптимальной точке для встречи. После объятий и приветствий:

— Скажи, Оскар, как выжил завод? У нас тридцать минут. Теперь я уезжаю в Санкт-Петербург. Я все знаю до середины 90-х годов. А что дальше?

— Дальше просто. Когда демократы разрушили все до основания, был назначен новый директор — Султанбек Табалдиев. Время позвало умных, честных, государственно мыслящих людей. Он из них. Ну, а я — главный инженер. Стали собирать завод в единое целое и рекламировать его возможности. Заинтересовали индусов новой аппаратурой самонаведения. Рынок России для нас, понятно, закрыт. Только Индия да Китай. Раньше завод выкатывал торпеды за ворота — там ВМФ разберется, а теперь все до морских испытаний: покажи, докажи и расскажи. И получилось. Не сразу, конечно. Но заказ на модернизацию противолодочных торпед от ВМС Индии получили. Эти торпеды нам были знакомы. А вот с модернизацией кислородных торпед 53–65КЭ пришлось хватить лиха. С новой аппаратурой самонаведения торпеда на испытаниях утонула. И обвинили, конечно, нас. Причина потопления была другой, но проще обвинить новичка. Выкарабкались. Повторные стрельбы провели успешно. И еще получили заказ. Наше новое название завода — Транснациональная корпорация «Дастан» стала известна морякам Индии, тем и живем.

— А как Россия?

— А. что Россия? Мы перестали просить у нее расчета по старым долгам и включения в кооперацию по новым разработкам. Мы смогли бы модернизировать торпеды своего изготовления, но нас об этом никто не просит. Однако перемены к потеплению есть. Пока в бумажном плане: протоколы, рамочные соглашения о поставке оружия в третьи страны. Наш хлеб — модернизация ранее поставленных Союзом торпед.

— Ну, а дальше, Оскар, что?

— Дальше надежда на Иссык-Куль. Лучшего полигона нет нигде. Здесь рождались все тепловые торпеды. И для «наступления» на третьи страны лучшего плацдарма у России нет. Особенно в мусульманские страны.

— Ну, а что по России носишься?

— Согласования. Они как были, так и остались. — Успеха тебе, Оскар Рафкатович.

Добрые наши отношения наладятся. Обязательно. Россия не обделена торпедными заводами и тоже смотрит на мировой рынок. Свои заказывают мало. Только вот на мировой рынок лучше выходить с испытанными партнерами.

28 О минерских датах и юбилеях

Все торпеды да торпеды,

«А об водке ни полслова».

Стихомонтаж. Содержательная мысль Дениса Давыдова

После всероссийского телевизионного праздничного стола по случаю 70-летия Хрущева, стало модно повсеместно отмечать юбилеи. Усмотрев на черно-белом изображении телевизоров раскрасневшиеся носы и щеки идейных вождей, народу второго намека не потребовалось: «Мужики! Они квасят, как и мы! Вы видели, как Никита после пятой еле языком ворочал? Ему толкуют что-то товарищи из Монголии, а он все кивает и кивает». В кафе и рестораны полетели заказы на торжественные обеды и ужины, а на пятницу только по большому блату. Желающих и достойных хоть отбавляй. Жить стало не лучше, но зато веселее. Затем подошел черед отмечать юбилеи предприятиям, учреждениям, заведениям и жилищным конторам. Прицельно изучались архивы, листались канцелярские дела, даже родом до 1917-го года. До момента отмены крепостного права и начала рабочего движения. И это правильно. Свою историю надо знать. Тем более, что запрета не последовало. Ведь госмонополия на спиртное обеспечивала бюджетные расходы не только на военный паритет, но и на возможность показать кое-кому «кузькину мать», а также обеспечить «гулькин нос» на душу населения.

Обратились к своей истории и минеры. В ноябре 1968-го года исполнялось 30 лет УПВ ВМФ. Для этого в архив можно было не ходить. Его первые начальники были не только живы, но и процветали, а среди ветеранов управления, можно было найти тех, кто начинал в ноябре 1938-го года. Перечислим начальников Управления. Ведь это они сумели так организовать работу Управления, что к 1968-му году по морскому подводному оружию был достигнут паритет в гонке с американцами. Не будем забывать, что воевали мы в Отечественную войну фиумской торпедой русского производства, а в шифре наиболее ходовой мины значился 1908-й год.

Первый бывший начальник УПВ (в те годы МТУ) Николай Иванович Шибаев, назначенный прямо с первого курса Военно-Морской академии, был в это время адмирал-инспектором ВМФ. Паркетную службу в Москве сын волжского лоцмана выдержал только до 1948-го года. Как только представилась возможность, он «минным пассионарием» двинулся на Север, не устоял перед соблазном достичь большего. Он стал командиром дивизии кораблей, первым заместителем Командующего Северным флотом. Гибель подводной лодки С–80 перечеркнула честолюбивые планы. Причины не были установлены. Виновных определили, исходя из занимаемых должностей. Как всегда. Но главным в жизни Николая Ивановича был все-таки «минный» период. Он прошел путь от командира БЧ–3 подводной лодки до высшей должности за семь лет без каких-либо «прорывов» — ступень за ступенью: командир БЧ–3, Офицерские классы, дивизионный минер, флагмин бригады, помощник флагмина Тихоокеанского флота. Академия. Разве что Академию закончить не дали. Нужно было вооружать флот, а ученые, как всегда, спорили, как лучше «строить мост», какую торпеду запускать в серию. На плечи 36-летнего Шибаева легла ответственность за обеспечение флотов минно-торпедным оружием в тяжелейший период — период войны. Управление, руководимое им, решило стоящие задачи.