Евгений Богат - Ничто человеческое...

• Название: Ничто человеческое...
• Автор: Евгений Богат
• Издательство: Политиздат
• Жанр: Философия
• Год: 1985

Нет ничего более ценного в мире, чем сам человек. Но что нужно для того, чтобы каждый человек мог проявить себя как личность? Какие нравственные черты характеризуют человека новой формации, личность социалистического типа? Как формируется духовно богатая, душевно щедрая, творческая, обладающая активной жизненной позицией личность, способная принимать самостоятельные нравственные решения в сложных жизненных ситуациях и нести ответственность за совершенные поступки? Обо всем атом рассказывают книги и брошюры серии «Личность, мораль, воспитание».

Книга писателя Евг. Богата рассказывает о богатстве мыслей и чувств нашего современника. В ней большое место занимают письма читателей, в которых раскрываются возвышенное отношение к долгу, бескорыстие, гражданственность советского человека. Автор пишет о становлении личности, воюет с мещанством, бездуховностью, жестокостью.

Книга выходит вторым, дополненным изданием по просьбе книготоргующих организаций. Рассчитана на массового читателя.

---

Чего в нем теперь только нет! Яблони, груши, сливы, вишни, черешни, абрикосы, виноград, розы, кизил, барбарис, облепиха, актинидия, черная рябина, лимонник китайский. Сейчас ветви яблонь от тяжелых плодов лежат на земле.

Я работаю на заводе и сад вырастил в выходные дни. Я инвалид войны, но ничего — вырастил.

Когда я по воскресеньям вижу десятки, сотни людей, стучащих костяшками в домино — из года в год, всю жизнь, — сердце переворачивается. Мудрец Александр Твардовский умолял не играть в домино, ибо в том мире, Аида, единственное занятие — домино.

Когда я узнал, что в Переделкино умирает великий поэт, я оформил отпуск, я сорвал лучшие цветы и поехал к умирающему Твардовскому. Он улыбался, искренне, счастливо улыбался цветам, он знал, что они — это труд, самая Великая Святыня в этом мире…

Теперь рядом со мной хорошие ребята. Они говорят, вернешься с работы, отдохнешь часик и такая появляется жажда поработать в саду, нет, не ради денег, не ради доходов, а просто охота совершить что-то красивое для общества. Это не пустые слова. Это стремление человека к великому и прекрасному.

Но не все они удерживаются на большой высоте, кто-то и падает…

Есть ли основание для большой тревоги о человеческой душе? По-моему, есть…

У каждого поселка, у каждого городка и города имеются рядом пустующие, не пригодные ни к чему земли. (Я не призываю отбирать земли у совхозов и колхозов, высшая мудрость в том, что земля является государственной, общенародной собственностью!) Но больно и обидно видеть пустующие, необработанные земли! Как полезна людям клубника! Давайте же, дорогие братья, друзья, ее выращивать! Давайте начнем кампанию не временную, а постоянную, неустанную, ежемесячную, ежегодную за то, чтобы каждый непригодный для колхоза, совхоза клочок земли был облагорожен, окультурен!

Больно, обидно видеть, как иногда скучно, постыдно, бесславно живут люди, а ведь они могли бы жить как боги. Сад, книги, цветы, музыка, шахматы, песни и высшее наслаждение — труд!

Харьковская область, г. Южный».

И. Касьянова: мое хобби

«Хорошо бы издать для юношества поэтический сборник, куда вошли бы лучшие русские поэты, и составить „Избранное“ из их стихотворений, выбрав из них самые высокопоэтические, такие, которые без музыки уж сами музыка. Сборник должен быть в красивом переплете, на хорошей бумаге и издан таким большим тиражом, чтобы его везде можно было купить и он стал бы настольной книгой для юношества.

У нас издан четырехтомник русских поэтов, но, во-первых, его нигде невозможно купить, во-вторых, он очень объемист, в него кроме красивейших, высокопоэтических стихотворений вошло много довольно посредственных, но многие изумительные по своей выразительности и музыкальности стихотворения не вошли в сборник. Вероятно, составители его полагали, что эти прекраснейшие стихотворения, обретшие новую жизнь в песнях и романсах, будут слушаться в музыке. Но часто ли они звучат в передачах и много ли их осталось в магазинах грампластинок?

Я составила такой сборник в 250 машинописных листов, напечатала на машинке и переплела. В него вошли лучшие стихотворения А. С. Пушкина, М. Ю. Лермонтова, Н. А. Некрасова, А. К. Толстого, С. Я. Надсона, А. А. Блока, Ф. И. Тютчева, А. А. Фета, А. В. Кольцова, С. А. Есенина, А. Н. Плещеева, А. Н. Майкова, Ф. Сологуба, А. Н. Апухтина, И. И. Козлова, И. А. Бунина, Н. М. Языкова, А. И. Одоевского, И. П. Мятлева, Я. П. Полонского, А. А. Дельвига, Н. П. Огарева, А. И. Полежаева, Д. В. Веневитинова, В. Я. Брюсова, Е. А. Баратынского, К. Ф. Рылеева, П. А. Вяземского.

Мне пришлось проделать большую работу. В районных и заводских библиотеках можно найти лишь разрозненные томики некоторых поэтов. Мне пришлось сидеть в Исторической библиотеке, выбирать из полного собрания сочинений лучшее и переписывать. Но некоторых поэтов и там нельзя было достать, потому что они не были изданы, как, например, Кукольник. А какой своеобразный поэт, одна его „Прощальная песня“ чего стоит, а „Рыцарский романс“, а „К Молли“ („Не требуй песен от певца“), а „Жаворонок“, а „Колыбельная“, а „Попутная песня“ и многие другие. Недостающие стихотворения мне пришлось списывать с грампластинок. Это очень кропотливая работа.

Я уверена, что если бы такой сборник был издан (конечно, гораздо полнее, чем мой), то юношество зачитывалось бы этими стихотворениями, заучивало бы их наизусть, пело.

У меня часто бывает молодежь. Должность моя скромная: техник в одном из НИИ, но тем не менее дом мой не пустует, мои гости задают мне самые разно-

образные вопросы: о музыке, о поэзии, о великих людях, часто вопросы неожиданные, но неизменно умные, глубокие.

В этих вопросах огромное желание ощутить сопричастность мировой культуре. Понять собственное я, понять я — в меняющемся мире.

г. Москва».

Я — В МЕНЯЮЩЕМСЯ МИРЕ

Я — в меняющемся мире

Как и все советские писатели, я часто отвечаю на те или иные вопросы, содержащиеся или в письмах читателей, или в записках на читательских конференциях, или в диалогах с общественными деятелями, учеными, собратьями по перу.

Вопросы, которые мне задавали в последние годы, касались в основном духовного мира человека, то есть в них запечатлен напряженный и острый интерес к человеку, к его сердцу и уму, интерес, завещанный великой русской литературой и ставший в наши дни обыденным, само собой разумеющимся для нравственной и интеллектуальной жизни сотен тысяч «обыкновенных» советских людей. В этих вопросах, часто неожиданных, кажущихся наивными и странными, ощутимо и живое чувство, и живая мысль. В них ощутима и духовная, этическая атмосфера нашего общества.

Я отобрал четыре вопроса и четыре моих ответа на них. Я даю ответы по живой записи, со всеми достоинствами и недостатками последней, потому что в ней, как и в любой живой записи, есть особая убедительность — убедительность непосредственного, непридуманного общения отвечающего с вопрошающим.

Вопросы эти были заданы мне на читательских конференциях, объединяет эти вопросы одно: мысли о всестороннем развитии личности.

Вопрос первый:

можно ли В. Шукшина с его разносторонней одаренностью назвать человеком Итальянского Ренессанса, то есть поставить его в один ряд с выдающимися людьми той далекой эпохи, когда человека отмечало универсальное развитие?

— Мне кажется, что в Шукшине отразился именно наш век, наше время. Это личность, характерная для третьей четверти XX столетия.

Чтобы понять мою мысль, давайте совершим небольшой исторический экскурс. Люди склонны идеализировать отдельные периоды истории. Это относится, в частности, и к эпохе Возрождения, особенно Итальянского. Она дала миру титанические фигуры — Леонардо да Винчи, Микеланджело. Чуть раньше — Данте. В ту эпоху понимание человека, его возможностей было необычайно высоким. Можно утверждать, что Ренессанс создал некий миф о человеке. Людям казалось, что человек может совершать все, что пожелает, все, что захочет. Но у этой эпохи есть и вторая сторона — потрясающая безнравственность ее, даже у великих людей. Она парадоксально сочетала удивительное раскрытие возможностей человека и отсутствие понимания ценности любой человеческой личности. Убить человека не было грехом. Людей убивали в постели, травили ядом, против них устраивали заговоры, их казнили. Наемный убийца — одна из типичных фигур эпохи Итальянского Возрождения. Стендаль, когда писал о Возрождении, часто употреблял очень современное сейчас слово — «энергия». Мы говорим об энергии атомного ядра. С ее помощью могут появиться сады в пустыне, а могут — развалины Хиросимы. Именно такое раздвоение было с человеческой энергией в эпоху Возрождения. Она освободила ту энергию, которая отдыхала в средние века. Но энергия эта была этически, что ли, безразличной. Даже «Декамерон» при всем своем обаянии заключает в себе опасность нравственного порядка. Ключ «Декамерона», по-моему, в песне Эмилии, на которую мало обращают внимания.

Ренессанс открыл Я — в этом его величие. Но он не открыл ТЫ. В этом его трагедия. ТЫ открыла другая эпоха. Ренессанс помог открыть в человеке бесконечный мир. И эти особенности Возрождения определили индивидуализм эпохи, ее взлет и ее ограниченность. Ведь не увидев бесконечный мир в другом, нельзя в полной мере считать себя Человеком.

Вот теперь, видимо, понятно, почему я не считаю Шукшина человеком, похожим на людей эпохи Возрождения.

Наш век тоже дал людей, которые как будто созданы были для Итальянского Ренессанса, — Циолковский, Эйнштейн, Швейцер… Альберт Швейцер, например, был ученым, врачом, естествоиспытателем, отличным музыкантом. Ему была свойственна чрезвычайная любознательность ко всему, характерная для людей эпохи Возрождения. Но дальше происходит с ним то, что не происходило ни с одним человеком той эпохи. Швейцер вдруг жертвует искусством, жертвует всем, чего достиг, чтобы создать в Африке больницу. Мысль пожертвовать искусством ради людей показалась бы кощунственной в эпоху Ренессанса. Конечно, история развития человечества — вещь необычайно сложная, Я кое-что упрощаю из полемических соображений. Были и тогда люди с необычайно развитым нравственным чувством — Донателло, Фельтре… Но у них это гало от сердца, а не от высокого нравственного, морального самосознания. Кстати, я думаю, что люди Возрождения в наши дни — Эйнштейн, Планк — родись они в XIV–XV веках, были бы великими художниками, так как тогда все было направлено на развитие искусства, именно в нем максимально выражался человек. Сказать так позволяет мне широта художественных воззрений, например, того же Эйнштейна. Дело не в том, что он играл на скрипке и был одним из самых глубоких знатоков Достоевского. А дело в том, что он обладал редким художественным потенциалом и сильно развитым воображением, что в конце концов и помогло ему создать теорию относительности.