Алексей Коробицин - Тайна музея восковых фигур

• Название: Тайна музея восковых фигур
• Автор: Алексей Коробицин
• Издательство: Детская литература
• Жанр: Детские приключения
• Год: 1965

Приключенческая повесть о загадочном убийстве в Музее восковых фигур и о том, как писатель Генри Мак Алистер раскрыл истинную причину убийства.

Рисунки В. Горяева

---

— А кто, кроме вас, знал об этом новом аттракционе? — спросил Карриган, однако, как мне показалось, без всякого интереса.

— Мой помощник, управляющий Паркер. Чарлз Паркер. Но ведь вы же знаете — он брат моей жены и имеет доступ к сейфу, так же как и я. Нет, он тут совершенно ни при чем!

— Ну хорошо. Оставим содержимое сейфа в покое. Скажите, вы когда-нибудь доверяли ключи от сейфа покойному Монтеро?

— Да. И очень часто. Всегда, когда я работал в музее только утром, а после обеда меня заменял Чарли… То есть я имею в виду мистера Паркера. Обычно я передавал ему ключи через Монтеро.

— Об этом кто-нибудь знал?

Губинер пожал плечами.

— Мы не делали из этого секрета. Бедняге Монти мы очень доверяли. Но вы понимаете, Карриган, — он многозначительно посмотрел на меня, — мне кажется, что вся загвоздка в охоте за заявкой на патент нового аттракциона. Это потрясет весь Нью-Йорк, всю Америку! Да что говорить — вы сами скоро увидите и поймете, что здесь пахнет миллионами…

— Возможно, возможно. Скажите, Губинер, а почему вы никогда не доверяли ключ от сейфа вашей кассирше, мисс… как ее там?

— Мисс Паризини? — Губинер задумался. — Не знаю, Карриган… Не люблю я ее почему-то. Я взял ее на работу по настоянию жены. Эта итальянка не то родственница, не то подруга ее портнихи.

Карриган вел допрос как-то вяло. Он ничего не записывал, не расспрашивал подробности, а лишь рассеянно листал свой блокнот, без всякой системы перескакивая с одной темы на другую.

— Скажите, Губинер, давно ли работал у вас этот мексиканец?

Хозяин музея вздохнул.

— Через два месяца исполнилось бы ровно пятнадцать лет. О, это была великолепная пара! Работа знаменитого Джузеппе Фраскини…

Он полез во внутренний карман своего огромного пиджака и, не переставая разговаривать, достал плотный пакет, перевязанный золотистой тесьмой.

— Вчера я копался в старых бумагах и случайно нашел вот это. Взгляните, вам несомненно будет интересно! — И с видом человека, делающего щедрый подарок, он пододвинул пакет мне.

Я кивнул на Карригана, но тот не проявлял к бумагам ни малейшего интереса. Он снял очки и стал сосредоточенно протирать стекла, показывая этим, что не собирается нам мешать. Губинер развязал пакет. Там были фотоснимки, путеводитель по музею и несколько исписанных на машинке листов бумаги.

— Путеводитель содержит полное описание всех экспонатов музея. Это безусловно должно вам пригодиться, Мак Алистер, — доверительно заговорил Губинер. — Здесь вы найдете снимки некоторых знаменитых на весь мир восковых фигур и отдельных тематических групп. Имейте в виду: я никогда до сих пор не давал этот материал в газету…

Перебирая фотографии, я обратил внимание на потрепанный снимок, где был изображен вход в музей с улицы. По обеим сторонам раскрытых дверей стояли два человека, одетые в совершенно одинаковые костюмы мексиканских наездников: узкие, в обтяжку брюки, расшитые замысловатым рисунком короткие куртки и огромные широкополые шляпы. Один из них был, очевидно, Монтеро.

— Который? — спросил я.

— Не знаю! — весело воскликнул Губинер. — Хоть убейте! Этот снимок ведь сделан тринадцать лет назад. В ту пору я их просто не мог отличить друг от друга. Дивная работа! Посетители даже заключали между собой пари… Но и сам Монти, надо отдать ему справедливость, имел душу настоящего артиста. Вы знаете, в жаркие дни беднягу прошибал пот. Тогда… Нет, вы себе не представляете, что он придумал, этот парень! Стал опрыскивать лицо куклы из пульверизатора! Понимаете? Стоят два совершенно одинаковых человека, оба потеют… О, ему доставляло настоящее удовольствие, когда его путали с куклой. А как он ухаживал за ней! Ну, буквально, как за человеком. Причесывал ее, сшил ей специальный чехол, сдувал с нее каждую пылинку. Помню, однажды нацепил ей такую же траурную повязку, как и сам носил…

— Разве он стоял снаружи? — перебил Карриган.

Оказывается, он все время заглядывал через мое плечо.

— Да, по вечерам, когда не было солнца Лет пять назад он перебрался наверх. Там… прохладнее.

— А какой у него был характер, у вашего мексиканца? — вяло спросил полицейский инспектор, поглядывая на часы.

— О, это был скрытный человек и, пожалуй, мрачный и раздражительный. Казалось, будто над ним постоянно тяготеет какая-то тайна. Но он был мне предан. Это вне всякого сомнения. И я его тоже очень ценил.

Карриган обратился ко мне:

— Может быть, вы хотите что-нибудь спросить, Мак Алистер?

Я, кажется, смутился.

— Да… — произнес я неуверенно и, прочистив горло, продолжал: — Я хотел спросить… То есть, мне кажется, что было бы очень интересно хотя бы приблизительно знать, что представляет собой ваш… э… новый аттракцион и кто ваши конкуренты… Вы не думаете, мистер Карриган, что это могло бы пролить некоторый свет на преступление?

— Возможно, — ответил Карриган с большой готовностью. — Но, боюсь, мистер Губинер не захочет нам в этом помочь… Не так ли, Губинер?

— Видите ли, Карриган, — Губинер говорил тем искренним, чуть снисходительным тоном, которым разговаривают опытные бизнесмены, когда во что бы то ни стало хотят заключить сделку, — я вам могу назвать масштабы нового аттракциона. Могу, разумеется, по секрету, назвать моих возможных конкурентов. Но, извините меня, вы требуете от меня невозможного. Да, да! Спросите, если хотите, писателя Мак Алистера, имеет ли право литератор скрывать сюжет своей книги накануне ее издания?

— Да, — сказал я, — безусловно…

Карриган больше не проявлял к Губинеру никакого интереса, а когда явился полисмен и позвал его, мне даже показалось, что инспектор был этому рад.

Мы с Губинером остались с глазу на глаз. Наступило неловкое молчание. Наконец он заговорил. Тихо, горестно, будто продолжал давно начатый невеселый рассказ:

— Я понимаю: вам, конечно, не о чем со мной говорить. Да и о чем можно говорить с торгашом, человеком чистого бизнеса, готовым на все ради процветания своего жалкого балагана… Да, да, не спорьте! Я же вижу, я все вижу и все прекрасно понимаю. Может быть, именно в этом моя трагедия. Но, прежде чем вы уйдете отсюда, я хочу, чтобы вы знали: я такой же художник, как и вы! Да, сэр, вы не ослышались! Я, Оскар Губинер, такой же художник, как и Генри Мак Алистер, как Чарли Чаплин, как Эдгар По! Я знаю, вы сочтете меня сумасшедшим или наглецом… А знаете ли вы, что между вашей и моей системой творчества почти нет никакой разницы? Знаете ли вы, как создаются мои куклы, как создаются сцены, в которых они принимают участие? Понимаете ли вы, что каждая кукла и каждая складка на ее одежде — это плод подлинных творческих мук художника, перед которым стоит труднейшая задача: изобразить в статике, в застывших позах и выражениях образы людей, и жизнь, и смерть, и движение. Вы скажете: дешевые сюжеты, уголовщина, воздействие на людей с малоразвитым вкусом? Да! Иначе я погибну. Как и вы, как многие другие. Мне приходится идти на это, приходится! О, если бы я имел возможность изображать в своем музее то, что я хочу, то, что чувствую… Вы себе не представляете, как много могут рассказать куклы! Они ведь умеют говорить, как живые, как герои ваших книг, как актеры театра и кино. Но для этого нужны деньги, много денег… Помогите мне, Мак Алистер! Ведь вам это ничего не стоит. Несколько страниц за вашей подписью о моем музее, о таинственном преступлении, о куклах, способных убить человека, — что хотите! Но мне нужна сенсация, крупная сенсация, вы понимаете? Тогда у меня будут кредиты, новые куклы, тогда я не только сохраню свой музей, но и создам нечто удивительное, невиданное…

Он говорил шепотом, а глаза его блестели от слез или от одержимости. Его речь поразила меня и очень взволновала. Я был уже готов заверить его, что исполню его просьбу, но тут возвратился Карриган и прервал нашу беседу.

— Простите, Губинер, — сказал он, — у нас еще уйма работы. А в нашем деле важно не упустить время.

— Да, да, Карриган, да, да! — засуетился хозяин, легко вскочив на ноги. — До свидания…

Он пожал мою руку и, не говоря ни слова, посмотрел мне прямо в глаза, как человеку, которому доверил важную тайну. Мне было неприятно, и я, кажется, слишком быстро повернулся к полицейскому инспектору и слишком поспешно — еще до того, как в дверях исчезла крутая спина мистера Губинера, — спросил:

— Что-нибудь новое?

Карриган плотно прикрыл за Губинером дверь кабинета. Он лукаво улыбался.

— Ничего особенного. Просто я хотел поделиться с вами некоторыми выводами, которые я сделал на основании нашей беседы с Губинером.

— Мне кажется, что он напрасно отнял у нас время.

— Нет, почему же? — Карриган вытащил свой блокнот и стал искать нужные ему страницы. — Это был необходимый разговор. Многое стало яснее… Вот! Например, теперь нам известно, что за последнее время дела музея шли из рук вон плохо. Губинер отказался назвать сумму недельной выручки, потому что она ничтожна. По корешкам проданных билетов, обнаруженных в урне в день убийства, известно, что денег едва хватало, чтобы сводить концы с концами. Что касается баснословной ценности какого-то патента на новый аттракцион — все это выдумки… Про безделушку еще можно сказать, что она стоит «два-три доллара», но когда человек оценивает свое добро в «сто — двести тысяч долларов» и, забываясь, тут же начинает говорить о миллионных прибылях, то будьте уверены — он лжет!