Евгений Муляров - Джуна

• Название: Джуна
• Автор: Евгений Муляров
• Издательство: Олимп, АСТ
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 1999
• ISBN: 5-7390-0855-7 («Олимп»). 5-237-01653-7 (ООО «Фирма «Издательство ACT»)

«Встает над миром знак России Водолей, — писала Джуна М. С. Горбачеву. — Символ Водолея — урна с мертвой водой и амфора с живой...» Знаменитая вра- чевательница и пророчица за год предсказала распад СССР, катастрофу на Чернобыльской АЭС, увидела двух мертвыхв мавзолее Гур-Эмир, где находится над­гробие Тамерлана.

Книга рассказывает о странной судьбе и необычай­ных деяниях нашей современницы, превратившейся из обычной сельской девушки в ассирийскую царицу.

---

Новая война? Джуну часто спрашивали и сейчас спрашивают, будет ли война? Она не берет на себя смелости делать предсказания в этой области, но обязательно пытается успокоить задавшего страшный вопрос: «Войны не будет». Джуна отступает от роли прорицателя. Но пони­мает: в причудливой череде причин и следствий и случайный сдвиг может отразиться в будущем. Испуг человека, страх спроецируются на его по­ступки, поступки повлияют на действия других. Потому, если нет четкого знания или это знание ничего уже не изменит, лучше сказать человеку хорошее, обнадежить его, чем пугать или остав­лять в неведении, которое пугает иногда сильнее реальной угрозы.

Итак, представшее Джуне на новую войну не походило. Загадочные, нетолкуемые детали: кресло, белое покрывало, человеческая голова, лишенная волос, гладкая словно шар.

Потом она увидела саблю с черной рукоятью, лежащую на постели. Этот образ прочитать не­сложно. В сказках и легендах часто встречается сцена: влюбленные друг в друга юноша и девуш­ка или подчиненные жестким обстоятельствам муж и жена, ложась в постель, кладут между собой саблю, чтобы остаться чистыми, оградить себя от плотской любви. Сейчас символ означал разрушение привычных домашних связей, раз­рыв супружеских уз. Сабля перегораживала лю­бовное ложе, сама любовь по неизвестным при­чинам оказывалась под запретом, ей что-то ме­шало.

А вот женщина, которую окружила толпа людей с обожженными лицами. На женщине ог­ромные очки, за ними серые глаза.

В формулах, заполнивших блокнотный лист, преобладает сочетание АС. Что оно значит, также неизвестно. Но беда грядет, страшная, не­избывная беда. «Из-под земли извергнется какая-то масса», — сказала Джуна присутству­ющим при внезапном сеансе предсказания дру­зьям.

Нет, ни на следующее утро, ни через день, ни даже через месяц ничего похожего не случи­лось. А 26 апреля следующего, 1986 года про­изошел взрыв на Чернобыльской атомной электростанции. Официально о нем объявили лишь 28 апреля. Власти скрывали не только размеры самой трагедии (которые в полном объеме были попросту неизвестны), скрывали сам факт взрыва.

Джуна почувствовала грядущую беду еще до страшных событий. Но и она не в силах была прочитать явившиеся ей образы и картины, ин­терпретировать их. Лишь после взрыва она по­няла: механизм предвидения диктовал ей не «АС», он диктовал «АЭС». Следовало буквен­ные обозначения перевести в звуки. Разгадывать предсказания — наука не менее сложная, чем сложное искусство предсказывать. Это походит на разгадывание детской головоломки, которая очень подходит к данному случаю.

А, И, Б Сидели на трубе. А — упало, Б — пропало, Кто остался на трубе?

Атомный реактор четвертого блока, из кото­рого, словно из адской трубы, извергались клубы страшного пламени и радиоактивная гарь. Все порушилось, все пропали. Кто же остался, в конце концов? Последствия аварии сказываются до сих пор. Будут они сказываться еще десяти­летия. Страшные цветы-мутанты уже растут на этой бедной земле, многоголовые и многоногие животные бродят там.

Предсказание не было прочитано. Да и кто бы поверил Джуне, догадайся она о смысле уви­денного внутренним взором? Пророкам и про­видцам не верят. И низвергаются государства, гибнут люди. Напрасно вещая Кассандра выкри­кивала ужасное предсказание: «Вижу великую Трою поверженной в прах!» Ее слушали и не ус­лышали. Троя смешалась с прахом земным. И если жители Трои не верили, что она когда-ни­будь падет, люди будущего не верили, что Троя когда-то существовала.

Обретает в этом мире только тот, кто верит и умеет читать символы, в которых зашифровано знание. Генрих Шлиман поверил, прочитал древние сказания, как читают исторический до­кумент, и обнаружил развалины великого неког­да города.

«Друзей моих прекрасные черты»

Для названия главы, посвященной много - численным и верным друзьям Джуны, а также людям, с которыми она общалась и с которыми связана глубокой душевной прияз­нью, недаром взята строчка из стихотворения Беллы Ахмадулиной. Дружба ее с Джуной до­стойна отдельного рассказа, но именно Ахмадулиной принадлежат слова, которые лучше науч­ных статей и монографий определяют сущность героини этой книги.

«Мне кажется, Джуна есть привет нам от чего-то, что не вполне можем понять, но тем не менее чему мы вполне можем довериться, — пишет поэтесса. — Ну а, собственно, почему мы, человеки, должны так не доверять собствен­ным способностям? У нас есть много чудес, у нас есть Пушкин, у нас есть Цветаева; и Джуна — еще одно доказательство того, что сфера человеческого мозга, вообще человеческих дарований и всего нашего устройства, все-таки находится в области какой-то дымки и тайны. И, может быть, не нужно каким-либо грубым способом пробовать проникнуть в происхожде­ние этого тумана. Просто будем радоваться тому, что ее талант есть, потому что всегда, пока, в крайнем случае, я живу на белом свете, я считаю лучшей своей удачей разглядеть в дру­гом человеке дар. Это всегда — талант другого человека есть дар свыше этому человеку и через этого человека — нам. И вот мне кажется, что надо принять этот дар в доверчивые и призна­тельные ладони и любить Джуну».

Можно с полной определенностью сказать, хотя судьба не слишком баловала Джуну, тем не менее она — счастливый человек. На ее жиз­ненном пути встретилось много хороших, инте­ресных людей. Некоторые появлялись ненадолго и уходили, оставив о себе неизгладимую память. Так было, например, с Владимиром Высоцким. Джуна вспоминает встречу с ним в июле 1980 года. Талантливый, яркий, обаятельный, душа сразу распахивалась навстречу ему. Тем горше было Джуне видеть, что он живет и ра­ботает, не щадя себя, сжигая остатки здоровья. Джуна уговаривала его ненадолго остановиться, чуть-чуть повременить, не пить хоть несколько дней. Он не внял искреннему совету, а иначе как советом ему Джуна помочь не могла.

Как не могла она помочь и кинорежиссеру Андрею Тарковскому, с которым познакоми­лась, а вскоре и подружилась после своего пере­езда в Москву. Говорить о высокоодаренных людях, что их духовная организация тоньше, а потому и уязвимей, чем у других, — банально. Но в случае с Тарковским такое, пусть и ба­нальное, утверждение более чем справедливо.

Человек, чья творческая судьба была ослож­нена историческими обстоятельствами, кому каждая картина давалась ценой собственной крови (он словно перекачивал жизненную энер­гию, дарованную ему природой, в свои фильмы, отчего кадры обретали почти реальную ощути­мость, а режиссер таял, истончался, превращаясь в призрак, в тень). Он остро переживал любое затруднение на съемочной площадке, любую на­кладку, случившуюся во время съемок, любое резкое слово, произнесенное в свой адрес. Те, кто с ним работал, рассказывали: порой создавалось впечатление, будто он весь закручивается пружи­ной, которая звенит, готовая вот-вот лопнуть.

Страшная болезнь, поразившая его, — пос­ледствие этих нервных перегрузок. Джуна свои­ми глазами провидицы и врачевательницы рано распознала болезнь и старалась сдерживать ее, устраивала длительные лечебные сеансы. Когда Тарковский уехал, она уже не могла ему помочь. Да и судьба эмигранта, жизнь вдали от родины сжигали остатки сил. Верно сказал старый поэт: «Горек чужой хлеб, и круты чужие лестницы». Тарковский, при всей его мировой славе, был лишь эмигрантом, невозвращенцем. Он хотел работать, работать активно, постоянно. Обстоя­тельства оказались сильнее.

Тарковский не умел выступать в роли проси­теля, он считал, что заслужил свободу работы, свободу выбора, но кинопроизводство связа­но с крупными денежными вложениями. Нет денег — нет кино. За границей он снял только два фильма, названия которых говорят сами за себя — «Жертвоприношение» и «Ностальгия». В «Жертвоприношении» Тарковский предлагал Джуне сыграть роль колдуньи Марии.

Последняя весточка от Тарковского — от­крытка, подписанная не полным именем, а ини­циалами. Там есть такие слова: «Твоя фотогра­фия всегда у меня в спальне. Когда ложусь спать, я молюсь, и мне кажется, что ты мне по­могаешь». Осталась только память о друге и фильмы, в которых Джуна слышит отголоски их долгих и доверительных бесед, споров об искус­стве, о тайнах Вселенной, об истории.

Джуна считает, что человек способен про­жить несколько жизней. Но даже если так, страшно пережить своих друзей. А в случае Джуны страшно и то, что она способна читать чужие судьбы. Тяжело знать будущее и молчать о своем знании, чувствовать невозможность по­мочь, что-либо изменить. Не всех уводили бо­лезни, кому-то просто пришел срок, записанный на небесах. Но уже и то хорошо, что с людьми и старше себя не разминулся, встретился на этой земле.