Михаил Постол - Операция «Светлана»

• Название: Операция «Светлана»
• Автор: Михаил Постол
• Издательство: Отечество
• Жанр: О войне
• Год: 1994
• ISBN: 5-85808-139-8

Приключенческий роман М. Постола посвящен бесчинствам бандеровцев.

---

А я из Ростова. Добровольцем пошел уже в июле сорок первого. С Терлычем дороги военные свели в августе сорок второго. И с тех пор мы не разлучались. Вместе провели десятки операций. Стали, если так можно сказать, профессиональными фронтовыми разведчиками. Командовал армией наш земляк генерал Рябышев Дмитрий Иванович. Ну и группу Терлыча выделял. Самые важные и опасные задания ему поручал. И не было случая, чтоб оно оказалось невыполненным.

Майор — человек с суровинкой. Из тех, кто на слова скуповат. Требовал жестко. Но не помню, чтоб кто на него обижался. Потому он хоть и требовал, но о разведчиках своих заботился — иной отец о родных детях так не заботится. Ни одного хлопца на себе из-под пуль вытащил. Меня в том числе. Ну да это я отвлекся…

В группе тридцать шесть бойцов было. Шесть женщин. Самому старшему тридцать стукнуло. А так больше молодежь, кому двадцать, кому двадцать два!

Словом, готовились мы, ждали приказа на вылет.

4. ЛАГЕРЬ У БЕЛОВЕЖА

Это были бараки в лесу недалеко от Беловежа, небольшого польского городка. Их окружал высокий, в два человеческих роста забор из заостренных плах и колючей проволоки. Над забором — вышки с пулеметами.

В бараках размещался концентрационный лагерь для детей. Везли их сюда немцы с Украины и Белоруссии, с Брянщины и Смоленщины. Мальчиков и девочек. От трех до двенадцати лет.

Их лучше кормили, чем в других лагерях, сносно одевали. Даже обучали немецкому языку. И били здесь вахманы реже. Хотя все же били! Весь «контингент» лагеря распределялся на звенья по десять человек в каждом. Три звена объединялись в группу — команду. В каждой группе свой «воспитатель» из русских, белорусских, украинских предателей. Распорядок был жестким и четко регламентированным. Детей, в том числе и трехлетних малышей, поднимали в шесть утра, вели на «спортивные занятия» во дворе (их проводили при любой погоде), затем гнали трусцой в холодную умывальню. После умывальни полагалась уборка постелей. В семь — «завтрак»: ломтик эрзац-хлеба и чашка жидкого эрзац-кофе. А потом — работа. Восемьдесят часов работы. То ли на поле у местных немецких колонистов, то ли в лагерной мастерской. Здесь ребятишки из соломы плели широкие ленты. Они сшивались в мягкие туфли и отправлялись в госпитали.

Обязательными были утренние и вечерние молитвы, на которых дети должны были просить бога о победе для великого фюрера великой Германии. Обязательно пение песен гитлерюгенда, таких, как «Барабаны гремят по стране, Дрожат одряхлевшие кости». Мальчишек заставляли лагерное начальство встречать по стойке «смирно» пронзительным «Хайль!», а девочек — реверансом. «Воспитатели» вели с детьми беседы о «великой миссии» германского рейха и фюрера Адольфа Гитлера, читали им фашистские газеты на русском языке, показывали фильмы о победах германской армии, фотоальбомы о захваченных странах. Русских, украинских, белорусских детей стремились «онемечить», лишить памяти о родной земле.

Иногда в лагерь приезжали бездетные бюргеры и выбирали себе детей, увозили в Германию. Но таких «счастливчиков» были единицы. Основной контингент предназначался для другого.

Каждый вечер проводились тщательные исследования, осматривали волосы, глаза, ощупывали и вымеряли череп, брали на анализ кровь. «Годен — не годен».

Был в лагере специальный барак, отгороженный глухим забором. Его называли больницей. Время от времени на утренних и вечерних поверках лагерфюреры отбирали по только им известным признакам группу детей и переводили в «больницу» на «профилактическое лечение». Лечили по три-четыре недели. На работы из «больницы» не гоняли. Кормили по специальному рациону.

«Выздоровевших» заводили в белую палату, укладывали на стол наподобие операционного. Из палаты детей выносили без кровинки в теле. Мертвыми.

Высосанная из малышей кровь по последнему слову медицинской техники заливалась в ампулы и отправлялась в госпитали. Раненые немецкие воины нуждались в ней. Кровь русских, украинских и белорусских мальчишек и девчонок хоть была не арийской, но вполне годилась для спасения «героев фюрера и рейха». Умерщвленных детей закапывали в овраге.

Тайну особого лагеря разгадали польские партизаны. Они сообщили о нем в Центральный Комитет Польской рабочей партии. Оттуда страшная весть об изуверстве гитлеровцев попала в Ставку Верховного Главнокомандования Советской Армии. Ставка приняла решение освободить малолетних узников, спасти оставшихся в живых. Детский концентрационный лагерь у Беловежа и был целью операции «Светлана».

5. ПЕРЕЛЕТ

Тяжелый транспортный самолет влетел с полевого аэродрома в застланное пороховыми тучами ночное небо. На борту — тридцать шесть десантников во главе с майором Терлычом. Курс — партизанский лес у Пружан. Оттуда группа, соединившись с отрядом батьки Апанаса, начнет марш-бросок к Беловежу.

Терлыч сложил карту, спрятал ее в планшетку и оглянулся на товарищей. Лившийся в иллюминаторы призрачный серебристый свет делал лица десантников бледно-голубыми. Вспомнилась толстовская «Аэлита». Радистка Кушнир сидела напротив, вцепившись в вещмешок с рацией. Глаза закрыты, будто Оля спала. Ее напарник Димка Батура возился с каким-то ящиком.

Алексей встретил неотрывный взгляд Галины Зазирной и непроизвольно кивнул головой. Девушка радостно улыбнулась, движением ресниц как бы поблагодарила.

…Под зенитный обстрел они попали на линии фронта. Она играла сполохами выстрелов и разрывов. Разноцветными огнями вспыхивали ракеты. Неистово метались, шарахаясь из стороны в сторону, белые лучи прожекторов. Машина резко легла набок и поползла вверх. Вскоре выстрелы остались позади. А за иллюминатором бесновались вихри. Будто врезались в гигантский котел, где кипело варево из облаков и тумана. Швыряло то в одну сторону, то в другую. Мотор сипел, захлебывался, кашлял. Машину встряхивало, било. Салон наполнился внятным гулом взбесившейся природы.

Терлыч оглядел товарищей. Все смотрели на него. И это было понятно. В опасную минуту бойцы обращаются к командиру, если верят в него. От него ждут решения, на него надеются.

— Приготовьтесь! — майор проговорил это негромко, по все услышали, взялись за парашютные тюки.

В салон заглянул один из пилотов: «Товарищ майор! Через полчаса будем на месте. Только сесть вряд ли сможем. Так что — вариант-два…» «Мы готовы, — отозвался майор. — Заходите еще на круг»

И снова с натужным ревом самолет начал делать очередной разворот. «Внимание!.. Поше-е-ел!»

6. ИЗ ВОСПОМИНАНИЙ ПОЛКОВНИКА В ОТСТАВКЕ А. М. ВЕСЕНЬЕВА

…Меня сразу завертело, закружило, словно в водоворот попал. Ветер засвистел, звоном отдало в ушах. Встряхнуло, и я поплыл вниз. Рокот самолета враз пропал. Ничего не видно и не слышно. От толчка о землю боком упал на что-то мягкое, сыпучее и меня поволокло. Вдруг чую — вода, в реку затащило. Кое-как отцепился от парашюта, встал на ноги. Вода по грудь. Стою, в темень вглядываюсь. Автомат на боевом взводе держу. Тихо кругом, как на погосте. В глухомань такую меня занесло, где и лешие не водятся. Неторопко, чтоб не булькало, не плескало, побрел к берегу. Зашел за ближнее дерево, стал лес слушать. Тихо. Гукнул три раза филином, потом еще раз. Такой сигнал был договорен на случай, если разбросает нас в разные стороны. Никакого ответа.

Ситуация аховая: ночь, туман. Не знаю, где я, куда идти. А идти надо, товарищи ждут. Вспоминаю топографию местности, как учили там, на базе, и иду на восток.

Короче, два дня блуждал я по чащобам и топям в поисках товарищей, и только утро третьего принесло удачу Оно было ясным и теплым. Продравшись сквозь заросли орешника и крапивы, выбрался в какую-то болотистую лощину. Из кустов вылетел черный дрозд. Всполошенно закричала ворона. И тут мне послышались голоса людей. Говорили по-русски. Я осторожно развел черемуховые ветки.

У водяного оконца сидели и подкреплялись тушенкой Федька Гарагуля, Василь Крахмаль и Павло Ровный, из моего отделения. Все трое вскочили и направили автоматы в мою сторону. «Хлопцы! Я это! Весеньев!»

Они закричали, бросились навстречу…

Вначале им повезло больше, чем мне, — спустились почти у поляны, где горели костры, разложенные партизанами. Там уже собралось около двадцати десантников. Среди них был и майор, все наши женщины. Нескольких человек послали искать тюки с грузом. Хоть и туман стоял, но хлопцы-партизаны в лесу как дома, знали входы-выходы и к рассвету нашли почти все тюки.

А на рассвете гитлеровцы нагрянули. Трое моих орлов оторвались от остальных, нарочно ушли в сторону, повели за собой фрицев. А потом как растворились в болотах. Немцы наверняка решили, что их трясина сожрала. Успокоились.

На закате мы с хлопцами вышли к избушке лесника Пилипа Харчени. Бородатый, однорукий дед был связным партизанского отряда батьки Апанаса. От него узнали, что десантникам и партизанам удалось оторваться от гитлеровцев, уйти на правый берег Лесны. Сейчас все собрались на партизанской базе за полоской болот, недалеко от новой границы. Среди десантников трое раненых. Да вот нас, четверых, недосчитали.