Андрей Круз - Рейтар

• Название: Рейтар
• Автор: Андрей Круз
• Жанр: Фэнтези

Века прошли после Большого Песца. Люди живут новом средневековье, разве что с лучшими технологиями, теми, что не утратили. И все возвращается на круги своя: войны, религиозные распри, жестокость и алчность правят миром.

Мрачный роман о мрачных событиях.

Роман окончен.

---

— Ну, может и приснилась, — согласился я.

К предместьям Свободного города Рюгель подошли на следующий день. И там же я увидел море, которое в последний раз видел только на княжеской службе, голубое, бескрайнее, переливающееся белым жемчугом пены по синей скатерти, пахнущее йодом и свежестью.

Сначала показались предместья из глинобитных домиков, затем дома каменные, покрепче, а ближе к морю, на холме, стояла могучая каменная крепость, в бойницах которой виднелись серьезные пушки. Такую брать — кто хочешь зубы обломает. Такие стены и осадная артиллерия не возьмет. Свободные купеческие города были богаты и держали немалые наемные полки, в которые с охотой шли жители северных и предгорных княжеств, соблазненные хорошей платой и не убоявшиеся опасностей и суровой дисциплины. Эти самые города еще и объединяться могли для большой войны. Но вообще купечество было неагрессивным, предпочитая торговать и приумножать богатство, которым ссужали под процент окрестных князей, и которые ссуды те тратили на закупку товаров все у тех же купцов. Ну и товар сам производился в этих городах, в княжествах все больше крестьяне трудились, кормили всех.

— Тут попрощаемся, друг вольный, мастер Арвин, — сказал Красный Ар. — Дальше в городе нам делать нечего. А ты езжай, у тебя свой путь, мы тебе мешать только будем. За лошадку спасибо, у меня на ней дочь ездить будет, тебя благодарила.

Я обернулся на стук копыт и чуть не вывалился из седла. На Голубке сидела девчонка, та самая, из моего сна. Хоть нижняя часть лица ее была прикрыта шемахом, глаза перепутать я не мог, я никогда их не забуду. Да и все остальное — зингарки ходят в шароварах и маленьких блузках, сверкая голым пузом и спиной.

— Прощай, мастер Арвин, — ехидно ухмыльнулся цыган, и табор тронулся с места.

А я смотрел ему вслед, пытаясь понять, что здесь правда, а что мне приснилось. А потом решил, что неважно, потому что в глубине души я знал, с кем я провел ночь на самом деле, и мне совсем не было стыдно.

Тронул затем Кузнеца и конь понес меня шагом к городской границе, к шлагбауму, у которого стояли несколько ландскнехтов в песочного цвета мундирах и серых гетрах, в кепи с полотняными назатыльниками, прикрывающими от жары. На плечах у них увесистые новые винтовки с ложами словно смазанными маслом, штыки отомкнуты и покоятся в ножнах на поясе. Сержант еще и револьвером вооружен.

С ландскнехтами стоял лысый и пузатый человек в потертом зеленом вицмундире, невооруженный, но с большой медной бляхой на шее, указывавшей на то, что он тут главный и решает, кого в город пускать, а кого и не надо.

— Стой, вольный человек, — сказал лысый с бляхой. — Откуда и куда путь держишь?

— В город, — ответил я коротко. — Из Вольных земель.

— До нас слух дошел, что Вольных земель больше нет, — хмыкнуло чиновное рыло. — Да видать, поэтому ты и пришел. А что в городе делать думаешь?

— Дело себе искать.

— Это возможно, взводный, — сказал чиновник, бросив взгляд на шнур у меня на плече. — Ваших бойцов много где ценят. Подойди и в здешние казармы, спроси рекрутера, возможно, что хорошего кавалериста и у нас нанять захотят. Но с тебя серебряная монета за въезд в город, раз уж ты сюда по делу. И медная полтина, если камень не привез.

— Не взял камня, заплачу.

Кошелек у меня не пропал, к счастью, и какие-то деньги там звенели. Нашлась и серебряная монета оплатить пошлину за вход, нашлась и полтина «каменного сбора», монеты перескочили в руки чиновника, а оттуда в большой кожаный кошель у него на поясе, опечатанный сургучом и со щелью вроде как у копилки, чтобы обратно ничего не вытащить было.

Один из солдат отомкнул шлагбаум, сделал жест рукой: «Проезжай».

— И вот еще, добрые люди, вопрос у меня к вам, — спохватился я. — Где на ночлег остановиться можно и так, чтобы коня хорошо пристроить?

— По левой стороне рынка езжай, вольный, — ответил чиновник. — Там одни постоялые дворы, и при них коновязи хорошие. А в ином месте и почистят коня за плату, доволен останешься.

— Благодарствую.

Толкнул ногами Кузнеца, и направились мы дальше, к шумному рынку в шумном городе. Сперва, правда, по правую руку попалось место печальное. Длинная виселица, на которой болтались четыре тела в разной степени разложения, от которых несло смрадом и над которыми вились мухи, а у самой дороги на кольях торчали головы, а под головами — таблички, описывающие, за какие грехи суд Свободного города Рюгеля счел необходимым отделить их от туловищ.

В глубине же площади возвышался каменный эшафот с колесом и железными столбами, сейчас пустовавшими. Там казни совершались редко, лишь над большими злодеями и с изобретательным живодерством. Чаще всего там оказывались разбойники с большой дороги, случись им попасться ландскнехтам или городской страже.

Чем ближе к базару, тем суетнее и теснее становилось на улице, много было телег, повозок, двуколок с впряженными в них мулами. Везли какие-то тюки, корзины, ящики, кувшины, бутыли. Шум, гам, крики, свист, призывные вопли торговцев. На меня косились, но ничего не говорили, тут Свободный город, заходи кто угодно, покупай что хочешь. Это в княжестве Валаш с оружием ходить в городах нельзя.

Чуть дальше пришлось спешиться и вести коня в поводу, потому что стало совсем тесно и я боялся, что Кузнец занервничает и кого-нибудь придавит. Не привычен конь вольных к таким толпам народу.

Оглядевшись, увидел вывеску «Постоялый двор „Старый сундук“. Обеды и ужины, для конных еще и конюшня имеется». Ну вот, примерно то, что мне и нужно. Зашел в распахнутые ворота, в которых топтался туповатого вида здоровенный детина с дубинкой на поясе, спросил его:

— А что добрый человек, места на дворе вашем есть?

— Вроде есть, — затруднился тот с ответом, нахмурившись. — У хозяина спрашивайте, в трактире он сейчас.

— Благодарствую.

У коновязи, вытянувшейся вдоль фасада длинного каменного дома стояло с десяток лошадей, из которых пара «горянок» выглядела весьма даже не дешевыми. Пристроил Кузнеца и направился в дом, сам чуть брезгливо принюхиваясь к запаху конского пота, которым от меня разило нещадно. Все же две недели по степи, и всего дважды искупаться и коня искупать удалось, мало там воды.

На входе в трактир была чаша с плавающей свечой, у которой я сотворил знак Сестры и Брата. Это хорошо, если здесь верующие люди живут, особенно если моей веры. Иной веры так и даром не надо, кое-где зверям хищным поклоняются, или духам мертвых. Тьфу, простите боги. Впрочем, и с моей верой не все ладно в последнее время, раскол в ней пошел… да ладно, не до этого мне сейчас.

Хозяин, маленький, толстенький, лицом неуловимо похожий на покойного десятника Симера, к тому же еще и рыжий.

— Чем помочь могу, вольный человек? — спросил он меня.

— На постой определи. С конем. Вот вся и помощь.

— Ну не скажи! — широко заулыбался он. — А кормить тебя с конем и не надо, скажешь?

— Ну да, моя ошибка, — усмехнулся и я. — Конь овса заслужил, две недели травой питался, да и я не откажусь. А нет ли у тебя еще и баньки здесь, добрый человек?

— Как не быть? — удивился он. — Через двор пройди и в дальнем углу. Хорошая банька, никто не жаловался. По крайней мере, как ты оттуда выйдешь, никто не догадается, сколько дней ты верхом проскакал.

— А комнаты хороши ли? — спросил я уже просто так, приняв решение.

— А ты сними да посмотри, — засмеялся хозяин. — Хорошие за те деньги, что прошу. И коня обиходить могут, мальчишки мои зарабатывают. Да не бойся, никто не жаловался, они дело знают, — добавил он, перехватив мой сомневающийся взгляд.

Цена не поразила, но лишь потому, что я примерно такой и ожидал. Дешевым постоялый двор не был, равно как и дорогим. Самая серединка в этом ряду. Коня я самолично отвел на конюшню, где он получил просторное стойло и двое расторопных мальчишек немедля бросились его сноровисто обтирать, получив от меня по монете, а затем пошел обратно, в дом, где и поднялся на второй этаж по пыльной и рассохшейся деревянной лестнице. Нашел нужную дверь, грубо, но крепко сколоченную из толстой доски, которую не каждая пуля пробьет, открыл ее.

— Ну, попросторней видал, — честно сказал я, оглядевшись в клетушке. — Но жить можно.

Сундук напротив кровати, полки над ним на стене, маленький столик, за каким можно поесть или написать письмо, сидя на кровати, ну и сама койка с соломенным матрасом, застеленным грубым, но чистым и свежим бельем.

— Ну, если клопы будут, хозяина плетью отлуплю, — заявил я вслух, бросая сумки на сундук. — Они мне кровь пустят, а я ему, из задницы.

Раскрыл сумки, задумчиво разглядывая небогатый свой одежный припас. Одна рубаха насквозь кровью промокла и разрез во всю грудь, даже и не знаю, смогу ее отстирать, или мне в ней только коней чистить в будущем. Та, что на мне, потом пропитана, ее и надевать уже стыдно без стирки. Со штанами ситуация такая же, одни в крови, другие грязные дальше некуда. Лучше всего с обувью, запасные сапоги, только легкие, с брезентовыми голенищами, у меня тоже с собой, и не надевал я их ни разу. И портянки чистые имеются. И как в баню пойдешь? Опять то же самое на себя потом натягивать? Срам один, даже думать противно.