Луи Буссенар - Ледяной ад

• Название: Ледяной ад
• Автор: Луи Буссенар
• Издательство: Ладомир
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1991
• ISBN: 5-86218-001-X

В романе «Ледяной ад» говорится о французском ученом, который открыл новый химический элемент, способный указывать на присутствие золота в недрах земли. Со своими друзьями он отправляется в Клондайк, чтобы на практике испытать изобретение.

Кроме поисков и добычи золота группе смельчаков приходится сразиться с преступниками сообщества «Красная звезда».

_{Художник Александр Махов}

---

— И мне думается, Феликс, — прибавил Редон, — что профессиональная тайна не помешает вам сообщить, насколько основательны мои подозрения. Впрочем, вот и само доказательство.

Он развязал уголок своего платка, вынул оттуда пуговицу и показал слуге, который сейчас же ответил:

— Вы правы: пуговица от одежды господина Бернетта. С надписью «Барроу Т., Лондон». Утверждаю с тем большей уверенностью, что сегодня утром господин Бернетт просил меня пришить к его панталонам точно такую же.

Эти слова чуть не свели с ума Редона, но он сдержался и произнес, наполовину смеясь, наполовину сердясь:

— Вот видите, какой плут сей англичанин. И выглядит, верно, хуже меня?

— Еще бы! Ему около сорока лет, высок, напоминает боксера и носит дымчатые очки…

— Так он уехал?

— Да, сударь!

— И забрал свои сундуки, чемоданы?

— Чемоданы и три английские ивовые корзины, покрытые просмоленным полотном.

— Хорошо, благодарю!.. Держите, Феликс! — сказал Поль, вручая третий луидор слуге, рассыпавшемуся в благодарностях.

Узнав все, что было нужно, Редон вышел из «Павильона» и помчался на станцию. Поезд только что отошел, пришлось около получаса дожидаться другого. Кстати, репортер вспомнил, что, кроме чашки чая, у него ничего не было во рту целый день, а время близилось к четырем часам. Он съел два сандвича, выпил стакан малаги, выкурил сигару и вскоре покатил в Париж. Пятьдесят минут спустя поезд остановился на станции Сен-Лазар. Справедливо полагая, что путешественники, едущие из Сен-Жермена, редко сами заботятся о багаже, он опросил сейчас же всех носильщиков, не принимали ли они вещей у владельца трех ивовых корзин. Никто такого не видал. Редон, памятуя, что терпение — необходимая принадлежность всякого следователя, продолжал расспрашивать всех подряд, щедро давал «на чаек» и в конце концов выяснил, что господин высокого роста с бородой, похожий на англичанина, вышел на станции, но только с двумя корзинами.

— Это он! — сказал себе Редон. — Но где же третья корзина?.. А!.. В кладовую!

При помощи денег, открывающих все двери, он проник в кладовую и сейчас же узнал корзину. Сомневаться было невозможно, на ней значился адрес: Френсису Бернетту, Лондон.

«Однако я играю сегодня счастливо, — подумал репортер. — Теперь — к телефону!»

Он вошел в телефонную будку и позвонил.

— Прошу соединить с Версальским судом!

Прошло несколько минут.

— Кто вы?

— Поль Редон, журналист. А вы?

— А! Это Редон! А я прибыл из Мезон-Лафита с нашим пленником… Он упорствует… но он виновен… Не пытайтесь что-либо сделать в его пользу…

— Убийца, мой дорогой прокурор, англичанин по имени Френсис Бернетт, и завтра я докажу вам это. А пока прикажите задержать сундук, принадлежащий сэру Бернетту и находящийся в кладовой на станции Сен-Лазар. Затем, рекомендую навести справки во всех отелях и арестовать этого Бернетта, приметы которого сообщаю. Наконец, хорошо бы еще приказать охранять станционные выходы. Ответственность за все беру на себя; а что касается моего бедного Фортена, то не пройдет и трех суток, как вы первый заявите о его невиновности. До завтра! В девять часов я буду в Версале.

— Но, Редон, вы с ума сошли!

— Сделайте то, что услышали, и будете благодарить меня на коленях… На коленях! Прощайте!

После этого Редон возвратился к себе, наскоро привел в порядок костюм и пообедал.

Вечером побывал в нескольких редакциях и к часу вернулся на улицу Ларошфуко, где занимал домик, расположенный в саду. Отослав кучера, он позвонил, вошел, произнес свое имя перед сторожкой, и… тут на него набросился какой-то человек. Блеснула сталь, — лезвие кинжала с поразительной быстротой погрузилось в тело. Он почувствовал сильную боль в груди, потом ледяной холод. Кричать Редон уже не мог, хотя в мозгу его перед потерей сознания пронеслась мысль: «Бедный Леон! Кто за тебя заступится?»

ГЛАВА 5

Брат и сестра у родителей обвиняемого. — Мадемуазель Марта. — Удивление жителей. — Следователь и его помощник. — Известие об убийстве Поля Редона. — Что заключалось в таинственных чемоданах.

Погребение Мартина Лефера и Грандье происходило в один день и час, в присутствии множества народа. У первого не было родных, одна ключница шла за гробом. А останки второго сопровождали сын и дочь, оставшиеся сиротами без всяких средств к существованию. Сын, едва достигший шестнадцатилетнего возраста, воспитывался в Парижском лицее и теперь шел за гробом с измученным лицом, задыхаясь от рыданий. Дочь была на два года старше. Она машинально двигалась за процессией, вся закутанная крепом, и никак не могла поверить, что обожаемый ею отец и лежащее человеческое тело с простреленным черепом — одно и то же.

По окончании печальной церемонии, когда посторонние разошлись, сироты также покинули могилу. Молодая девушка сказала несколько слов брату, на которые он ответил кивком головы, потом взяла его под руку, и они направились не на виллу Кармен, а в город и, к удивлению всех, вошли в дом Леона Фортена.

Убитые стыдом и горем, старики безмолвно ответили на их поклон.

Девушка медленным движением руки подняла вуаль и сказала:

— Я — Марта Грандье, а это — мой брат Жан!

Старый Фортен-отец не нашелся, что ответить, но жена его, тронутая неподдельной симпатией, сквозившей в прекрасных глазах гостьи, взволнованно произнесла:

— Мадемуазель Грандье!.. Вы!.. Вы здесь!..

— Ваш сын, Леон… месье Леон… обвинен в ужасном преступлении… но он невиновен… я знаю… уверена… И вот, когда все его проклинают и отворачиваются от вас, мы пришли сюда… с разбитым сердцем… но с надеждой, что спасем Леона!

При этих звучавших из глубины души словах у старушки покатились слезы из глаз:

— Невиновен!.. О да, невиновен!

Она бросилась к молодой девушке и крепко, до боли, сжала ее в объятиях.

— Вы считаете моего сына, моего Леона невиновным! Вы его знаете, не правда ли?

— Совсем немного! — отвечала мадемуазель Грандье, милое личико которой озарилось улыбкой. Она замолкла на несколько секунд, покраснела и продолжала с достоинством:

— Каждый день и с давних уже пор… он клал на решетку, идущую вокруг нашей виллы, маленький букет из простых лесных цветов. Эти цветы предназначались мне. Я принимала их, потому что сын ваш был так скромен, так почтителен. Мы ни разу не обменялись даже словом, и я не знала его имени до тех пор, пока он не пришел к отцу по делу. Теперь на нас обрушилось несчастье… Отец завещал нам отомстить за себя.

— И мы отомстим! — звонко воскликнул юноша.

— Наше мщение и оправдание вашего сына тесно связаны друг с другом, — продолжала мадемуазель Грандье, — и, следовательно, они будут единой целью нашей жизни! Не так ли, Жан?

— Да, Марта!

Такая решимость этих детей, совершенно не ведающих еще жизни, не имеющих поддержки ни дружеской, ни материальной, была поистине трогательна. Впрочем, какова бы ни была их слабость, они все-таки обладали той верой в себя, которая всегда оборачивается силой, сдвигающей горы.

Вид этих прекрасных молодых людей вызывал в стариках Фортенах добрые чувства и зарождал в их сердцах луч надежды.

Выше среднего роста, скорее даже высокая, Марта Грандье не походила на девушек-куколок из высшего общества. Грациозный, но крепкий стан ее обнаруживал здоровье. Ее густые волнистые белокурые волосы составляли очаровательный контраст с большими глазами, вспыхивавшими по временам черным огнем. Изящный нос с трепещущими ноздрями указывал на пылкость характера, а резко очерченный подбородок обнаруживал вдумчивость и склонность к размышлениям. В общем, это было странное, но пленительное лицо, в котором отражались кротость и энергия, нежность и решительность.

Брат был похож на сестру, несмотря на свои темные волосы и голубые глаза.

Они охотно воспользовались приглашением супругов Фортен присесть, тем более что на вилле Кармен их ждали одиночество, горькие воспоминания и печальные дела. Предстояло определить оставшиеся средства, отпустить слуг и установить новый порядок жизни. Видя неопытность молодой девушки, госпожа Фортен предложила ей свои услуги.

— В хозяйстве много встретится затруднений и мелочей, о которых вы не имеете понятия! Не отнимайте у меня удовольствия служить вам. О, не говорите «нет!», — произнесла она.

— Соглашаюсь с радостью, с благодарностью!

— Так едем. Чем скорее, тем лучше.

Все трое покинули старика Фортена.

Мирное посещение детьми убитого родителей убийцы произвело на обитателей Мезон-Лафита огромное впечатление. Когда же маленькая группа дружно двинулась к вилле Кармен, соседи стариков от удивления раскрыли рты и замерли, как будто пораженные столбняком. На вилле в это время находились мировой судья и следователь со своими письмоводителями. Первый прямо обратился к Марте и Жану Грандье и сообщил, что накануне смерти отец объявил их совершеннолетними. Согласно закону, господин Грандье сделал заявление судье в присутствии письмоводителя, и — по 477-му параграфу Свода гражданских законов — этого совершенно достаточно, чтобы получить право обходиться без опеки. Тут следователь, ведущий дело, прервал объяснения своего коллеги и пригласил молодых людей на беседу в кабинет отца.