Луис Мигель Мартинес Отеро - Иллюминаты. Ловушка и заговор

• Название: Иллюминаты. Ловушка и заговор
• Автор: Луис Мигель Мартинес Отеро
• Издательство: СПб.: Евразия, 2008. — 221, [3] с.
• Жанр: История
• Год: 2008
• ISBN: 978-5-8071-0288-1 (С.: Ист.библ.(84)), 978-5-8071-0280-5 (С.: ПКДВ(84))

Основанный в 1776 г. баварским воспитанником иезуитов Адамом Вейсгауптом, орден иллюминатов ставил перед собой четкую и определенную задачу: покончить с монархией и церковью — и с этой целью завязал контакты с масонскими ложами. Однако его существование прекратилось в 1784 г. Тем не менее есть основания полагать, что после этого он не исчез, а лишь скрылся от глаз правителей, тайно продолжая свою деятельность. Об этом говорит появление в разное время и в разных местах организаций, объявляющих себя наследниками иллюминатов. Но пожалуй, лучшим доказательством может служить последующая история, в ходе которой, как нам хорошо известно, были успешно реализованы многие пункты программы Вейсгаупта. Опираясь на исторические документы, автор этой книги, известный конспиролог Луис Мигель Мартинес Отеро, прослеживает историю возникновения и существования ордена, а также различные формы проявления его идей в последующие эпохи, уделяя особое внимание его связи с современными тайными обществами и внедряемым ими мировым порядком.

_{Luis Miguel Martinez Otero LOS ILLUMINATI LA TRAMA Y EL COMPLOT
© Luis Miguel Martinez Otero, 2004 © Ediciones Obelisco, 2004 © Перевод. М.Ф. Сотская, М.Ю. Некрасов, 2008 © Издательство «Евразия», 2008}

---

Легенда и движение Розы и Креста рождаются в XVII веке, с появлением «манифестов», приписываемых аббату Гейдельбергскому Валентину Андреа. Их ожидало блестящее будущее. Они пропитаны благочестивой теософией христианского характера, но абсолютно антипапской (точнее сказать антииезуитской) и протестантской направленности. По мнению Седира[16], три буквы F. R. С. (Fratres Rosae Crucis) обозначают в действительности Fratres Religiones Calvinisticoe, что кажется убедительным.

Розенкрейцеры практиковали независимую теургию и были приверженцами как созерцательной, так и оперативной алхимии. Славное имя розенкрейцеров стало степенью инициации в различных масонских послушаниях. Примером может служить Древний и Принятый Шотландский обряд, 18-я степень посвящения которого называется «Верховный Князь Розенкрейцеров», что совпадает с седьмой степенью посвящения французского ритуала.

Основные тексты Валентина Андреа, которые мы упоминаем, суть следующие: «Fama Fraternitatis», или «Откровение Братства Высокочтимого Ордена RC», полное название которого прямо указывает на иезуитов[17] и объявляет о существовании ордена. Этот манифест, обращенный церковным и политическим властям, осуждает Рим — папскую власть — в делах духовных и преходящих. Он рассказывает о жизни Христиана Розенкрейца (которому приписываются годы жизни с 1378 по 1484) с того момента, как тот начал свое странствие по миру, и вплоть до его кончины. Текст заканчивается описанием его воображаемой могилы. Внутри него горит одна из вечных лампад, поскольку их питает универсальный эликсир.

«Confessio Fratemitatis» («Исповедь Братства») дополняет предыдущий труд. В нем проповедуется необходимость обновления Человека и утверждается, что братство розенкрейцеров владеет философской наукой, которая сделает возможным данное обновление. Исповедь адресована возлюбленным Науки и искателям Истины.

Но самым известным текстом является «Химическая свадьба Христиана Розенкрейца в году 1459». Основным является алхимическое понятие «химической свадьбы», вероятно, внебрачной, как очень хорошо известно знатоку герметической науки. В этой книге описываются этапы инициационного путешествия в поисках Просветления, которые стремятся передать символы, но иногда оказываются излишне изощренными. Согласно легенде, когда родительский замок пятилетнего Христиана Розенкрейца в Гермельсгаузене был захвачен и сожжен Инвизицией, тот нашел убежище в близлежащем монастыре, где получил образование, состоявшее в чтении греческих и латинских источников. Уже взрослым, в сопровождении одного из братьев, который умер на Кипре, он совершил путешествие в Дамаск, откуда, вероятно, отправился в Аравию, и оттуда — в таинственный Египет. Вернувшись в Тюрингию, он основал братство Розы и Креста и жил отшельником до самой смерти в 1484 году, в возрасте 106 лет. В книге изображается теософическое странствие, в которое пускается душа в поисках божества.

Значительно позже, век спустя, на парижских стенах появились плакаты следующего содержания:

«Мы, депутаты Главной Коллегии Розы и Креста, милостью Всевышнего, к Которому обращены сердца всех Праведных, видимым и невидимым образом присутствуем в этом городе. Мы извещаем людей и без помощи книг или записей учим умению говорить на языках тех стран, где мы решили обосноваться, дабы спасти себе подобных от смертельно опасных заблуждений. Тот, кто хочет узнать нас из праздного любопытства, никогда нас не узнает; но тому, кто искренне стремится войти в ряды нашего Братства, мы, ведающие мысли, докажем истинность своих обещаний; и мы не раскроем места нашего пребывания в этом городе, ибо мысли, соединённые с подлинной волей читающего эти строки, позволят ему узнать нас, а нам — его».[18]

Такое же или подобное обращение вновь появилось в Париже в 1922 году. Легенда имела успех, поскольку для нее была подготовлена почва. Три вышеупомянутые книги получили в Европе широчайшее распространение и — как мы уже сказали — вскоре возникли ритуалы, носящие их имя, вплоть до возникновения американского AMORC, обладающего всеми отрицательными чертами, присущими американской культуре[19]. По всеобщему мнению, они были наиболее просвещенной сектой, хотя мы полагаем, что это заблуждение. Они хотели противопоставить Риму подлинное христианство, причем надеялись успеть сделать это до конца света, которого они ожидали, основываясь на современных им религиозных войнах.

Англичанин Элиас Эшмол назвал розенкрейцеров просвещенными или иллюминатами: «the most illuminated Brothers of the Rose Cross». Фрэнсис Йейтс объединяет оба имени в заголовке своего труда «The Rosicrucian Enlightment», а в Германии манифест Fama Fraternitatis представлял общество розенкрейцеров как братство просвещенных[20].

По мнению Робинсона[21], степени посвящения розенкрейцеров, известные масонству XVIII века, не имеют отношения к тем иллюминатам, которые к тому времени уже исчезли с лица земли. Однако число лож розенкрейцеров неизменно растет, поскольку их таинства были ориентированы как на любопытство, так и на человеческую чувственность и алчность. Розенкрейцеры превратились в необычайный союз, который принял конституцию иезуитов, но ориентировался лишь на богатых. Они разделяли Братство на круги, каждым из которых управлял отдельный высший мастер, известный президенту, но не известный членам других лож. Эти высшие общались между собой особым, им одним известным способом, а все общество подчинялось приказам Генерала.

В реальности — как утверждает Робинсон — они представляли собой секту алхимиков, стремившихся постичь преобразование металлов и создать универсальное лекарство. Остальные франкмасоны считали розенкрейцеров схизматиками и полагали, что не было необходимости допускать в ложи их религиозное безумие.

В Брюсселе в XVII веке было опубликовано произведение под названием «Rosa Jesuftica», в котором символическое значение розы применялось к католицизму (символ Марии, мистическая роза), после чего возникли вопросы, не являются ли два ордена, иезуитов и розенкрейцеров, в действительности одной и той же организацией, которая временно сошла со сцены, чтобы позже появиться под видом другой…

Имя розенкрейцеров, являющее собой слияние креста и розы, поражает своим благозвучием, а также противоречивостью понятий, которые его составляют.

Подобно протестантизму, иллюминизм представлен различными формами и включает в себя секты различного характера. Таково сформировавшееся позже Общество иллюминатов Авиньона отца Пернети, практиковавшее герметические и алхимические ритуалы, или возникшие в 1767 году теософские или конкордистские иллюминаты.

Иллюминизм в действительности указывает на глубинное стремление сердца человека, на его самое важное качество: свет. Мозг человека, как правило, затемняет этот свет, но если бы не было этой завесы, мы оказались бы парализованы в неподвижном созерцании. Этот свет, к которому стремится иллюминизм, был бы, в нашей нынешней ситуации, настоящей тьмой. На сцену выходит символ платоновской пещеры. Именно здесь, однако, допустим иной взгляд на посмертные состояния. Пока мы не постигли их изнутри, пока мы еще здесь и наш кругозор ограничен корой головного мозга, мы можем видеть лишь два проявления света, о котором мы говорим, в зависимости от сетки, которую накладывают чувства. Похоже, что ячейки западной сетки крупнее и позволяют просочиться более ясному духу. Мистика и схима — разные вещи.

Далекий от рациональности католических догматов и церковной дисциплины, в то время слишком вездесущей, иллюминизм, характеризующийся обличием спиритуалистическим и мистическим, всегда обильно удобрял почву для ереси. Пожалуй, мы могли бы перенестись к еще более ранним его предшественникам. На Западе мы находим их в среде, где крестоносцы и тамплиеры соприкасаются с различными исламскими братствами. Если обратить внимание, христианство бывало оплодотворено исламом, но ни разу не было обратного…

Масоны также хотят вести свою историю от тамплиеров, причем их интересует не столько Храм Соломона, сколько определенный культурный осмос, который многих наводил на мысль об определенной исламофилии, послужившей, вероятно, отправной точкой для варварств, приписывавшихся тамплиерам во время процесса 1312 года, за которым последовало их полное уничтожение. Также следует упомянуть флорентийские школы XVI века, Марсилио Фичино, Пико де ла Мирандола, Николая Кузанского, Джордано Бруно и т. д. И уже современных Вейсгаупту конвульсионеров, мартинистов и сведенборгиан[22], не забывая о язычестве, герметизме и об отце Пернети и его «Иллюминатах Авиньона». Последние ожидали пришествия, чтобы восстановить подлинное христианство, под предлогом нового явления Христа. Они утверждали, что мир переживает последние времена третьей эпохи, поскольку — как они говорили — «время коротко, время близится»…