Александр Владимирович Соболев - Бухенвальдский набат

• Название: Бухенвальдский набат
• Автор: Александр Владимирович Соболев
• Жанр: Поэзия

---

1959

* * *

Все в мире плод упорного труда:
крестьянин ли возделывает ниву,
возводит ли строитель города —
весь мир поет хвалу трудолюбивым.

Когда земля от стужи отошла,
копала мама в огороде грядку.
Ты был с ней рядом, и она дала
тебе в ручонки острую лопатку.

Ты помогал ей в меру детских сил.
Пусть был твой след на почве неглубоким,
но ты впервые в жизни получил
труда незаменимые уроки.

Они пошли тебе, на счастье, впрок:
твой след теперь в больших делах глубок.

1959

* * *

Каким числом, какой величиной
твои измерить пешие дороги?
Наверно, обошли весь шар земной
твои в пути натруженные ноги.

Ты брал уступ, одолевал скалу,
где нету и намека на ступеньки.
А ведь когда-то, крохой, на полу
ты неуклюже полз на четвереньках.

Но мать однажды встала впереди,
твоей ручонке руку протянула.
Всем существом почувствовав: «Иди!»,
покачиваясь, ты шагнул до стула.

Нет без истока ни одной реки.
От материнской ты пошел руки.

1959

* * *

Погасли в канделябрах свечи,
связалась темень
в черный бант:
в Берлине умер в этот вечер
великий русский музыкант.
Молчал рояль.
Он ждал кого-то.
В насторожённой тишине
звучала траурная нота
на оборвавшейся струне...
Белей чем мрамор
лоб открытый,
виски в поблекшем серебре.
На смертном ложе композитор
лежал,
как ратник на горе.
И с этой величавой кручи,
неся венок из белых роз,
печаль
плыла
свинцовой тучей
туда,
где русский гений рос.
Бежало страшное известье
из дома в дом,
из дома в дом.
Деревни, города, предместья
скорбели о певце своем.
И Славу пела вся Россия,
как океан, тот хор звучал...
Пред Глинкой смерть была
бессильна —
он песнею народной стал!

1959

* * *

Владелец удивительных богатств,
так горделиво голову несущий,
балованный изысканностью яств,
ты не забыл, что значит хлеб насущный?

Тот самый хлеб, который каждый час
как воздух нужен каждому на свете,
с ним день весенний восхищает нас,
а нет его — и солнце нам не светит.

...В голодный год тащилась мать с сумой.
И выпросив где корки, где картошки,
спешила, исхудавшая, домой —
отдать тебе все до последней крошки.

А как без этих выстраданных крох
ты уцелеть и вырасти бы мог?

1959

* * *

Кто раз-другой бессовестно солгал,
с тем совесть никогда дружить не сможет.
Как разъедает ржавчина металл,
так ложь неумолимо душу гложет.

А человек с прогнившею душой
не избежит неотвратимой мести.
Приговорен к позору сам собой,
святыню променявший на бесчестье.

Ты не умеешь и не хочешь лгать.
В той чистоте — твоя краса и сила.
Тебя с пеленок наставляла мать
и кривду ненавидеть научила.

Она тебя оберегла от лжи.
Спасибо ей сыновнее скажи.

1959

МИЛОСЕРДИЕ

Неправды здесь ни капли нет.

Лежал на койке госпитальной
полумертвец.
И падал свет
на странный взгляд его, печальный.
Не то уснул, не то дремал он,
укрытый мягким одеялом,
не то утих он навсегда
и погрузился в вечный холод...

Врач-капитан промолвил: — Да...
А жаль, солдат еще так молод!
Спускалась ночь.
Спускалась клеть
в подвал, в сырое подземелье...
Приблизилась неслышно Смерть,
уселась на краю постели.
—    Ну что ж, пора и на покой, —
сказала сипло, глуховато.
Солдат отвел ее рукой:
—    Нет, врешь, старуха, рановато,
до срока не хочу истлеть
твоим, карга, сожженный зельем!

Всю ночь покачивалась клеть
меж койкою и подземельем.

Ломало утро рубежи.
Солдат откинул одеяло...
у койки девушка стояла
и ласково спросила: — Жив?
Солдату протянула руку
и положила на плечо.
А он, все видя ту старуху,
шептал в бреду: — Мне горячо...
В пространстве сумрачном, безбрежном,
кровать качалась и плыла.
Пред ним в одежде белоснежной
сама Снегурочка была.
Но не из сказочного царства —
из лебединых рук ее
он принял воду и лекарство,
впадая снова в забытье.
А Смерть невидимо сидела
у изголовия его.
—    Старайся, девка, это — дело,
хе-хе... Посмотрим, кто — кого?..
Моя коса остра как бритва...

Двенадцать суток длилась битва.

Сестра махала полотенцем,
дул на больного ветерок,
кормила с ложки, как младенца,
за каждый радуясь глоток.
А он смотрел в глаза сестренке —
как много было в них тепла,
из них, казалось, струйкой тонкой
солдату в сердце жизнь текла...

Старалась Смерть.
Но как на камень
наткнулась вдруг ее коса.
Старуха развела руками
и прохрипела:
— Чудеса!
Веками я живых косила.
А тут, поди, девчушка, вот!..

И от солдата отступила:
—    А ну вас! Дел невпроворот!

Солдат и до сих пор живет!

1959

* * *

Часами мы толпимся у холста:
деревья, пруд, кувшинками покрытый, —
обычная земная красота
нам кажется чарующим открытьем.

Художник ты. И это полотно
тебя за все труды вознаградило.
А помнишь ты, как мать давным-давно
земную красоту тебе открыла?

Она тебя водила по лугам
и по лесным извилистым тропинкам,
учила слушать утром птичий гам,
показывала каждую травинку...

Наследником ее высоких чувств
ты в мир вошел и стал жрецом искусств.

1959

* * *

Есть край у океанов и лесов,
есть даже у галактик очертанья.
Но безгранична матери любовь,
вместившая в себя все мирозданье.

В ее глазах — не отраженье дня,
не преломленье солнечного света.
Они — источник вечного огня,
без матери зачахла бы планета.

Ей с уваженьем в пояс поклонись,
она того сторицей заслужила.
Тебе она открыла неба высь,
и кровь ее в твоих струится жилах.

Ты можешь все молитвы отвергать,
но помни как святыню слово — Мать!

1959

* * *

В весеннем небе,
трепетный, незримый,
поет, поет
певец неповторимый.
Как этот голос
серебрист и звонок,
как он взмывает
в голубую высь!
Солирует над пашней
жаворонок...

Глядите, люди,
как прекрасна жизнь!
Тепло и радость
в акварельной шири,
дыши и наслаждайся, человек!
В своем огромном
благодатном мире
мир нерушимый утверди навек.

Вдруг над Землей, как призрак,
гриб огромный,
его взметнула ядерная бомба!
Что может быть
страшнее и нелепей:
удар!..
Ни жизни, ни певца — пустыня. Пепел...

1959

ГРОЗА НАД РЕКОЙ

Еще раскаты грома вдалеке,
еще полнеба в солнечном свеченье...
Еще в непотревоженной реке
едва дрожит деревьев отраженье.
Видением серебряный наряд
дугой взметнула над водою рыба...
И вдруг сверкнул меж тучами разряд,
и сорвалась грохочущая глыба!

В короткой схватке побежден покой,
и ветер налетает из-за леса,
он мечется и свищет над рекой,
и хлынул ливень дымчатой завесой...
То вспышка молнии слепит глаза,
то берега покрыты полутьмою...
Разбушевалась над рекой гроза,
горой волну вздымая над волною.

Но вот из мрака белый
пароход внезапно, словно в сказке, вырастает,
плывет он гордо, не сбавляя ход...

И кажется: стихия утихает,
и кажется: светлеет небосвод...

1959