Фриц Лейбер - Серебряные яйцеглавы

• Название: Серебряные яйцеглавы
• Автор: Фриц Лейбер
• Издательство: А.С.К.
• Жанр: Научная Фантастика
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-0647-3

Все электронные издательские словомельницы разбиты! Писатели вновь свободны самостоятельно творить, сочинять, завораживать словом!

Но… умеют ли они, обученные нажимать на кнопки автоматических сюжетников и поэмопроизводителей, писать книги?

Что спасет издательский бизнес и насытит читателей, привыкших к ежевечерней порции словодури?

---

— В коптере, который я украл у Элоизы Ибсен, — упавшим голосом ответил Гаспар.

— У этой королевы каннибалов! Этой султанши! Могу себе представить сию аляповатую мусорную корзину, которую твоя отвратительная титькастая экс-любовница считает стильным коптером, — произнесла девушка с глубочайшим презрением. — Надеюсь, двухцветный?

Гаспар, напуганный неожиданным взрывом негодования, поспешно подтвердил.

— Хромированная отделка?

— Да.

— Изысканный старинный бар для напитков и закусок?

— Да.

— Тошнотворно-сибаритское тройное сиденье из пенорезины, обтянутое бархатом и напоминающее двуспальную кровать?

— Да.

— Окна из зеркального стекла для полного уединения?

— Да.

— Автопилот, конечно, последней конструкции, что позволяет веселиться в полете, сколько вздумается, не отклоняясь от заданного направления.

— Нет… э-э… да.

— Это именно то, что я и предполагала, — злобно ухмыльнулась няня Бишоп.

39

Через четыре часа Зейн Горт, успешно выполнив поставленную задачу, засек в трехстах милях над океаном пурпурно-серый коптер Элоизы Ибсен, державший курс строго на запад. Находчивый робот с помощью медленных звуковых ракет, запускаемых в сторону коптера с десятиместного реактивного служебного флайера, наконец привлек внимание влюбленной парочки. Кстати, флайер был реквизирован Зейном у загулявшего конгрессмена, поскольку ему потребовался более скоростной аппарат для последней стадии своей многоцелевой спасательной миссии.

Спустя некоторое время коптер Элоизы был поставлен на автоматическое возвращение и поплыл над голубыми просторами Тихого океана к мансарде Гомера Хемингуэя. А Гаспар и няня Бишоп, выглядевшие чрезвычайно смущенными, были радушно встречены на борту большого реактивного флайера Флэксмена, мисс Блашес, Полпинтой и еще не очухавшимся от алкогольных паров конгрессменом, которого Зейн протрезвлял в багажном отделении.

Флэксмен пребывал в хорошем настроении, хотя и немного нервничал, мисс Блашес была очень разговорчива и любознательна — таким же был и Полпинты, правда, на его серебряной скорлупе появились странные темные пятна.

Тактичный Зейн объявил всем, что якобы заранее спланировал встречу с Гаспаром именно в этой части океана, за что писатель и девушка наградили его благодарными взглядами. Наклонившись к уху подруги, Гаспар признался: если бы Зейн не нашел их, они вполне могли достичь Самоа или Гонолулу, прежде чем разорвали бы узы взаимной телесной одержимости.

И пока флайер переносил пышный закат к темнеющему востоку и Калифорнии, Гаспар и няня Бишоп поведали адаптированную версию своих приключений и выслушали рассказы, видимо, также сглаженные, о злоключениях остальных. А загулявший конгрессмен, потягивая кислое пойло под названием «Старый космонавт», время от времени вставлял мудрые замечания.

В истории, происшедшей с няней Бишоп, Флэксмена беспокоил лишь один момент — на кого работал или что искал Гил Харт.

— На кого охотился, — девушка опустила глаза, — стало совершенно ясно, когда он привел меня в чувство после анестона. Сказав, что любит добрую борьбу, он долго разглагольствовал о слиянии Рокет Хауз с Протон Пресс и о месте вице-президента для него. Правда, все это излагалось в промежутках между демонстрациями автопса и покушениями на мою честь.

— Ц-ц-ц, — покрутила головой мисс Блашес, легонько касаясь девушки. — Так хорошо, что вы сохранили ее, — добавила она с легкой иронией.

— Вот такие безмозглые насильники, как автопсы, и создают роботам плохую репутацию, — сухо констатировал Зейн и довольно живо рассказал о том, что происходило с ним, когда он расстался с Гаспаром.

…Выпустив световую ракету, Зейн пролетел еще миль шестьдесят над пустыней, прежде чем оказался над местом, откуда шел сигнал-три, — невзрачной саманной деревушкой-призраком, где Флэксмен был узником Каина Бринкса и его банды робописателей. Спикировав вниз за рваной серой дымовой завесой, изображавшей низкие дождевые облака, робот так молниеносно пришпилил «Рассерженных молодых роботов» короткими замыканиями, что те даже не успели достать свое оружие. Освободив Флэксмена и посадив его в коптер, он посвятил еще несколько драгоценных минут тому, чтобы уменьшить технологически сложно воспроизводимыми методами энергетический потенциал металлических мошенников. Короче говоря, как преступная, так и литературная деятельность их уже не волновала…

— Эй, — отреагировала няня Бишоп. — Кажется, вы говорили, что изменять схемы робота — величайшее зло в мире или нечто такое, с чем вы никогда бы не связались.

— Есть огромная разница между вмешательством в разум робота или человека — я имею в виду влияние на идеи и подмену ценностей — и желанием просто сделать их ленивыми, что и было в данном случае, — заметил Зейн. — Большинству людей нравится лень. Роботам тоже. Думаю, вопрос исчерпан.

…Следующая акция Зейна — реквизиция служебного флайера, в котором загулявшие законодатели устроили пьяные разборы на посадочном поле близ одного из курортов в пустыне, — была также удачной.

(— Вы отлично сделали, что забрали его, — отозвался подвыпивший конгрессмен. — Я помню, мои дружки начали драться из-за того, кто поведет флайер в Париж, чтобы прихватить несколько девочек и абсент, если вечеринка начнет затухать.)

Сигнал-четыре увел Зейна и Флэксмена обратно на запад, в огромное горное поместье с лужайками, одинокими дубами и белыми статуями нимф, преследуемыми гермафродитами. Ручной олень, напуганный гулом реактивных моторов заходящего на вертикальную посадку флайера, умчался к гигантской белой глыбе дома с рифлеными по фасаду колоннами. Дом оказался обиталищем писательской братии — вместе с их террористическим отделением «Сыновья Сивиллы»— и темницей мисс Блашес.

(— Да, эти зловеще-очаровательные ребята уговорили меня ехать с ними, — созналась розовая роботесса, — пообещав, что я буду цензировать их поэзию и писать назидательные сказки для только что сконструированных роботесс. Они были очень милы, пусть даже и не сдержали своих обещаний, — показали мне новые оттенки шерсти, помогали держать целый час пряжу и говорили со мной. Но эти старые великосветские дамы! — Ее анодированный алюминий задрожал. — Ничего, кроме жажды похоти, нецензурных слов и курения трубок. Я хотела, чтобы Зейн заткнул им рты их собственными бриллиантами и заварил их намертво, но он слишком мягкосердечен. — Роботесса с любовью посмотрела на героя дня через плюшевую кабину флайера, заваленную осколками бутылок и объедками закусок.)

Сигнал-пять — последний, а значит, сигнал Полпинты — привел Зейна, Флэксмена и мисс Блашес далеко за последнее пурпурное поле водорослей в Тихом океане, туда, где зловещего вида судно с низкими бортами рассекало одинокие волны сразу за трехсотмильной зоной. Это была тяжеловооруженная игорная баржа «Королева синдиката», слывшая старейшим в Солнечной системе плавучим казино. Вооружение баржи и точнейшая система наблюдения делали высадку с воздуха невозможной. Оставив флайер кружиться на расстоянии пяти миль от «Королевы синдиката», Зейн проверил водонепроницаемость своей конструкции тем, что прыгнул в море с реактивными двигателями от космического скафандра и запасными баками. Словно живая торпеда, он помчался к цели на глубине тридцать футов. Добравшись до баржи незамеченным, робот прорезал в ее днище дыру. Воспользовавшись начавшимся на судне переполохом, Зейн прикрепил к борту двигатели и баки и взобрался на палубу — эдакий истекающий водой железный Нептун с темной короной. Его радиокивер позволил в одно мгновение найти каюту, где мерзавец Филиппо Фениккья капал азотной кислотой на Полпинты — повернув тому телеглаз так, чтобы мог видеть, — пытаясь заставить мозг поклясться честью мамы, что будет работать на Синдикат в качестве банка памяти, прибора для устрашения и супершпиона. Рядовой шантаж второсортной издевательской фирмы с использованием консервированных мозгов уже не устраивал Гарроте.

(— Он действительно загнал меня в угол, — вставил Полпинты. — Если бы я поклялся, пришлось бы держать слово — этому научишься за двести лет или сойдешь с ума. Но, Боже, какие мгновения я пережил. Например, он говорил: «Подумай, как бы чувствовал себя предатель Синдиката, если бы открыл чемодан, а там — ты, смотришь на него своим глазом и говоришь, что он обречен». Из интереса я заупрямился — уж очень хотелось испытать чувство страха. Ну и вывести его из себя тоже было бы недурно. Та кислота не причиняла бы мне боли, понимаете? Всего лишь новые ощущения и, возможно, новые идеи. Правда, увы, опять на короткое время.)

Ворвись Зейн без предосторожностей в каюту, он был бы мгновенно парализован замыкающим лучом, направленным на него все предвидящим Гарроте. Однако робот нес перед собой медную сеть, сработавшую как решетка Фарадея. Увидев пятна на оболочке Полпинты, выеденные кислотой, он одним захватом вырвал щелочь, которую Гарроте держал наготове для нейтрализации кислоты, и с криком «Бандюге за заслуги!»— смазал другим предводителя гангстеров по физиономии, выбив тому половину зубов, снеся часть щеки и подбородка, половину верхней губы и кончик носа.