Максим Чертанов - Герберт Уэллс

• Название: Герберт Уэллс
• Автор: Максим Чертанов
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Прочая научная литература
• Год: 2010
• ISBN: 978-5-235-03296-5

Герберт Уэллс (1866–1946) широко известен как один из создателей жанра научной фантастики, автор популярных, многократно экранизированных романов — «Война миров», «Машина времени», «Человек-невидимка», «Остров доктора Моро». Однако российские читатели почти ничего не знают о других сторонах жизни Уэллса — о его политической деятельности и пропаганде социализма, о поездках в СССР, где он встречался с Лениным и Сталиным, об отношениях с женщинами, последней и самой любимой из которых была знаменитая авантюристка Мария Будберг. Обо всем этом рассказывает писатель Максим Чертанов в первой русской биографии Уэллса, основанной на широком круге источников и дополненной большим количеством иллюстраций. Книга адресована не только любителям фантастики, но и всем, кто интересуется историей XX века, в которой Уэллс сыграл заметную роль.

---

Все полезные книги, газетные статьи и картины следует скопировать, тиражировать и хранить в сети специальных учреждений с единым центром-каталогом, чтобы человек, находясь где угодно, мог сделать запрос в этот центр, и ему будет выслана копия документа. Так будет создан «Всемирный банк информации», или «Всемирная память человечества», или «Всемирный Разум», который станет неуязвимым, в отличие от хранилища отдельного учреждения. Разумеется, такая работа непроста, для нее необходимо привлечь множество специалистов, которые будут собирать источники информации, сортировать по отраслям, каталогизировать и так далее; но все же это гораздо дешевле и, главное, полезнее, чем воевать. Ныне — благодаря цифровым технологиям и Интернету — все — мирный банк информации фактически создан. Помогает ли он переделать мир? Ответа на этот вопрос мы пока не знаем, но его практическую полезность невозможно переоценить.

Однако между современными интернет-хранилищами знаний и тем, что предложил Уэллс, есть принципиальное различие. Оно не в том, что мы получаем информацию в виде файлов, а не фотографий. По Уэллсу, цель «Всемирного Разума» — выработка единого мировоззрения; он должен формироваться группой специалистов, объединенных общей идеологией; глупой, вредной и устаревшей информации в таком мозгу не место. Вечный вопрос: кто будет отбирать и организовывать этих специалистов? Наша «всемирная паутина» устроена так, что не только умный и добрый, но также злой и глупый паучок может сплести в ней свою ячейку. До сих пор попытки глобального регулирования интернет-пространства проваливались; по всей видимости, они будут бесплодны и в дальнейшем. Человечеству стала доступна вся информация «про всё»; но решать, что верно или ошибочно, хорошо или дурно, по-прежнему каждый должен сам.

* * *

21 октября Уэллсу стукнуло 70. Лондонский университет, который тоже стал юбиляром — 100 лет, — присвоил ему степень доктора литературы. Он говорил, что степень доктора естественных или общественных наук обрадовала бы его больше. Он не хотел считать себя литератором. Его очень тронула юбилейная статья Карела Чапека: «Он представляет собой исключительное явление среди современных писателей и мыслителей в силу своей необыкновенной универсальности; как писатель он соединяет склонность к утопическим фикциям и фантастике с документальным реализмом и огромной книжной эрудицией; как мыслитель и толкователь мира он с поразительной глубиной и самобытностью охватывает всемирную историю, естественные науки, экономику и политику. Ни наука, ни философия не отваживаются сейчас на создание такого аристотелевского синтеза… какой оказался по плечу писателю Уэллсу… <…> Этот всеобъемлющий исследователь является одновременно одним из самых настойчивых реформаторов человечества — он не стал догматическим вожаком и пророком, но избрал роль поэтического открывателя путей в грядущее».

День рождения он отметил с Мурой и родными, а 13 октября состоялось официальное празднование, организованное ПЕН-клубом. На обеде в Савой-отеле присутствовали около трехсот человек, среди которых были все сколько-нибудь значительные британские и многие иностранные литераторы. Председательствовал Джон Бойнтон Пристли. Юбиляра поздравляли (первым — Шоу); он произнес ответную речь. Моэм писал, будто Шоу издевался над Уэллсом, после чего тот, «чуть не водя носом по бумажке, писклявым голосом прочитал свою речь. Он брюзгливо говорил о своем преклонном возрасте и с присущей ему сварливостью нападал на тех присутствующих, кому, возможно, взбрело в голову, будто юбилей и сопровождающий его банкет означают, что он намерен отойти отдел. И заверил их, что он, как всегда, готов направлять человечество на путь истинный». Моэм любил говорить о людях гадости, но, в отличие от Шоу, только за глаза: разумеется, Шоу не издевался над юбиляром, а, напротив, объявил, что в искусстве изображения жизни ему равны лишь Диккенс и Киплинг, а также шутливо пикировался с ним, к чему оба давно привыкли: «Бедный старина Уэллс! Вот и вам перевалило за седьмой десяток. А мне скоро перевалит за восьмой… Почему все хохочут? Потому что радуются, что скоро отделаются и от меня, и от вас…»

Что касается речи Уэллса, то большинству гостей ее тон запомнился как «печальный». Да, он говорил о своих планах на будущее, о Всемирной энциклопедии. Но он сказал также: «Мне кажется, будто я — маленький ребенок, которому устроили чудный вечер и подарили много прекрасных игрушек… Но вот входит нянька и говорит: „Берти, вам пора спать, начинайте собирать свои игрушки…“ Многие из моих игр подходят к концу, и я чувствую, что устал…»

В 1936 году Уэллс сложил полномочия президента ПЕН-клуба (оставаясь до конца жизни активным членом этой организации): он не видел возможности далее удерживать ПЕН от политики. Почему? Годом раньше в Париже — формально по предложению Арагона, Мальро и Жана Ришара Блока, а фактически по инициативе советского руководства — был организован Международный конгресс писателей в защиту культуры от фашизма. На это мероприятие, проводившееся «в пику» ПЕН-клубу, были приглашены прогрессивные с точки зрения ЦК ВКП(б) западные писатели. Большинство из них отказались от участия. В резкой форме отказался и Уэллс, у него к тому времени выработался нюх на все советское, как бы оно ни называлось. Отказались Роллан и даже Шоу, он полагал, что советские порядки подходят для внутреннего потребления, но сам предпочитал свободно томиться внутри загнивающей цивилизации. Не приехал Горький, одни считают, что по болезни, другие — что его не выпустили. Конгресс прошел не без инцидентов: писатель Андре Бретон попытался задать вопросы о системе управления в Советском Союзе, а также о судьбе троцкиста Виктора Сержа, бежавшего из СССР, но Арагон и Эренбург объявили вопрос закрытым. На конгрессе было объявлено о создании новой организации — Международной ассоциации писателей.

Уэллс понимал, что литературный мир меняется. Есть организации фашистских, коммунистических, еще каких-то писателей; ПЕН должен в противовес им стать организацией демократических писателей, но это значит изменить принципам, на которых они с Голсуорси его создавали… Стоит начать ограничения по политическим мотивам — и по этому пути можно зайти далеко. Он не мог разрешить эту проблему и перед очередным конгрессом ПЕНа в Барселоне подал в отставку, но Ада Голсуорси уговорила его остаться на год. Тем временем советской стороной готовился пленум секретариата Международной ассоциации писателей, который должен был пройти в июне 1936-го в Лондоне. Одним из членов секретариата был Илья Эренбург; на него возлагалась задача еще раз попытаться привлечь европейских писателей — уже не только «прогрессивных», а какие согласятся, — к участию в работе ассоциации. Эренбург пытался «надавить» на Уэллса через Майского. Уэллс поддался на уговоры, но не Майского, а Ребекки Уэст, которая находилась тогда в Лондоне, — пришел и выступил на пленуме. Но выступил не так, как хотелось организаторам — говорил опять о свободе слова и предрек ассоциации крах из-за отсутствия международной поддержки.

Илья Эренбург — Михаилу Кольцову:

«Дорогой Михаил Ефимович, только что приехал из Лондона и в дополнение к предыдущему письму хочу написать Вам следующее: пленум был отвратительно приготовлен. <…> У нас в Англии нет базы. <…> Это объясняется политическим положением в Англии, и здесь ничего не поделаешь. С другой стороны — они чистоплюи, т. е. отказываются состоять в организации, если в нее войдут журналисты или писатели нечистые, т. е. те, у которых дурной стиль и высокие тиражи. <…> Все же я со многими людьми беседовал и пришел к выводу, что, в отличие от других стран, в Англии нам надо опереться почти исключительно на литературную молодежь и на полуписателей-полужурналистов.

Все надо начинать сызнова. Выступление Уэллса провело демаркационную линию и дало возможность объединить всех, которые действительно хотят с нами работать. Ребекку Вест в итоге мы усмирили (Уэст говорила о „еврейском вопросе“. — М. Ч.), причем я даже наговорил ей публично комплиментов, но полагаться на нее не следует. Выходка Уэллса была строго продуманной, и, по-моему, она связана с вопросом о Пен-клубе».

Самое забавное в этом откровенном письме — упрек в адрес чистоплюев-англичан, которые — вот же противные, упрямые дураки! — не хотят состоять в одной организации с плохими писателями… Разумеется, «выходка» Уэллса была напрямую связана с вопросом о ПЕН-клубе; что же касается «демаркационной линии», то Эренбург скорее выдал желаемое за действительное. В мемуарах он написал об этом по-другому: «Уэллс… вылил на нас ушат холодной воды: трезво разъяснил, что мы не Дидро и не Вольтеры, что у нас нет денег и что мы вообще живем утопиями».