Том Гледхилл - Книга Песни Песней

• Название: Книга Песни Песней
• Автор: Том Гледхилл
• Издательство: Мирт
• Жанр: Религия
• Год: 2010
• ISBN: 978–5–88869–259–2 (рус.) 0–85110–967–5 (англ.)

Непревзойденным поэтическим языком Книга Песни Песней исследует широкий спектр эмоций, которые предназначено пережить влюбленным. Эта книга — мощное утверждение любви и преданности, что актуально для современного общества с его коммерциализацией секса и отсутствием постоянства во взаимоотношениях.

Книга Песни Песней уникальна по своему литературному жанру. Она одновременно и прекрасна, и загадочна. Ключ к разгадке Песни Песней давно утерян. Как же понять ее? В течение веков книга порождала огромное количество толкований. Автор Том Гледхилл предлагает взглянуть на Книгу Песни Песней преимущественно как на литературное произведение, в котором дано поэтическое описание земной любви.

Автор книги считает, что красота и интимная жизнь должны радовать. Они не самоцель, а скорее путь в другой мир, другие измерения, которые только изредка и неясно вырисовываются перед нами. Бог дал любовь мужчинам и женщинам как образ Своей любви к Своему народу. Том Гледхилл предлагает деликатно, не оскорбив ваших чувств, провести вас по страницам этой книги и сделать чтение толкования приятным.

Автор затрагивает множество тем в своей книге:

* неотложное желание близости;

* страх потерять возлюбленного;

* радость интимных встреч;

* восхваление и наслаждение физической красотой;

* горечь разлуки;

* желание публичного одобрения своей любви;

* область человеческих отношений;

* взаимоотношения между Богом и Его народом.

Эта книга — мощное утверждение любви и преданности, что актуально для современного общества с его коммерциализацией секса и отсутствием постоянства во взаимоотношениях.

На английском языке книга впервые была издана издательством Inter–Varsity Press, Leicester, United Kingdom, которое является подразделением Международного сообщества студентов–христиан (IFES), объединяющего группы верующих студентов более чем из ста стран мира.

Религиозное издание

---

Здесь затрагивается тема оценки обществом избранника девушки. Но есть и другое соображение, которое тоже следует иметь в виду. Получит ли сама девушка одобрение общества? Один портрет идеальной жены приведен в Книге Притчей 31:10–31. Понятно, что он дан в патриархальных терминах. Жену восхваляют, прежде всего, за ее положительный вклад в репутацию своего мужа. Ее муж полностью уверен в ней. Она приносит ему только добро и никакого вреда. Она неустанно трудится для своей семьи. Она наставляет детей в мудрости и щедра к нищим. Ее муж уважаем у городских ворот, где он занимает место среди старшин, благодаря ей. Она встает до зари, хорошо управляется с хозяйством и не ест даром свой хлеб. Ее муж хвалит ее: «Много было жен добродетельных, но ты превзошла всех их». Воистину сказано: «Миловидность обманчива и красота суетна; но жена, боящаяся Господа, достойна хвалы» (Прит. 30:31). Хотя многие из перечисленных достоинств не так важны в современном обществе, но и сегодня свекровь может задать вопросы: «Будет ли она хорошей матерью? Не слишком ли она склонна управлять своим мужем? Будет ли она хорошо заботиться о моем сыне? Практична ли она? Насколько она увлечена своей карьерой? Принесет ли добро этот союз?»

Мы же сами больше озабочены темпераментом своего партнера, общностью интересов, привычек. Конечно, общие интересы необходимы. Но во взаимоотношениях должно найтись место и для различающихся интересов. У нашего избранника может быть совершенно противоположный нашему темперамент, что, скорее всего, и привлекает нас. Например, тихий человек может испытывать потребность в общении с шумным экстравертом. Общительному, компанейскому человеку необходимо порой общение с рефлексивным человеком. Мы выбираем партнера, чтобы руководить им или быть им руководимыми. Иногда мы хотим быть своему избраннику матерью и утешительницей, а иногда нам надо, чтобы с нами нянчились, как с младенцами, и вовремя меняли памперсы. Было бы хорошо, если бы мы осознавали, чего ждем от своего избранника, еще до того, как начнем выбирать. Мы можем выбрать спутником жизни человека, похожего на наших родителей, или, наоборот, противоположного им, в зависимости от того, какие отношения у нас с ними сложились. Ролевые модели (или антимодели) наших родителей часто глубоко влияют на наш выбор.

Мы предполагаем, что наши герои опьянены любовью, которая может быть охарактеризована как романтическая, и что это замечательное и достойное уважения состояние. Но не каждое поколение и не каждая культура воспринимают это состояние таким образом. Послушайте пастора Вайтфилда, жившего в середине XVIII в. в Англии и написавшего письмо с предложением руки и сердца молодой даме: «Поскольку я свободен от этой глупой страсти, которую мир называет любовью…» (Тот факт, что предложение было отвергнуто, не связано с его отказом от романтического взгляда на брак.) Пастор относился к браку как к возвышенному призванию, где физическое и романтическое влечения неуместны. В современном цивилизованном обществе браки по расчету рассматриваются как посягательство на личные права, свободу выбора и стремление к самореализации. В других культурах права общества скреплять взаимоотношения внутри семьи, кланов или племен посредством браков по договоренности доминируют над всеми правами личности. В них существует сильное давление со стороны общества, стремящегося сохранить этот приоритет. Это давление значительно сильнее, чем в цивилизованном обществе давление в пользу браков по любви.

В древнееврейском обществе нам известно несколько браков по договоренности. Авраам послал своего престарелого слугу в Харран, чтобы тот нашел жену для его сына Исаака среди женщин, принадлежащих его собственному клану (см.: Быт. 24:1–67). Соломон заключил политический и торговый союз с Египтом, женившись на дочери фараона (3 Цар. 3:1). Ноеминь замыслила пристроить овдовевшую Руфь к Воозу. Самсон, соблазненный филистимлянкой, вынужден был настаивать, чтобы родители согласились на переговоры о свадьбе (см.: Суд. 14:1–3). Даже Яхве — Бог Израиля — был вовлечен в организацию договорных браков, поскольку Его приказ Осии взять в жены блудницу Гомерь вряд ли исходил из признания их взаимной любви (см.: Ос. 1:2—3). Однако мы знакомы с рядом библейских историй, в которых описана и романтическая любовь. Иаков любил Рахиль, но был вынужден служить Лавану семь лет за нее, которые «показались ему за несколько дней, потому что он любил ее» (Быт. 29:20). Дочь Саула Мелхола полюбила Давида, и царь решил использовать это для своей выгоды: «Саул думал: отдам ее за него, и она будет ему сетью» (1 Цар. 18:20,21). Когда Давид после смерти Авала послал слуг к красавице Авигее сказать, что он берет ее в жены, он испытывал к ней симпатию. Ответ Авигеи был скорее похож на соглашение, чем проявление ответных чувств: «Она встала и поклонилась лицем до земли и сказала: вот, раба твоя [готова] быть служанкою, чтобы омывать ноги слуг господина моего» (1 Цар. 25:39–41).

Так что даже в суровые патриархальные времена романтическая любовь все же существовала. Хотя необходимость выживать в жестоких экономических условиях способствовала прагматическому взгляду на брак. Это не было девальвацией чувств, но реалистическим отношением к жизни. Этот же прагматизм способствовал сохранению брака. Современное цивилизованное общество, возможно, преувеличивает важность романтической любви, которая стала обязательной для развития и сохранения взаимоотношений. Но, увы, как мы сами убеждаемся, романтические чувства приходят и уходят, а потом опять приходят. Брак — это деликатное растение, за которым нужен внимательный уход, это мерцающее пламя, которое нужно постоянно подпитывать. Мы должны раздувать пламя любви проявлениями доброты, неожиданными приятными сюрпризами, которые нарушают рутину каждодневных отношений.

Пробуждение любви (8:5)

Возлюбленная

Под яблоней разбудила я тебя:
там родила тебя мать твоя,
там родила тебя родительница твоя.

Этот стих конкурирует со ст. 6:12 по своей неясности. Некоторые из используемых здесь слов и тем уже появлялись в Книге Песни Песней. Это слова яблоня (2:3); пробуждать (2:7; 3:5; 4:16; 8:4); мать (родительница) (3:4; 8:2). Эти темы объединяются в данном стихе, но его смысл раскрыть трудно. В нем нет четкого контекста. За исключением, возможно, желания влюбленных добиться публичного одобрения их союза. Здесь может подразумеваться, что публичное одобрение их взаимоотношений зависит от того, принимают ли они на себя значимые для общества обязательства, то есть обязательства по рождению и воспитанию детей. Это только предположение, поскольку в Книге Песни Песней темы воспроизводства и женской плодовитости прямо не рассматриваются. Хотя в ветхозаветные времена для супружеских пар было очень важно произвести потомство (особенно мальчиков), чтобы они продолжали род. В Древнем Израиле, как и во многих современных странах третьего мира, семья, клан и община были важнее отдельных личностей. В современном цивилизованном обществе, наоборот, акцент делается на индивидуальных правах, индивидуальной свободе, индивидуальном стиле сексуального самовыражения и индивидуальных способах сексуального удовлетворения. Но в большинстве культур личность подвластна обществу, и ценность личности зависит от ее положения в обществе. Когда Вооз спросил своего надсмотрщика о молодой женщине на своем поле, он задал вопрос таким образом: «Чья это молодая женщина?». Другими словами, он хотел узнать, есть ли у нее братья, отец или муж. Ее идентичность определялась по ее семье или клану. Она не рассматривалась как независимая от семьи личность, имеющая собственные права. Аналогичным образом Д. Мбити из современной Африки сказал: «Я есть, потому что мы есть». Возможно, что наша молодая пара (или автор Песни Песней) видит свой союз, в частности сексуальный союз, как свой вклад в воспроизводство населения. Они ощущают свое единство с прошедшими поколениями и поколениями грядущими через мысленное обращение к зачатию их своими собственными матерями. Они видят себя участниками непрерывного исторического процесса, отраженного в непрерывной генеалогии Ветхого Завета.

Этот стих произносится девушкой. Ее возлюбленный спит под яблоней, и она будит его. В ст. 2:3 показана девушка, сидящая в тени яблони, символизирующей ее любимого. Здесь дерево, вероятно, представляет собой символ плодородия. В языческой мифологии боги рожали именно под яблонями. Некоторые комментаторы увидели в этом стихе намек на уход возлюбленных от людей, чтобы заняться любовью за городом. Но более вероятно, что это литературный прием, демонстрирующий солидарность влюбленных с прошлым и будущим своего народа. Опять–таки мы не знаем, понимается ли под пробуждением сексуальное возбуждение или пробуждение ото сна. Наречие там, возможно, означает под яблоней, где мать юноши зачала его. Если его мать занималась любовью за городом, то же мог делать и ее сын со своей возлюбленной, воспроизводя тот самый акт, при котором он был зачат. Слово, переведенное как зачат, могло также быть переведено как изогнутая в родовых муках. Образ родов под деревом довольно гротескный. Скорее всего, метафоры этого стиха столь многозначительны, что было бы разумно не настаивать на какой–то конкретной реальности, спрятанной за символической картиной.