Филип Янси - В поисках невидимого Бога

• Название: В поисках невидимого Бога
• Автор: Филип Янси
• Издательство: Триада
• Жанр: Религия
• Год: 2010
• ISBN: 978–5–86181–444–7(в обл.

Существует множество книг, которые сулят человеку уверенность в завтрашнем дне, рассказывают о том, как быть хозяином собственной судьбы. И вот Филип Янси не побоялся написать о тайне, окружающей веру человека, о риске, который вера подразумевает и без которого вера невозможна. Сильная сторона Янси–писателя — умение задавать трудные вопросы и нежелание давать на них простые ответы. Он пишет: «Чем более личностей для человека Бог, тем ближе к сердцу он принимает все, что с Богом связано».

Бог–личность, но Личность невидимая, как бы постоянно ускользающая от нас — материальных тварей. Автор берется исследовать шесть граней жизни христианина — жажду по Богу, стремление понять, Кто такой Бог, отношение к Святому Духу, саму веру, духовный рост и духовное преображение. Автор показывает, как способность довериться любящему Богу помогает в трудные времена.

Филип Янси — писатель, автор двенадцати книг, среди которых «Библия, которую читал Иисус», «Иисус, Которого я не знал», «Что удивительного в благодати», «Разочарование в Боге», «Ты дивно устроил внутренности мои», «По образу Его», «Молитва», «Где Бог, когда я страдаю», «Отголоски иного мира». Он не боится поднимать вопросы, которые предпочитают избегать в христианском мире.

---

Одна бостонская церковь не сразу открыла свои двери крупному проповеднику Дуайту Мооди: его вера казалась недостаточно определенной. Миссионер Чарльз Эндрюс, друг Махатмы Ганди, из–за сомнений не смог призвать конгрегацию к чтению Афанасьевского Символа Веры. Английская писательница и мистик Эвелин Андерхилл признавалась, что подчас «вообще сомневалась в духовности человека».

Читая биографии великих христиан, нередко думаешь: а был ли среди них хоть кто–то, чья вера не выросла бы на скелете сомнения? (Хотя их вера разрасталась так, что возникало настоящее живое тело.) В романе «Полет Питера Фромма», вышедшем из–под пера американского писателя и математика Мартина Гарднера, один профессор говорит, что перед современным интеллектуально честным христианином стоит дилемма: быть правдивым предателем или верным лжецом. Однако Адам, Сарра, Иаков, Иов, Иеремия, Иона, Фома, Марфа, Петр и многие другие библейские персонажи попадают в третью парадоксальную категорию: верный предатель, который сомневается, корчится, падает, восстает, но сохраняет верность. Создается впечатление, что Бог видит в сомнении меньшую угрозу, чем Его Церковь.

А ведь верным предателям Церковь обязана многим. По ходу церковной истории людей уверяли, что Земле всего лишь шесть тысяч лет, объявляли лекарства богопротивными, поддерживали рабство и считали женщин и людей некоторых рас существами более низкого сорта. Но сомневающиеся ставили под сомнение эти и другие догмы, часто навлекая на свою голову осуждение и гонения.

Американский прозаик Джон Ирвинг в романе «Молитве об Оуэне Мини» выводит учителя, который привлекал людей к вере тем, что ценил сомнение. Возможно, Ирвинг имел здесь в виду своего школьного учителя Фредерика Бюхнера, которого благодарит в начале книги. А Бюхнер считал само собой разумеющимся, что отношения между невидимым Богом и видимыми людьми всегда будут включать элемент сомнения. «Как может Бог явить Себя несомненным для меня образом, при этом меня не уничтожив? Если бы не было места для сомнений, не было бы места и для меня».

***

Расхвалив сомнение, я должен признать, что часто оно не приводит к вере, а уводит от нее. В моем собственном случае сомнение поставило под вопрос вещи, которые того заслуживали, а также дало мне возможность исследовать альтернативы вере (ни одна из них не устояла). Благодаря сомнениям, я и остался в христианстве. Но на многих людей сомнение оказало противоположное воздействие: подобно заболеванию центральной нервной системы, оно постепенно привело их к духовному параличу. Почти каждую неделю я получаю письма от людей, терзаемых сомнениями. Сомнения причиняют самую настоящую боль, изнуряют.

Понятно, что контролировать сомнения невозможно, слишком часто они являются незваными. Однако мы можем направить их в конструктивное русло. Для начала я попытаюсь подойти к собственным сомнениям со смирением, подобающим твари Божией.

Я часто удивлялся, почему на некоторые вопросы Библия однозначных ответов не дает. Какая прекрасная возможность сообщить что–то о проблеме страдания предоставилась, например, в конце Книги Иова, где мы читаем самую длинную в Библии речь Бога! Но Бог вообще не стал касаться этой темы. Да и в отношении других важных вопросов Библия содержит лишь тонкие намеки и ключи к разгадке, но не прямые формулировки. Почему? На сей счет у меня есть теория (разумеется, субъективная).

На моем столе лежит томик под названием «Энциклопедия незнания». Составители объясняют, что обычно энциклопедии собирают информацию о том, что мы знаем. В данном же случае речь идет о тех научных вопросах, которые ответа пока не получили: вопросы космологии, искривленное пространство, загадки гравитации, человеческое сознание, процессы, происходящие в недрах Солнца. Быть может, по веским причинам у Бога на уме было нечто вроде «Энциклопедии богословского незнания». Области, которые Он предпочел людям не прояснять. Вопросы, которые пребывают исключительно в Его ведении.

Взять, к примеру, вопрос о спасении младенцев. Большинство богословов находят в Библии места, убеждающие их, что Бог принимает всех детей «до возраста духовного осознания» (хотя прямо на сей счет в Писании ничего не сказано). А что было бы, если бы Бог выразился ясно: «Так говорит Господь: Я приму на небеса всякого ребенка до десяти лет»? Могу представить, как крестоносцы одиннадцатого века убивают детей моложе означенного возраста, чтобы обеспечить им вечное спасение (тут человечеству и настал бы конец). Да и ревностные конкистадоры могли бы во спасение перебить все местные народы Латинской Америки, если бы Библия ясно сформулировала, что понятие «времена неведения» (Деян 17:30) применимо ко всем, кто не слышал имени Иисуса.

Читая церковную историю, не говоря уже о размышлении над собственной жизнью, смиряешься. Мы столько наворотили из–за кристально ясных заповедей — единство Церкви, любовь как признак христианина, расовая и экономическая справедливость, важность личной чистоты и праведности, опасность богатства, — что страшно думать, какие ужасы мы могли бы еще сотворить, будь некоторые неясные нам принципы более ясными.

Наш подход к трудным вопросам должен соответствовать нашему статусу существ тварных и ограниченных. Например, доктрина о суверенности Бога: Библия учит ей, не объясняя, как ее согласовать с человеческой свободой. Бог всемогущ и видит всю историю сразу, от начала и до конца, а не наблюдает ее ход постепенно, секунда за секундой. Как такое возможно? Богословов это ставило и будет ставить в тупик по той простой причине, что для человека такое видение недоступно и даже невообразимо. Физики строят теории о разных формах времени. Но можно смиренно признать разницу в точках зрения и поклониться Богу, Который превосходит нашу ограниченность.

Чего только не бывает, когда мы присваиваем себе прерогативы, непосильные для человека. Так, мальтузианцы выступали против вакцинации от оспы, считая ее богопротивной. Кальвинисты отговаривали первых миссионеров. «Молодой человек, когда Богу будет угодно обратить язычников, Он сделает это без вашей или моей помощи», — эту фразу пришлось услышать одному из первых миссионеров, Уильяму Кэри, хотя она расходится с тем очевидным фактом, что именно нас призвал Господь благовествовать миру.

Когда Кальвин провел строгую черту между избранными ко спасению и предопределенными к погибели, его последователи решили, что определять, кто к какой категории относится, — во власти людей. Но, к счастью, Книгу Жизни мы знать не можем, и в этих вопросах должны полностью довериться Богу, ибо они — из нашей «Энциклопедии богословского незнания».

Конечно, мы можем бесконечно мучиться, пытаясь получить ответ на интересующий нас вопрос. Тут меня утешают слова Клайва Льюиса из «Расторжения брака» о том, что ад — место, которое люди выбирают сами и продолжают выбирать даже тогда, когда там оказываются. Как говорит сатана у Джона Мильтона, «лучше быть владыкой ада, чем слугою Неба»[4].

И все–таки я уверен, что важнейшие вопросы о небесах и аде — кто куда попадет, дадут ли возможность исправиться, в какой форме вознаградят и накажут, каковы промежуточные состояния после смерти — для нас в лучшем случае неясны. И я все больше и больше признателен за это незнание и благодарен, что ответы на них знает только Бог, явивший Себя во Иисусе.

***

С годами тайна стала мне милее определенности. Бог не выкручивает руки и не загоняет в угол, единственный выход из которого — вера. И окончательного доказательства мы не можем предъявить ни себе, ни другим. Подобно Паскалю, мы видим «слишком много для отрицания и слишком мало для уверенности».

Я смотрю на Христа. Именно в Нем Бог явил доказательство, что руки нам не заламывают. Иисус часто не столько облегчал, сколько затруднял веру. Он никогда не нарушал право людей решать, даже если решение было направлено против Него. Поразительно, сколь осторожно Он ответил ученикам Крестителя, находившегося в тюрьме, и сколь легко простил Петру явное предательство. А притча о блудном сыне показывает, что Бог вообще прощает заранее: казалось бы, рискованно и излишне, но именно такое прощение возвратило к отцу, да и к жизни, потерянного и потерявшегося сына.

«И познаете истину, и истина сделает вас свободными», — сказал Иисус (Ин 8:32). Я люблю эти слова, ибо обнаружил следствие, из них вытекающее: «истина», которая не освобождает, не есть истина. Слушатели Иисуса вскоре взялись за камни, желая Его убить. К такой Свободе, какую предлагал им Христос, они не были готовы. Часто не была готова к ней и Церковь. Почитайте «Луденских бесов» Олдоса Хаксли, почитайте любую биографию Жанны д'Арк или рассказы о судебном процессе над салемскими ведьмами[5], и вы увидите, до чего может дойти церковь, отвергающая свободу.