Барт Эрман - Искаженные слова Иисуса: Кто, когда и зачем правил Библию

• Название: Искаженные слова Иисуса: Кто, когда и зачем правил Библию
• Автор: Барт Эрман
• Издательство: Эксмо
• Жанр: Религиоведение
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-699-36577-7

Библия, которую большинство из нас читает сегодня, — это перевод с нескольких поздних манускриптов, довольно часто неправильно передающих смысл оригинала. Эта книга — увлекательный и первый в своем роде рассказ всемирно известного специалиста о том, как дошел до нас текст Библии. Насколько испорчена Библия, которую сегодня читают простые верующие? Зачем переписчики правили Священное Писание? Можно ли восстановить оригинальный текст Библии?

---

Всякого, кто будет списывать или читать книги, пред лицом Бога Отца, Сына и Духа Святого заклинаю и умоляю верою в грядущее царство, а также тайною воскресения из мертвых, вечным огнем, уготованным дьяволу и ангелам его (да не наследует он навеки то место, где плач и скрежет зубов и где огнь их не угасает и червь их не умирает), заклинаю и умоляю: пусть он ничего не прибавляет к этому писанию, пусть он ничего не убавляет, не вносит и не переменяет в нем, но пусть сверяет с теми экземплярами, откуда будет списывать[33].

Страшные кары, адский пламень и сера, — за такой пустяк, как изменение нескольких слов в тексте. Но некоторые авторы были полны решимости позаботиться о том, чтобы их слова передавались в изначальном виде, поэтому не скупились на угрозы переписчикам, которые вполне могли исказить текст так, как пожелают, в мире, где не ведали законов об авторском праве.

Изменения текста

Однако было бы ошибкой полагать, что изменения в тексте появлялись только по милости переписчиков, проявляющих личный интерес к его содержанию. На самом деле большинство изменений, встречающихся в раннехристианских рукописях, не имеют никакого отношения к богословию или идеологии. Несравнимо большее количество разночтений — результат простых и явных ошибок: описок и помарок, случайных пропусков, непреднамеренных вставок, орфографических ошибок, грубых промахов того или иного рода. Переписчик мог оказаться несведущим: не будем забывать, что большинство переписчиков в первые века христианства не готовились к подобной работе и не обучались ей, а просто были грамотными членами церковных собраний, более или менее способными и готовыми переписывать тексты. И даже впоследствии, в IV‑V веках, когда в церкви появились христианские писцы как профессиональная группа[34], и еще позднее, когда большинство рукописей переписывали монахи, преданные своему делу, — даже тогда среди них встречались и более и менее умелые и способные. В любом случае их работа была тяжелой и нудной, о чем свидетельствуют пометки, которые иногда встречаются в рукописях и воспринимаются как вздох облегчения переписчика: «Окончен труд. Слава Тебе, Боже!»[35] Порой внимание переписчиков рассеивалось, иногда их одолевал голод или сон, а в некоторых случаях они просто не желали стараться.

Но иногда ошибки допускали даже сведущие, обученные и старательные писцы. А бывало, как мы уже видели, они изменяли текст, потому что считали, что его следует изменить. Однако это делалось не только по известным богословским причинам. У переписчиков имелись и другие основания намеренно менять текст — например, когда им попадался отрывок, содержащий ошибку, которую следовало исправить, возможно, противоречащий другим фрагментам текста, включающий ошибочное географическое название или неверную ссылку на Писание. В таких случаях переписчики вносили изменения намеренно, иногда из самых лучших побуждений. Но тем не менее в тексте возникали разночтения, и в результате изначальные слова автора искажались и со временем терялись.

Любопытная иллюстрация к вопросу умышленного изменения текста содержится в одной из наиболее качественных рукописей — Ватиканском кодексе (названном так потому, что его обнаружили в библиотеке Ватикана), созданном в IV веке. В начале Послания к Евреям есть фрагмент, который в большинстве рукописных версий Послания гласит: «Сей [Христос]… держа [греч. PHERON] все словом силы Своей» (Евр 1:3). Но переписчик Ватиканского кодекса представил читателям несколько иной текст — с помощью греческого глагола, сходного по звучанию, в итоге отрывок стал читаться: «Сей… являя [греч. PHANERON] все словом силы Своей». Спустя несколько столетий другой переписчик наткнулся на этот отрывок и решил заменить непривычное слово «являя» более распространенным «держа» — стер одно, вписал другое. А затем, спустя еще несколько веков, третий переписчик читал рукопись и заметил правку своего предшественника; в свою очередь, этот третий стер «держа» и вернул на место «являя». И вдобавок высказал все, что думал о предыдущем, втором писце — написал на полях: «Болван и мошенник! Оставь все как было, не искажай текст!»

Копию этой страницы я вставил в рамку и повесил над письменным столом как постоянное напоминание о писцах, склонных бесконечно менять тексты, над которыми они трудились. Как мы видим, здесь изменено всего одно слово: почему же ему придается такое значение? Потому, что единственный способ понять, что хотел сказать автор — выяснить, какими были его изначальные слова, все до единого. (Вспомните, сколько проповедей может быть посвящено одному–единственному слову: а если на самом деле автор его не писал?) Утверждать, что Христос являет все сущее силой своего слова и что он удерживает своим словом вселенную — не одно и то же!

Трудности в распознавании «оригинала»

Итак, переписчики, снимавшие копии с рукописей, вносили в них всевозможные изменения. Подробнее о разновидностях этих изменений мы поговорим далее. А пока достаточно знать, что изменения вносились, и вносились широко, особенно в первые двести лет переписывания и распространения текстов, когда большинство писцов были дилетантами. Основной вопрос, который встает перед текстологами, — как вернуться к исходному тексту, каким он был, когда его написал автор, при условии, что имеющиеся у нас рукописи переполнены ошибками. Проблему усугубляет тот факт, что любая сделанная ошибка укореняется, внедряется в текст, который нередко становится более живучим, чем оригинальный.

Таким образом, если переписчик меняет текст — неважно, случайно или намеренно, — эти изменения остаются в созданной им рукописи навсегда (конечно, если другой переписчик не исправит ошибку). Следующий переписчик, к которому попадает эта рукопись, копирует ее вместе с ошибками предыдущего (считая, что таким и должен быть текст), вдобавок дополняет своими. За его рукопись берется очередной переписчик, который копирует ее с ошибками обоих предшественников и прибавляет к ним свои, и так далее. Ошибки могут быть исправлены лишь в одном случае: если переписчик поймет, что его предшественник допустил их, и примет меры. Но нет никаких гарантий, что эти исправления будут правильными. Иными словами, исправляя то, что он считает ошибкой, переписчик может исправить ее неверно, так что получатся три варианта текста: исходный, с ошибкой и с неудачной попыткой исправить ее. Ошибки множатся и повторяются, иногда их исправляют, иногда лишь портят исправлениями. Так и продолжается. На протяжении веков.

Разумеется, случалось, что у переписчика под рукой оказывалось несколько рукописей, и он мог исправить ошибки в одной, сверив ее с точным текстом другой. Благодаря этому положение значительно улучшалось. Вместе с тем могло получиться так, что переписчик исправлял правильную, точную рукопись, сверив ее с неточной. По–видимому, перечень возможных ситуаций бесконечен.

Учитывая все эти сложности, как можно рассчитывать на возвращение к какому‑либо подобию первоначального текста, написанного самим автором? Это колоссальная задача. Настолько колоссальная, что некоторые текстологи уже поговаривают о полном прекращении всех дебатов об «оригинальном» тексте, так как он для нас недосягаем. Возможно, это чересчур решительный шаг, но один–два конкретных примера из Нового Завета помогают понять всю сложность проблем, связанных с его текстом.

Примеры проблем

В качестве первого примера возьмем Послание к Галатам апостола Павла. Многочисленные трудности с пониманием возникают с самого начала, с названия, вызывая желание присоединиться к тем, кто уже готов навсегда отказаться от мысли узнать, каким был «оригинальный» текст. Галатия — не город с единственной церковью, а регион в Малой Азии (современная Турция), где Павел основал церкви. К кому он обращается в письме к галатам — к одной церкви или ко всем сразу? Поскольку он не упоминает названия городов, можно предположить, что послание предназначено для всех церквей. Значит ли это, что Павел подготовил несколько экземпляров одного и того же письма? Или отсюда следует, что письмо, циркулировавшее по церквам региона, существовало в одном экземпляре? Этого мы не знаем.

Допустим, Павел написал несколько копий письма. Каким образом? Во–первых, это письмо, подобно другим посланиям Павла, было, по–видимому, не написано его рукой, а продиктовано писцу–секретарю. Об этом свидетельствует завершение документа, где Павел своей рукой приписывает постскриптум — чтобы адресаты знали: он несет ответственность за этот текст (обычная практика для писем древности, написанных под диктовку). «Видите, какие большие буквы я написал вам своею рукою» (Гал 6:11)[36] Очевидно, его почерк был значительно крупнее и имел менее профессиональный вид, чем почерк писца, которому Павел продиктовал все послание[37].