Александр Сенкевич - Блаватская

• Название: Блаватская
• Автор: Александр Сенкевич
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2009
• ISBN: 978-5-235-03283-5

Имя этой женщины овеяно мифами и фантазиями. Реакция на творения и практику знаменитой теософки — от бурного восхищения скрытыми возможностями человека разумного, которые изучала Елена Блаватская, до яростного неприятия и обвинений в черной магии и шарлатанстве. Блаватская успела в жизни многое: написала несколько книг, сотни статей, тысячи писем, учредила Теософическое общество. Она была чуть ли не единственной среди русских женщин, обратившихся к мудрости Индии и пропагандировавших ее философию и культуру. В большой степени она в своем творчестве создавала мифы, обряжая их в реалистические одежды, и делала это настолько искусно, что многие до сих пор не могут отделить выдумку от реальной жизни. Автор этой книги, известный индолог, на основе глубокого изучения наследия самой Блаватской, в том числе и в библиотеке Адьяра, и знакомства с источниками многочисленных исследователей из разных стран мира сумел создать объемный образ «загадочной фурии» и одновременно глубоко несчастной одаренной натуры, попытавшейся проникнуть в мир, закрытый для смертных. Автор многое раскрыл и объяснил в этой личности, однако завеса таинственности поднята неокончательно.

---

Блаватская была убеждена, что тайное учение объемлет все человечество единой истиной, все поступки и действия людей от времен доисторических и до настоящих дней. Эта истина неделима и содержит в себе необходимость объединить всех людей в одну семью, проповедует веру в единство человеческого рода.

Как известно, дорога к истине усеяна колдобинами и рытвинами. Не обладая обыкновенным терпением, любознательностью и терпимостью к ценностям иной культуры, шагая или пробираясь ползком по этой дороге, можно свалиться в выгребную яму ложных умозаключений.

Блаватская пыталась стереть черту между действительностью и вымыслом. Цель всякого добросовестного исследователя ее личности и творчества: рассмотреть вымысел через призму действительности, а не заниматься аранжировкой ею же созданного. Блаватская как художник — уникальна, и бессмысленно улучшать или ухудшать ее образ.

Чтобы восстановить мистические очертания эпохи, в которой жила и созидала Блаватская, я посчитал необходимым обратиться к важнейшим оккультным событиям того времени, знакомясь с ними, к сожалению, опосредованно, то есть получая информацию из вторых рук: из журнальных и газетных статей второй половины XIX века. Однако спустя столетие тщета газетного листа, как правило, оборачивается для потомков своей противоположностью — необыкновенным, особенным смыслом. По-настоящему же открыли мне глаза на Елену Петровну Блаватскую ее письма. Адресатами основательницы теософии были ее родные, друзья, единомышленники, враги…

Елена Петровна Блаватская уже предстала перед судом истории, и какой окончательный вердикт будет вынесен по ее теософскому делу, пока никто не может предугадать. Не стоит забывать, однако, в связи с ее верой в Учителей человечества, звездных братьев, махатм глубокую мысль гениального русского ученого и писателя Ивана Ефремова:

«Если нет Бога, то возникала вера в сверхлюдей с той же потребностью преклонения перед солнцеподобными вождями, всемогущими государями. Те, кто играл эту роль, обычно темные политиканы, могли дать человечеству только фашизм и ничего более»[14].

Остается надеяться, что не такого будущего для своих потомков желала и ожидала русская теософка.

Я вспоминаю долгий разговор в Индии о теософии с нынешним президентом Международного теософического общества Радхой Бернье в октябре 1990 года. Вот что сказала мне тогда эта умная и проницательная женщина: «Теософия — это не Елена Блаватская, не Генри Стил Олкотт, не Анни Безант, не Чарлз Уэбстер Ледбитер. Теософия — это путь к познанию неизведанного». О том, как складывалась на этом пути жизнь и судьба Елены Петровны Блаватской, — эта книга.

Часть первая. В ОБЪЯТИЯХ РОДНИ

Глава первая. НАЧАЛО

Тому, кто пытается осознать череду событий собственной жизни и глубже понять самого себя, необходимо оглядеться назад и всмотреться в судьбы своих предков. Если кто-то из родичей наследил в истории, то непременно возникнут эпизоды его борьбы за свое место под солнцем, воссозданные теми, с кем он жил, общался и работал. Но прямо скажем — чаще всего это будет зрелище не для слабонервных. Принадлежать к историческим фамилиям далеко не всегда так уж приятно для потомков, как может показаться со стороны. В истории каждого известного рода имеется свой «скелет в шкафу».

Елена Петровна Блаватская родилась и выросла в аристократической семье. Генетическая наследственность Блаватской, как писала ее биограф Е. Ф. Писарева, интересна в том отношении, что среди ее ближайших предков были представители исторических родов Франции, Германии и России [15]. Например, ее прабабушка княгиня Генриетта Адольфовна, урожденная Бандре дю Плесси, внучка эмигранта-гугенота, уехавшего из Франции в Саксонию, в 1787 году вышла замуж за князя Павла Васильевича, носящего громкую русскую фамилию Долгоруков, заслуженного екатерининского генерала. Вскоре она произвела на свет с интервалом в год двух дочек — Елену и Анастасию и, оставив малышек на попечении мужа, исчезла из семьи на целых двадцать лет! Внучек воспитывала в основном их бабушка Елена Ивановна Бандре дю Плесси, урожденная Бризман фон Неттинг, немка из Лифляндии, потому что их дедушка генерал-поручик екатерининского времени Адольф Францевич Бандре дю Плесси вскоре после их рождения умер, а отец постоянно находился в воинских частях, где он служил.

Адольф Бандре дю Плесси приехал в Россию из Саксонии, получив от Екатерины II приглашение поступить на военную службу в чине капитана. Он участвовал во всех войнах ее царствования и был любим Суворовым, который состоял с ним в переписке. В семье бабушки Блаватской с материнской стороны долго сохранялись эти уникальные по мысли и своеобразные по стилю суворовские письма. Адольф Францевич также проявил себя и на дипломатическом поприще. Ему особо покровительствовал тогдашний канцлер граф Никита Иванович Панин. Генриетта Адольфовна была единственным ребенком в семье. В молодости она отличалась красотой и неугомонным нравом, толкавшим ее на всякие необдуманные легкомысленные поступки. Прожив с князем Павлом Васильевичем Долгоруковым всего лишь несколько лет, она в дальнейшем, как я только что отметил, предпочла жить с ним врозь. Однако за три года до своей смерти Генриетта Адольфовна одумалась и вернулась к мужу. Она скончалась в 1812 году на пути из Пензы в Киев, куда ехала для свидания с матерью.

Бабушка Блаватской, Елена Павловна, родилась 11 октября 1789 года, когда Павел Васильевич командовал тверским драгунским полком под Очаковом [16]. Елена Павловна получила хорошее домашнее образование. Этому способствовала не столько ее бабушка Елена Ивановна, сколько подруга бабушки, жившая с ними по соседству, — графиня Дзялынская, женщина большого ума и глубоких знаний, настоящая представительница эпохи Просвещения. Она оказала огромное влияние на развитие девочки. Интерес к ботанике, истории, археологии, стремление добыть знания с помощью чтения книг, без привлечения к обучению гувернеров и гувернанток — все это результаты многолетнего общения княжны Елены со своей мудрой наставницей [17].

Надежда Андреевна Фадеева, тетя-подружка Блаватской, по возрасту всего-то лишь на три года ее старше, опубликовала в 1866 году в «Русском архиве» статью «Заметка о родословии князей Долгоруковых». Как известно, княжеский род Долгоруковых восходит к Рюрикам и среди его известных представителей находится Михаил, князь Черниговский, потомок святого князя Владимира. В своей статье Н. А. Фадеева пишет: «Князь Павел Васильевич, отец моей матери, родившийся в 1755 году, пожалованный офицерским чином еще в колыбели, тоже служил в военной службе, которую начал и закончил в Рязанском полку; был впоследствии командиром этого же полка, принимал участие во многих походах и военных делах того времени, участвовал в походе на Кавказ с корпусом графа В. А. Зубова, получил Георгиевский крест, и в начале царствования императора Павла, не желая брать на себя выполнение тогда вводимых разных суровых мер в военной дисциплине, вышел в отставку в чине генерал-майора к неудовольствию императора, и тем, вероятно, лишил себя блестящей карьеры. Потом он получал неоднократно приглашения продолжить снова службу, но уже не желал возобновить ее, поселился навсегда возле своих родителей в Пензенской губернии и скончался в Пензе в 1837 году 82 лет от роду»[18].

Отец Елены Петровны Блаватской Петр Алексеевич Ган вел свою родословную от германских рыцарей и относился к роду владетельных мекленбургских князей [19]. Дедушка Елены Петровны с отцовской стороны, генерал-лейтенант Алексей фон Ган, жену взял из графского рода — звали её Елизавета Максимовна фон Пребстинг. После смерти Алексея фон Гана она вышла замуж за Васильчикова. Один из ее братьев дослужился в России до министра почт. Была среди родственников отца и европейская знаменитость — графиня Ида Ган-Ган, писательница, автор многочисленных популярных романов, столь же в то время известная, как Жорж Санд. Она приходилась Елене Петровне Блаватской двоюродной бабушкой [20]. Надо заметить, при таких предках Блаватской было бы просто невозможно прожить жизнь обыкновенной обывательницей.

* * *

— Лоло! Барышня! Срам-то какой! — кричит мисс Августа София Джефферс, старая дева из Йоркшира. Кричит она, разумеется, по-английски, переиначив «Лёлю» на английский лад в «Лоло». Англизированное имя бьет по ушам, назойливо впихивается в ушную раковину твердыми иноземными «эль» — такие в нем недружелюбие и агрессивность. Никакая она вовсе не Лоло, а Елена Прекрасная, ее заворожил игрою на лире Парис и украл у дурака-мужа. Из-за нее началась война, она теперь во вражеском стане, который ей милей родного дома. У нее ярко-синие глаза и белоснежная кожа с голубоватым подгоном. И опять громыхает в ушах это ненавистное «Лоло». Уши напрягаются, и она чувствует, холодея от страха, как они встают торчком, словно у зайца, загнанного под куст. Уж лучше называла бы ее веселым, бесшабашным «О-ля-ля» эта противная, разноглазая гувернантка. Один глаз у нее белесый, будто ошпаренный кипятком, а другой — черный, разбойничий, и глядит он куда-то вкось и чуть-чуть вниз, еще немного — и упрется в основание мощного ухоженного носа. И явится тогда на свет неведомое существо: носоглаз. Новое для них, обыкновенных людей. А так-то оно издавна известно среди болотной нежити и наконец-то нашло пристанище на лице мисс Джефферс. Вот сейчас появится молодая институтка Антония Христиановна Кюльвейн, замечательно образованная девушка с удивительной и трагической судьбой. Правда, она находится здесь не как гувернантка, а как мамина компаньонка. Занимается она с Лёлей и ее сестрой Верой по доброй воле, из уважения к их маме, а не за плату. Она намного мягче выскажет то же самое недовольство взрослых, но только по-французски.