Дмитрий Старков - Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT

• Название: Отдаленное настоящее, или же FUTURE РERFECT
• Автор: Дмитрий Старков
• Жанр: Современная проза

Литературное хулиганство чистейшей воды. Вот представьте себе абсолютно несимпатичного (для 99 % населения) героя. Нет, интересным в общении он очень даже может быть, но только тогда, когда сам этого захочет. И не факт, что повезет именно Вам. Да, с точки зрения общества он совершенно ничего собою не представляет. А что, если при всем этом он является первопричиной (может быть, мистической, а может, и вполне себе физической) существования этого мира? Да-да, вот этого самого; не какого-нибудь там параллельного. И управлять им может так, как только его левая пятка пожелает? Причем сам этого пока что не осознает? не знаю, как вам, а мне уже неуютно. Тем более, что он уже начинает это осознавать. Помаленьку. Методом неосознанного научного тыка. И каковы окажутся последствия… Словом, кто не спрятался — я не виноват.

---

Олег, на протяжении всей Петяшиной тирады сидевший без движения, перевел дух.

— Знаешь… верю. — Это была лишь полуправда; раз испытав всепоглощающий страх перед Петяшей, Олег просто не знал, во что безопаснее верить. — Сколько общались, не ощущал я тебя чем-то большим и страшным. Вплоть до той самой минуты, как ты меня — вот сейчас — за грудки…

Слишком поздно дошло до него, что последних слов произносить не следовало. В устремленном на него взгляде Петяши появилось непередаваемое отвращение. Олег обмер…

— Иди отсюда на фиг, — устало сказал Петяша.

По сути дела, ему безразличны были сейчас притязания клубменов, Олегов страх и даже возможная гибель Димыча — слишком много обрушилось на него за один день. Обрушилось, заставив снова забыть о том, что гармония мира не знает границ, и снова мечтать единственно о покое…

Олег нерешительно двинулся к выходу.

— Стой, — все с тем же усталым отвращением велел Петяша. — Где эта клиника?

Олег покосился на циферблат своей старенькой «Ракеты».

— Лечебница Скворцова-Степанова. Но, знаешь, не надо лучше… Ничем не поможешь. Там уже все кончилось; ментов наверняка полно… Только зря прокатишься, да еще сам попадешь под подозрение.

Пожалуй, не врет, — с некоторым облегчением решил Петяша.

Ему очень не хотелось сейчас чего-либо предпринимать, куда-то мчаться… Хотелось остаться одному и забыть хоть на время обо всех перипетиях сегодняшнего дня.

— Ладно, иди, — скомандовал он.

Но Олег замялся на пороге.

— А… как же дальше? — жалобно спросил он.

— Дальше и будет видно, — не в силах скрыть раздражения, отвечал Петяша. — Уберешься ты, наконец?

С этими словами он отвернулся к столу и спрятал лицо в ладонях. Секунд через двадцать в прихожей хлопнула, защелкнувшись за Олегом, дверь.

Вот, значит, как… Эх, Димыч… Вот уж верно — curiosity killed a cat…

Однако Димыч, в отличие от фольклорного английского кота, пострадавшего из-за тяги к познанию, пока что был вполне жив. Перекатившись набок, он взглянул в глаза Колченогого.

— Ты! «Существо из чистой информации»… Ты нарочно все это устроил?

— Нет, — отвечал демон, никак не реагируя на Димычеву злость. — Просто пошло все наперекосяк… Сейчас уберемся отсюда, я тебе объясню.

Сумрак вокруг внезапно сделался непроглядно-густым. Димыч инстинктивно зажмурился.

— Все, — с некоторой насмешливостью в голосе сказал демон. — Можешь открывать.

Открыв глаза, Димыч обнаружил, что лежит на полу посреди собственной комнаты. Облегчение от того, что по нему больше никто не стреляет, как-то притупило изумление, какое должно бы было возникнуть перед лицом события, столь явно противоречащего и законам физики и собственному мироощущению. Туз Колченогий, все в той же великолепной «тройке» и при трости, возвышался над Димычем во весь свой полутораметровый рост. Издевка в его взгляде точно за шиворот вздернула Димыча на ноги.

— Ты…

— Сядь, — велел Колченогий.

Только повиновавшись приказу, Димыч увидел, что ошибся: издевки во взгляде демона не было ни грана. Глазки-угольки мерцали злобой и удивлением, и не в его, Димыча, человеческих силах было бы вызвать в таком существе подобные чувства. От такого недвусмысленного свидетельства собственной незначительности на душе сделалось еще гадостнее.

— Игорь убит, — зачем-то сообщил он.

— Подумаешь, велика важность, — отстраненно проговорил Колченогий, — меня самого чуть не сожрали… Помолчи, не мешай.

— Что значит «помолчи»?! — неожиданно даже для себя самого взорвался Димыч. — Ты отправил нас туда; обещал, что проблем не будет, а вместо этого… Какого хрена? Если ты в состоянии усыпить всю больницу, отчего не помешал этим?.. Отчего хотя бы не предупредил?!

Нахлынувшая ярость заставила забыть, кто перед ним. Димыч схватил Колченогого за плечо — и тут же умолк, осекся от неожиданности. Под пальцами не оказалось никакого плеча; кисть по инерции сжалась в кулак, точно и не было здесь, в полуметре от Димыча, никого. Жест пропал даром, лишь заставил демона брезгливо отстраниться.

— Помолчи, тебе сказано.

Гнев моментально исчез без следа. В кратковременной вспышке его словно бы сгорели все оставшиеся силы. Димыч тяжело опустился обратно на диван.

Последовала продолжительная пауза; казалось, Колченогий для чего-то напряженно прислушивается к звону в ушах Димыча, пытаясь различить в этом звоне что-то неимоверно важное.

Наконец демон облегченно перевел дух.

— Вот теперь поговорим. — Голос его обрел твердость алмаза. — Отвечаю на вопросы в порядке поступления. «Помолчи» означает: заткнись, ради бога, не мешай старшим думать. «Этим людям» я не помешал оттого, что даже я не в состоянии уследить за всеми людьми одновременно. Но, как только узнал о происходящем, незамедлительно пришел на помощь. Хоть и подвергал себя при том опасности, которой ты не в состоянии даже себе представить — это касательно третьего вопроса. Все?

Ужас охватил Димыча!

Сделалось предельно ясно, что Туз Колченогий сейчас исчезнет, как исчезал прежде, но на сей раз больше не вернется, и он, Димыч, останется наедине со всем пережитым. Без чьей-либо помощи, без малейшего представления о том, что делать дальше, раздавленный, разбитый…

Однако демон вовсе не собирался уходить.

— Если — все, послушай меня. Тебе, без сомнения, желательно разобраться во всем до конца, так?

Димыч хотел ответить, но горло, оказалось, накрепко закупорил упругий угловатый ком. Мысль о том, что демон может принять его молчание за отрицательный ответ и уйти, вызвала к жизни новую волну страха, и он мелко-мелко закивал, торопясь упредить такое развитие событий.

— Тогда послушай сказку, дитя мое. Тебе мама в детстве сказки рассказывала? Или, может, читала из книжек? — Алмаз в голосе Колченогого замутился, покрылся густой сетью мельчайших трещинок и рассыпался в труху. Эффект это, впрочем, дало не совсем тот, какой предполагался — точно алмазные порошинки переместились на оконное стекло и принялись ползать по нему наперегонки. — Так вот, давай-ка уясни себе для начала: то, что в сказках этих имело место, было, для своего времени, не столь далеко от истины. Людей, обладающих силой, или, как оно у вас там теперь называется, и созданий, более-менее подобных мне, существовало не в пример больше нынешнего. Кстати, о последних: на сегодняшний день из всех них в живых остался я один. Вопрос номер раз: в чем причина деградации? — Клоунски передернувшись всем телом, он принял классическую позу балаганного зазывалы. — Пятьдесят тысяч тугриков за правильный ответ!

Вспомнив то, что рассказывал о первой встрече с Колченогим Петяша, Димыч невесело усмехнулся.

— Эти телеигры с вращением барабанов и нажимание кнопок ты, надо думать, изобрел от очень плохого настроения…

— Забудь на время про игры, мальчик, если ты, конечно, способен на этакий подвиг, — отбрил Колченогий. — Думай, ну! Неужто все разжевывать придется?

— Хрен ли тут думать, — с тоской отвечал Димыч, — тут — только варианты перебирать. Если ты о той «личиночной» теории, лучше изложи поподробнее все, как есть. Пока я не вижу, что здесь можно поделать. И что, вообще, нужно делать? Спасать мир от… информационного уничтожения? Тогда тебе лучше знать, как. Я в таких высоких материях не силен.

— «Личиночную»… Как, однако, бывают живучи выдуманные с ходу аллегории! Ладно. Возьмем для наглядности меня. С твоей точки зрения я — нечто человекоподобное, тебе так удобнее меня воспринимать. Только для того, чтобы ты меня воспринимал, мне нужно… так сказать «уцепиться» за какой-либо доступный твоему восприятию носитель. Им может послужить что угодно — свеча, вылепленная из жира удавленника, пентаграмма, начерченная на листе картона, колесо от троллейбуса, бутылка из-под портвейна, осколок этой бутылки — неважно. Уяснил себе этот момент?

Димыч кивнул.

Прежде, чем продолжать, Колченогий ненадолго задумался.

— Сколько возни с тобой; а ведь когда-то этого даже пацанам сопливым объяснять не пришлось бы… Однако двинемся далее. Теперь представь себе существо, являющееся одним из высших существ информационного плана… Последнее выражение, надеюсь, не нужно объяснять? — Димыч покачал головой. — И то хорошо. Существо это живет, в общем, именно так, как тебе описали. На манер этой вашей осы. Только вот, пожалуйста, ко внешнему облику осы его не привязывай, иначе далеко не уйдем. Тут не в облике дело, а в принципе. В образе действия и существования. Как обстоят дела с вашим миром, ты тоже уже знаешь — «норка с запасами пищи для будущего потомства» и тэ дэ… Но здесь, к счастью для нас, у нас имеется одно существенное отличие от ос. У пищи, заготовленой для личинки — то есть, у нас — есть шанс хотя бы попробовать спастись. А может, и сожрать саму личинку, если сумеешь. И сейчас — самое время попробовать это сделать. Другой возможности не будет. Объясняю по порядку: кабы ты, опять-таки, умел воспринимать, что творится на информационном плане, то увидел бы нашу «личинку» как колоссальный информационный сгусток, занятый лишь тем, чтобы расти и, понятно, питаться. Занят он этим настолько, что, кроме пищи, не воспринимает ничего — жрет непрерывно. А чтобы находить пищу, он оснащен мириадами щупалец-хоботков; они означенную пищу безошибочно отыскивают, немедленно по отыскании присасываются и перекачивают все питательное по назначению.