Георг Вильгельм Фридрих Гегель - Учение о сущности

• Название: Учение о сущности
• Автор: Георг Вильгельм Фридрих Гегель
• Жанр: Философия
• Год: 1916

К 200-летию «Науки логики» Г.В.Ф. Гегеля (1812 – 2012)

Первый перевод «Науки логики» на русский язык выполнил Николай Григорьевич Дебольский (1842 – 1918). Этот перевод издавался дважды:

1916 г.: Петроград, Типография М.М. Стасюлевича (в 3-х томах – по числу книг в произведении);

1929 г.: Москва, Издание профкома слушателей института красной профессуры, Перепечатано на правах рукописи (в 2-х томах – по числу частей в произведении).

Издание 1929 г. в новой орфографии полностью воспроизводит текст издания 1916 г., включая разбивку текста на страницы и их нумерацию (поэтому в первом томе второго издания имеется двойная пагинация – своя на каждую книгу). Единственным содержательным отличием двух изданий является текст предисловий в первом томе:

1916 г.: Предисловие к русскому переводу, стр. VII – XXII;

1929 г.: От издательства, стр. VII – XI.

В переводе Н.Г. Дебольского встречаются устаревшие на сегодня слова, формы слов и обороты речи.

Особенности электронного издания:

1. Состоит из трех файлов – по числу книг в произведении. В первом файле приводятся предисловия обоих изданий. В третьем файле не приводится алфавитный указатель ко всему произведению (стр. 219 – 222 бумажного издания).

2. Текст печатается с пагинацией, номер страницы указывается в ее начале нижним индексом в фигурных скобках.

3. Весь текст приводится в современной орфографии (например, в отличие от издания 1929 г. используется твердый знак «ъ» вместо апострофа «’»). Слово «Бог» и относящиеся к нему местоимения (напр., «Он») пишутся с большой буквы. Ударение над русской буквой о передается с помощью буквы европейского алфавита ó.

4. Немецкие слова и выражения приводятся в старой орфографии печатных изданий (напр., «Seyn»).

5. Разрядка текста заменена курсивом (курсив, используемый в бумажных изданиях крайне редко, сохранен).

6. Формулы с дробями приведены к линейному виду. В качестве знака умножения используется звездочка (*).

7. Греческие слова и выражения приводятся без диакритических знаков.

8. Проверка выбранного шрифта: греческая альфа (α), буквы немецкого алфавита (äöüß).

---

2. Различение в себе есть относящееся к себе различение; таким образом оно есть отрицательность самого себя, различение не от другого, а себя от самого себя; оно не есть оно само, но свое другое. Но различенное от различения есть тожество. Поэтому оно есть оно само и тожество. Оба вместе образуют различение; оно есть и целое, и свой момент. Можно также сказать, что различение, как простое, не есть различение; оно таково лишь в отношении к тожеству; но собственно оно, как различение, содержит также и себя и самое это отношение. Различение есть и целое, и свой собственный момент так же, как тожество есть и целое, и свой момент. Это должно считаться существенною природою рефлексии и определенною основою всякой деятельности и самодвижения. Различение и тожество становятся моментами или положенным, так как они, как рефлексия, суть отрицательное отношение к себе самому.

Различение, как единство себя и тожества, есть само в себе определенное различение. Оно не есть переход во что-либо другое, отношение к другому вне себя; оно имеет свое другое, тожество, в себе самом; {24}также точно, как и последнее, переходя в определение различения, не теряется в нем, как в своем другом, но сохраняется в нем, есть своя рефлексия в себя и свой момент.

3. Различение имеет оба момента, тожество и различение; оба суть т. обр. положенное, определенность. Но в этом положении каждое есть отношение к себе. Первое, тожество, есть само непосредственно момент рефлексии в себя; равным образом второе есть различение, различение в себе, рефлектированное различение. Различение, поскольку оно имеет два таких момента, которые сами суть рефлексии в себя, есть различие (Verschiedenheit).

2. Различие

1. Тожество распадается в нем самом на различие, так как оно полагает себя, как абсолютное различение в себе самом, как отрицательное самого себя, и эти его моменты, оно само и его отрицательное, суть рефлексии в себя, тожественны с собою, так как она сама непосредственно снимает свое отрицание и рефлектируется в себя в своем определении. Различенное остается, как безразлично взаимно различное, ибо оно тожественно себе, так как тожество составляет его почву и элемент; но различное есть то, что оно есть, лишь в своей противоположности, в тожестве. Различие составляет инобытие рефлексии, как таковое. Другое существования имеет непосредственное бытие в своем основании, в коем состоит его отрицательное. В рефлексии же тожество с собою, рефлектированная непосредственность, образует наличность отрицательного и его безразличие.

Моменты различения суть тожество и различение. Они различны, как рефлектированные в самих себя, как относящиеся к себе; т. обр. они суть в определении тожества отношения лишь к себе; тожество не отнесено к различению, ниже различение – к тожеству; поскольку каждый из этих моментов отнесен лишь к себе, они не определены один в противоположность другому. Так как они таким образом не различены в них самих, то различение для них внешне. Различные относятся поэтому между собою, не как тожество и различение, но как различные вообще, которые безразличны одно к другому и к своей определенности.

2. В различии, как безразличии различения, рефлексия стала вообще внешнею; различение есть лишь положение или снятое, но оно есть само вся рефлексия. При ближайшем рассмотрении оба, тожество и различение, суть, как они были только что определены, рефлексии; каждое есть единство себя самого и своего другого; каждое есть целое. Тем самым определенность, состоящая в том, чтобы быть только тожеством или только различением, снимается. Поэтому они не суть качества, так как их определенность через рефлексию в себя есть вместе с тем лишь отрицание. Дано, таким образом, это удвоенное, рефлексия в себя, как таковая, и определенность, как отрицание, или положение. Положение есть внешняя себе рефлексия; оно есть отрицание, как отрицание; тем самым в себе оно есть относящееся {25}к себе отрицание и рефлексия в себя, но только в себе; оно есть отношение к себе, лишь как к внешнему.

Рефлексия в себе и внешняя рефлексия суть тем самым два определения, в которых положили себя моменты различения, тожество и различение. Они суть самые эти моменты, поскольку они уже определили себя. Рефлексия в себе есть тожество, но неопределенное, как безразличное к различению; не лишенное вовсе последнего, но относящееся к нему, как тожественному с собою; она есть различие. Это тожество, так рефлектировавшее себя в себя, что оно есть собственно одна рефлексия в себя обоих моментов, что оба суть рефлексии в себя. Тожество есть эта одна рефлексия их обоих, которые имеют различение в ней, как нечто безразличное, и которая есть различие вообще. Внешняя рефлексия есть, напротив, его определенное различение, не как абсолютной рефлексии в себя, но как определение, относительно которого сущая в себе рефлексия безразлична; его оба момента, тожество и самое различение, суть таким образом положенные внешне, не сущие в себе и для себя определения.

Это внешнее тожество есть равенство, а внешнее различение – неравенство. Равенство есть, правда, тожество, но лишь положенное, тожество, которое не есть в себе и для себя. Равным образом неравенство есть различение, но внешнее, которое не есть в себе и для себя различение самого неравного. Равно ли нечто другому нечто, или нет, не касается ни того, ни другого; каждое из них относится лишь к себе; оно в себе и для себя самого есть то, что оно есть; тожество или нетожество, в смысле равенства и неравенства, есть отношение к третьему, которое находится вне них.

3. Внешняя рефлексия относит различное к равенству и неравенству. Это отношение, сравнение, исходит попеременно от равенства к неравенству и от последнего к первому. Но это перемежающееся отношение равенства и неравенства внешне для самих этих определений; равным образом они относятся не одно к другому, но лишь к чему-либо третьему. Каждое в этой смене выступает непосредственно для себя. Внешняя рефлексия, как таковая, внешня для самой себя; определенное различение есть отрицаемое абсолютное различение; поэтому оно не просто, не есть рефлексия в себя, но имеет ее вне себя; вследствие того его моменты распадаются и так же относятся, как внешние один другому, к противоположной им рефлексии в себя.

В отчуждающую себя рефлексию привходят, стало быть, равенство и неравенство, как относящиеся одно к другому, и она разделяет их, относя их к одному и тому же посредством выражений постольку, с той или другой стороны, в том или ином отношении. Следовательно, различные, которые суть одно и то же, к чему относятся оба, равенство и неравенство, с одной стороны равны между собою, а с другой стороны неравны, и поскольку они равны, постольку они неравны. Равенство относится лишь к себе, и неравенство есть также лишь неравенство.

Но через это отделение одного от другого они только снимаются.{26}

То самое, что должно препятствовать их противоречию и разложению, а именно, что нечто в одном отношении равно, а в другом неравно другому, – это разделение равенства и неравенства и есть их разрушение. Ибо оба они суть определения различения; они суть отношения одного к другому, состоящие в том, что одно есть то, что не есть другое; равное не есть неравное, а неравное не есть равное; обоим им существенно это отношение, и вне его они не имеют никакого значения; как определение различения, каждое есть то, что оно есть, и отличено от своего другого. Но в силу их безразличия одного к другому равенство отнесено лишь к себе, а неравенство есть также свое собственное отношение и рефлексия для себя; тем самым каждое равно само себе; различение исчезло, так как они не имеют определенности одно относительно другого, или каждое есть тем самым равенство.

Это отношение безразличия или внешнее различение тем самым снимается и есть своя собственная отрицательность в себе самом. Оно есть та отрицательность, которая в сравнении свойственна сравниваемому. Сравниваемое направляется от равенства к неравенству и обратно от последнего к первому; т. обр. одно исчезает в другом и есть в действительности отрицательное единство обоих. Это единство ближайшим образом находится вне сравниваемых также, как вне моментов сравнения, как субъективное, вне их совершающееся действие. Но это отрицательное единство, как оказалось, есть в действительности сама природа равенства и неравенства. Именно то самостоятельное отношение, каким оказывается каждое из них, и есть собственно их отличительность и тем самым снимающее их самих отношение к себе.