Мэрилайл Роджерс - Неразгаданные сердца

• Название: Неразгаданные сердца
• Автор: Мэрилайл Роджерс
• Издательство: БИБЛИОПОЛИС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87671-075-Х

В средневековой Англии, среди рыцарских турниров и в гуще народных восстаний, зарождается романтическая любовь… Или, может быть, это еще одна история о Робин Гуде…

---

Снова взявшись за весла, он направил свою маленькую флотилию к дальнему концу острова. Грести по течению было куда легче, чем в обратном направлении, и очень скоро они причалили к мосткам. Монах осторожно выбрался из челнока на дощатый настил и, не имея ни малейшего представления о намерениях своих пассажиров, вопросительно взглянул на Галена.

Гален выдержал хмурый взгляд монаха.

— Мы подождем здесь, пока вы управитесь со своими делами в замке. К тому времени, когда вы соберете пожертвования и вернетесь сюда, течение наверняка переменит направление[1].

Сложив ладони под подбородком, монах молча кивнул в знак согласия и начал взбираться по шаткой деревянной лестнице медленно и осмотрительно, как было свойственно его натуре.

Как только монах отошел достаточно далеко, Амисия ухватилась за грубую коричневую рясу, надетую на Галена. Забыв о страхе и усталости — могло ли быть иначе, когда ее обнимали его горячие руки? — она улыбнулась ему, и лукавые искорки зажглись в ее глазах.

— Когда на тебе эта монашеская одежда, мне будет легче решиться на одно признание. Я должна кое в чем покаяться перед тобой, Гален.

У Галена словно камень с души свалился, когда он понял, о чем она собирается ему поведать. Тем не менее из опасения сделать что-нибудь такое, что заставит ее передумать, он постарался придать своему лицу самое бесстрастное выражение и лишь вопросительно поднял брови. Если Амисия откроет ему свое настоящее имя и положение, насколько проще будет ему сделать ответное признание! Еще раньше он решил, что не поведет девушку к венцу, пока между ними стоят нелепые секреты. Постоянное притворство было бы слишком тяжелым бременем для его правдивого сердца, да теперь и надобность таиться отпала, когда не только выяснилась цель его миссии, но и найден способ этой цели достигнуть! Он уже пообещал аббату Петеру убрать завалы лжи с пути, который должен привести его и Амисию к будущему счастью. Более того, он был уверен, что избавление от препятствия, которое казалось ему самым труднопреодолимым, поможет ему справиться и со всеми остальными.

Амисия почувствовала, как непроизвольно напряглись его руки, и испугалась, что за лицом, ставшим вдруг таким замкнутым, скрываются первые признаки сурового приговора; одна лишь мысль о такой возможности поколебала стену ее уверенности. Торопясь высказаться, прежде чем эта стена успеет рухнуть, она отважно выпалила:

— Я — не та, кем ты меня считаешь.

Боясь взглянуть ему в лицо, она решительно уперлась глазами в дубовый ствол, служивший сваей для тех мостков, у которых они стояли. Если она скажет ему, какая благородная кровь течет в ее жилах… Вдруг он — человек с таким высоким чувством чести — сочтет, что он ей не пара, и отошлет ее обратно? В следующее мгновение она вдруг подумала, как было бы замечательно, если бы она могла показаться ему в шелках и драгоценностях… да нет, в каком угодно виде, только бы не выглядеть таким жалким промокшим созданием, как сейчас.

Гален видел, что она приуныла, и поспешил вывести их разговор в светлое пространство честности, прежде чем она сможет отступить в защитный полумрак затянувшегося обмана.

— Не та? Ты в этом уверена?

Много лет он воспитывал в себе навык осторожности, но сейчас не стал прикидывать, разумно ли будет с его стороны первым признать ту действительность, которую Амисия боялась открыть. Какое это имело значение, если скоро они оба станут свободными!

— Я принимаю тебя за дочь барона Конэла и леди Сибиллы из замка Дунгельд.

Радость, которую Гален испытал от наполовину выигранного сражения, отчетливо прозвучала в его тоне, и Амисия вновь перевела на него взгляд и встретила такую ослепительную улыбку, что впору было тут же растаять. Убедившись, к великому своему облегчению, что Гален вовсе не потрясен истинным положением дел, Амисия поспешила договорить все до конца и даже не задумалась, откуда ему все известно и почему он так счастлив.

— Да, это так и есть, — признала она, цепляясь за его рясу в лихорадочной жажде излить душу. — Но умоляю тебя, поверь: мне противны все высокородные лорды, такие жадные и корыстные! Они только и думают, как бы урвать побольше, и для этого лгут, идут на клятвопреступление и вообще на любую подлость, лишь бы захватить то, чего они домогаются!

В душе Амисия понимала, что не все знатные господа такие уж законченные негодяи. Но ее пылкая речь имела одну цель: убедить Галена, что она могла бы быть счастлива с ним, несмотря на неравенство их происхождения и места в обществе.

— Я наследница замка и всего Райборна, и в этом моя беда. Ради того, чтобы не выпускать из рук такое завидное владение, мой отчим — барон Гилфрей — задумал выдать меня за своего сына, хотя Фаррольду хочется взять меня в жены ничуть не больше, чем мне хочется назвать его своим мужем.

Гален не обратил особого внимания на эту историю, которая была ему уже известна. Его встревожило другое, и он уже упрекал себя за то, что показал ей свою осведомленность. Если теперь он откроет ей, кто он такой на самом деле, она, скорее всего, увидит в нем еще одного лорда-стяжателя, который предпочел выступить под чужим обличьем, чтобы вернее овладеть добычей. Да, ему с лихвой хватало собственных богатств, но это ничего не могло изменить: ведь она подумает, что и им управляет такая же ненасытная жажда к приумножению своего имущества, как и у тех, кто ей так отвратителен. Он знал, что ей ни сейчас, ни потом не суждено унаследовать Райборн, но доказать этого не мог, не нарушив клятвы, которую свято хранил многие годы. Раскрыть эту тайну значило бы рисковать чужой жизнью, и потому ему не оставалось ничего иного, как притворяться по-прежнему и молить Бога, чтобы Амисия не узнала правду, пока в силу естественного хода событий, все тайны не раскроются. Приходилось мириться с тем, что неподъемный камень обмана и дальше будет преграждать ему путь.

Амисия безошибочно почувствовала его внезапное холодное отчуждение, пришедшее на смену радостному воодушевлению предшествующих минут, и руки у нее опустились. Она заставила себя продолжать только для того, чтобы покончить с недоразумениями:

— И вот, когда ты спас меня… а ведь ты спас меня от внезапной гибели, потому что только благодаря тебе море не расплющило меня о скалы… это еще укрепило во мне надежду, что ты освободишь меня и от той смертельной опасности, которая угрожает моему счастью… по прихоти барона.

В тревоге ожидая ответа Галена, Амисия даже дышать перестала и так крепко стиснула руки, что они у нее онемели.

— Даже человек, которого ты называешь Темным Лордом, не заставит выйти замуж женщину, которая уже замужем.

Смысл его слов не сразу дошел до сознания Амисии. А тем временем Гален пристально вглядывался в девушку, которой он только что предложил стать его женой. В неравном поединке с морем она обессилела и промокла, но это не умалило ее красоты. Пышные пряди волос, отяжелевшие от морской воды, чистые линии лица и гибкая шея выделялись особенно зримо, и над всем господствовали широко расставленные карие газельи глаза. Он не раскаивался в своем выборе, но был глубоко опечален сопутствующими этому выбору обстоятельствами.

Амисия колебалась. Если судить по суровости его взгляда, то предвкушение их совместного будущего совсем не доставляет ему радости. С другой стороны, ведь он дал ей именно тот ответ, на который она надеялась. И если он сейчас сомневается, то, безусловно, лишь потому, что не уверен в ее способности обрести счастье, разделив с ним трудную, ненадежную жизнь. Она должна доказать, что его опасения напрасны! С ним она могла бы жить где угодно. Она не желала допускать, чтобы сомнения затуманивали ясное небо их будущего счастья, небо сбывшейся мечты. Но ведь в последнее время каждая из ее грез оборачивалась явью, и самый прекрасный образ из них — ее несравненный герой.

Совершенно позабыв, что выглядит жалкой замарашкой, Амисия обняла его за шею и вложила в восторженный поцелуй всю страсть, уроки которой он так недавно начал ей давать.

Как и в часы минувшей ночи, Гален не мог устоять против пылкой устремленности Амисии; он отогнал навязчивые мысли о подстерегающих их ловушках и позволил себе ответить на ласки Амисии еще более горячими ласками. Холод туманного дня сменился по-летнему жарким зноем, и в пламенных объятиях влюбленные потеряли всякое представление о времени и месте: и то, и другое перестало для них существовать.

Когда рядом деликатно прокашлялся Ульфрик, этот звук не привлек внимания молодой пары, и монаху пришлось бросить на дно челнока мешок с пожертвованиями, полученными на кухне замка. Гилфрей не отказывал в подаянии монастырю лишь потому, что так было принято у лордов, и его щедрость не простиралась дальше объедков, оставшихся от вчерашних трапез. Зато мешок был очень тяжел, и когда он свалился на дно челнока, утлое суденышко резко качнулось.