Мэрилайл Роджерс - Неразгаданные сердца

• Название: Неразгаданные сердца
• Автор: Мэрилайл Роджерс
• Издательство: БИБЛИОПОЛИС
• Жанр: Исторические любовные романы
• Год: 1998
• ISBN: 5-87671-075-Х

В средневековой Англии, среди рыцарских турниров и в гуще народных восстаний, зарождается романтическая любовь… Или, может быть, это еще одна история о Робин Гуде…

---

Амисия заметила, как он помрачнел, и забеспокоилась: что такого она сделала, чтобы вызвать его раздражение? Может быть, его мужская гордость уязвлена тем, что в состязании с ним победила женщина? Неужели он столь мало уверен в себе, что такой пустяк может задеть его? Вот уж никогда бы не подумала, но…

— Ох, я ведь выиграла только потому, что не предупредила тебя по-честному, как полагается. Я вызвала тебя на состязание и сразу умчалась, прежде чем ты успел принять мой вызов… Но ведь ты же такой быстрый, где мне с тобой равняться!

И опять от ее слов всякие сумрачные мысли развеялись как дым. Добравшись до пещеры первой, она вообразила, что его это могло огорчить! Когда до Галена дошло, что она пытается таким образом его утешить, он откинул голову назад и облегченно рассмеялся:

— Нет, радость моя, я даже не пытался тебя обогнать. Зачем я стал бы это делать, если мне больше хочется уплатить пеню, чем выиграть состязание?

Когда ее коснулся его опытный взгляд, который она ощутила не менее остро, чем телесную ласку, щеки Амисии вспыхнули, и она в волнении прикусила нижнюю губу, вспомнив о том, какого приза она потребовала. Но взгляда она не отвела.

Гален созерцал ее нежную красоту — от блеска медовых волос до шелковистой кожи, которую он не мог забыть, хотя она и была сейчас скрыта под грубым домотканым платьем. С самого начала их отношений именно она так самозабвенно побуждала его все к большей и большей близости, хотя он считал это неразумным. Она стремилась принести ему в дар свою невинность и соблазняла его, чтобы он принял этот дар, от которого ему, человеку чести, следовало бы отказаться. Но теперь она принадлежит ему. Возможно, она пожалеет об этом, когда узнает истину, но у него есть оправдание: он должен был поступить так, а не иначе, чтобы оба они могли пройти через сегодняшние испытания и обрести достойное будущее.

Решимость, полыхнувшая в зеленых глазах серебряным огнем, еще усилила воодушевление Амисии. Взгляд новобрачной не дрогнул, когда Гален распустил шнуровку у ворота своей тонкой зеленой туники и снял ее через голову, взлохматив при этом черные волосы и снова явив перед взором Амисии ошеломляющее зрелище сильного мужского торса. У Амисии перехватило дыхание, когда она увидела, как перекатываются под кожей бугры мышц. Отблеск слабого света от углей костра мелькнул в черных блестящих волосах, когда он резким движением стянул с ног сапоги. Только после того как он развязал ременные шнурки своих шоссов, Амисия дрогнула, и ее внимание перекинулось на растущую горку одежды. Вся прежняя бравада улетучилась, разъеденная сомнениями. Скованная внезапной робостью, она оставалась недвижимой.

Щадя ее нежную застенчивость, Гален не стал снимать шоссы. Лишь ослабив их завязки, он опустился на колени рядом с ней. Прижав ладони к ее щекам, он поднял лицо Амисии к своему, склонился к ней, легким поцелуем коснулся ее губ — и они открылись ему. Он принял дар и вернул его со сдержанной горячностью, тем самым еще подлив масла в огонь, занимающийся между ними. Все запреты перестали существовать, когда Амисия поднялась, и прижалась к нему так сильно, что не осталось ни малейшего просвета между ее телом и телом любимого. С восторгом осязая их нерасторжимое соединение, Гален провел руками вниз, по напряженному изгибу ее спины и плотно прижал ее бедра к себе, к своей жаждущей плоти. Его движение не устрашило Амисию; ее сжигало нетерпеливое стремление освободиться от преграды, состоящей из ее юбок и его свободно сидящих шоссов.

Гален поднял лицо в надежде, что прохладный воздух хоть немного остудит полыхающий в нем жар, и возмущенно попрекнул себя за чрезмерную поспешность. Он понял, что надо взять себя в руки, иначе наслаждение будет растрачено слишком скоро. Прошлой ночью Амисия завела его далеко за пределы разумного, и он не был уверен, что к моменту последней вспышки она достигла той же высоты изнеможения, как и он. А потом она ушла до его пробуждения. Сегодня он намеревался позаботиться, чтобы в пожирающий огонь страсти она окунулась на равную с ним глубину — и вместе с ним.

— Не торопись, любимая, не торопись, — мягко пророкотал он. — Пламя, которое медленнее разгорается, горит жарче, греет дольше.

Он слегка отстранился от нее, но его тихий низкий голос проникал в самую глубь ее существа, и дрожь пробежала по ее телу от головы до ног.

Гален упивался сознанием, что именно он вызывает в ней этот сладостный трепет, что она принадлежит ему по праву и никто другой не будет иметь над ней власти. Он — победитель, а барон с сынком — побежденные.

Удерживая свою пленницу, свой военный трофей одной лишь силой взгляда зеленых глаз, Гален провел пальцами по ее шее и подцепил шнурок у нее под подбородком. Она прикусила губу и замерла, а он, не теряя времени, ловко распустил шнуровку ее ворота и в первый раз порадовался, что на Амисии надето только это простое платье, а не многослойный наряд, какой полагается носить девушке ее круга. Он положил ладони на безупречный изгиб, где шея переходит в плечо, и большие пальцы его рук, которые сомкнулись во впадинке под подбородком, ощутили неистовое биение ее пульса, и улыбка Галена стала напряженной. Он с намеренной медлительностью провел руками под тканью и убрал их с плечей Амисии, предоставив платью самому соскользнуть вниз.

Платье не упало на пол сразу. Оно уже не держалось на плечах и лишь едва прикрывало грудь Амисии. Она опустила длинные ресницы в мучительном предвкушении… но Гален не шевельнулся. Амисия стояла не дыша, мгновения казались ей бесконечными; она все ждала, чтобы он наконец освободил ее от постылой ткани. Когда же вместо этого он убрал руки, у нее вырвался слабый возглас разочарования. И последняя преграда упала. Карие глаза широко распахнулись, а руки непроизвольно взлетели вверх, чтобы прикрыть дотоле спрятанную прелесть.

Гален перехватил ее руки и отвел их в стороны; его глаза, горевшие зеленым огнем, не могли оторваться от дарованной ему красоты. Один взгляд — и он сражен. Прошлой ночью так и случилось. Но его ожидало сказочное наслаждение, и на этот раз у него не было желания ни отвергать это наслаждение, ни откладывать его на потом.

Не в силах выдержать мощь его взгляда, Амисия закрыла глаза. Она готова была умолять, чтобы он положил конец этой огненной пытке… нет — вознес пламя еще выше. С бессильно опущенными по бокам руками, Амисия чувствовала себя потерянной в темной бездонной пропасти неутолимого желания. Когда Гален мягко прикоснулся губами к ее груди, горевшее в Амисии пламя разрослось в огненный вихрь, и она закричала от неожиданного наслаждения.

Хотя Гален и до того момента был уже ослеплен видом несравненных форм ее тела, его снова и снова поражала пылкость, с которой Амисия отвечала на его ласки. Собираясь обнять ее за талию, он выпустил ее руки — и они немедленно взметнулись к его черной гриве… она пыталась вернуть его губы туда, где они дарили ей такой невообразимый восторг… но он чуть-чуть отстранился. Горестный протестующий вскрик вырвался у нее из пересохшего горла, и Галена порадовало это новое доказательство ее неудержимого желания. Она делала все, чтобы вжаться затвердевшими сосками в крепость его обнаженной груди — а он… он удерживал ее на расстоянии тихого шепота, хотя и достаточно близко, чтобы эти чувствительные бугорки ощутили прикосновение жестких колючих завитков… и новый вскрик восторга, вырвавшийся у нее, был для него еще одной наградой.

Рассчитанными движениями подавшись вперед и вынуждая ее отклониться назад, он опустил ее на одеяло, которое Уолтер так аккуратно расстелил неподалеку от костра. И здесь Гален настиг ее своим сводящим с ума поцелуем. Она с готовностью покорилась его требовательным губам, жгучей ласке рук, которыми он провел вдоль ее тела, отбросив в сторону ненужное теперь платье… теперь он, и только он мог обладать ею безраздельно.

Все, что могло ее сдерживать, уже давно обратилось в прах. Амисия гладила его грудь и плечи, ее пальцы играли с завитками волос, которые так недавно дразнили ее своим прикосновением. Для нее в целом мире не существовало ничего, кроме жара и крепости его мускулов. Когда же он, отвечая лаской на ласку, нежно провел пальцами от ее шеи, через долинку между грудями, и ниже, и задержался на крошечной впадинке пупка — для Амисии это было уже последней каплей. Голова ее откинулась назад, а руки с силой обхватили его грудь. Застигнутый врасплох этим порывом, Гален утратил всякую власть над собой. Он опустился на нее всей своей тяжестью; он с ликованием ощущал, как подается ее плоть под напором его литого тела, как вершится вселенское чудо — слияние мягкого и твердого начал всего сущего. И когда она беспомощно и судорожно попыталась повторить ритм того танца, в котором они соединились прошлой ночью, он понял, что время пришло. Он высвободился из требовательных рук и, как ни снедало желание его самого, улыбнулся, услышав ее протестующий стон. Но он не медлил и стремительно скинул с ног остатки ненужной, раздражающей одежды. Он передвинулся так, чтобы тело ее оказалось полностью под ним, и она с криком восторга приняла это блаженное бремя. Сегодня ему не понадобилось доводить ее до высот страсти — она сама с радостной готовностью шла ему навстречу.