Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

• Название: Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы
• Автор: Иоганн Гете
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1977

В пятый том входят стихотворные драмы: «Совиновники», «Ифигения в Тавриде», «Торквато Тассо» и другие, а также две эпические поэмы «Рейнеке-лис» и «Герман и Доротея».

---

Такая же борода! — Шуты на площадной сцене выступали в маске с бородой.

Это — история // Эсфири в лицах. — Библейская история Эсфири — образец древнего «романа» — пользовалась большой популярностью и неоднократно обрабатывалась для сцены. Самая знаменитая трагедия на этот сюжет — «Эсфирь» Расина (1689). Гете, однако, пародирует не его пьесу, а «трагедию» Ганса Сакса. В первом варианте «Ярмарки» персонажи этой «пьесы в пьесе» были сатирически заострены против определенных лиц, в окончательном тексте Гете это сгладил.

…И прочих европейских потентатов… — Потентат (лат.) — властитель.

Свечи долой! Только мой огонек! — Раешник показывает картины посредством волшебного фонаря, изобретенного в XVIII в.

ИФИГЕНИЯ В ТАВРИДЕ

По словам Гете Римеру, одному из его секретарей, замысел «Ифигении» возник у поэта в 1776 году, вскоре после его приезда в Веймар. Работа над драмой происходила, однако, значительно позднее — в 1779 году. Видимо, замысел полностью созрел и Гете продиктовал «Ифигению» между 14 февраля и 28 марта 1779 года. В первоначальном виде драма была написана ритмизированной прозой. Уже 6 апреля она была сыграна в любительском исполнении: Ифигению играла актриса Корона Шретер, Ореста — сам Гете, Пилада — принц Константин, Фоанта — приятель Гете Кнебель, Аркаса — секретарь консистории Зейдлер. Исполнитель Пилада оказался слабым, и начиная с третьего спектакля эту роль исполнял (не более удачно) сам герцог Веймарский Карл-Август. Сцена узнавания Ифигении и Ореста была запечатлена на полотне художником Г.-М. Краусом. Г.-Ф. Хуфеланд, видевший одно из первых представлений, писал впоследствии в мемуарах: «Я никогда не забуду впечатления, которое произвел Гете как Орест в греческом костюме на представлении его «Ифигении»; можно было подумать, что видишь самого Аполлона. Никогда еще не бывало такого сочетания физического и духовного совершенства и красоты в одном человеке…» Судя по портретам и картине Крауса, Корона Шретер была достойной партнершей поэта.

Гете не был, однако, удовлетворен драмой и смотрел на нее лишь как на набросок. Когда руководитель Мангеймского театра попросил у него текст, Гете ответил, что в своем настоящем виде пьеса годится только для любительской сцены. По его мнению, драме не хватало гармонии стиля. Он принялся за обработку написанного, состоявшую вначале в том, что ритмическую прозу первого варианта он разбил на неравные стихотворные строки. Сохранилась рукопись этой переработки, датируемая 1780 годом. В следующем году Гете продолжил работу над текстом. Гердер и Виланд, знавшие прозаический вариант, настойчиво советовали переложить всю пьесу в классический пятистопный ямб. За осуществление этой задачи Гете взялся только во время пребывания в Италии, куда он захватил с собой рукопись. В январе 1787 года он отправил в Веймар драму уже в том окончательном виде, в каком она в том же году появилась в печати в томе 3 «Сочинений» (восьмитомное издание). В специальных научных изданиях опубликованы сохранившиеся четыре варианта, отражающие разные стадии работы Гете над этим произведением. Они свидетельствуют о том, что основа сюжета, характеры и идея четко определились с самого начала. Длительная работа преследовала цель такой стилистической и стихотворной шлифовки текста, которая полностью отвечала бы замыслу — провести идею гармонии в самой форме произведения. Именно эта центральная мысль характеризует «Ифигению в Тавриде», одно из совершеннейших творении Гете. Своеобразие этого произведения особенно обнаруживается при его сопоставлении с трагедией «Гец фон Берлихинген». Если «Гец» — наиболее полное выражение в драме идей и поэтики «Бури и натиска», то «Ифигения» — воплощение поэтики и мироощущения, характерных для классицизма Гете. Перелом в мировоззрении поэта происходил постепенно, подчас мучительно, и это отразилось в длительной работе над «Ифигенией».

История Ифигении по-разному обрабатывалась писателями уже в античную эпоху. Из нескольких древнегреческих произведений на этот сюжет сохранились трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде» и «Ифигения в Тавриде». Различные варианты мифа получили обработку также в близкое к эпохе Гете время. Особенно следует выделить среди них оперы на этот сюжет сначала итальянца Томмазо Тратта и затем прославленного композитора К.-В. Глюка, чья «Ифигения в Тавриде» (1779) имела большой успех.

Число драматических обработок истории Ифигении в XVII–XVIII веках было довольно велико. Более ранний эпизод мифа — «Ифигения в Авлиде» — был обработан Расином. Менее значительным явлением в искусстве была драма Жозефа де ла Гранжа «Орест и Пилад, или Ифигения в Тавриде» (1697). В Германии Иоганн Элиас Шлегель обработал тот же сюжет в пьесе «Брат и сестра в Тавриде» (1739), другой немецкий писатель Ф.-В. Готтер написал трагедию «Электра и Орест» (1772). Трагедия «Орест» (1750) была также написана Вольтером.

В какой мере Гете был знаком с предшествующими обработками сюжета, судить трудно. Он, конечно, знал трагедию Еврипида, но сам признавался: «Я написал мою «Ифигению» после изучения греческих материалов, которое, однако, не было достаточным. Если бы оно было более совершенным, пьеса осталась бы ненаписанной». («Сообщения о Гете» его секретаря Ф.-В. Римера). Тем не менее знакомство с мифологической основой трагедии необходимо для ее понимания.

Царь Аргоса Агамемнон прогневил богиню Артемиду, которая в отместку наслала враждебные ветры, помешавшие отплытию греческих кораблей для участия в осаде Трои. Тогда Агамемнон, чтобы умилостивить богиню, решил принести ей в жертву свою дочь Ифигению. Но Артемида заменила девушку ланью, а Ифигению унесла в Тавриду, сделав ее там жрицей посвященного ей храма. Эта часть мифа послужила основой для трагедии Еврипида «Ифигения в Авлиде».

В то время как Агамемнон воевал в Трое, его жена Клитемнестра сблизилась с Эгисфом. После падения Трои Агамемнон вернулся, но тут же был предательски убит своей женой. Этот сюжет составил действие трагедии Эсхила «Агамемнон». Сын Агамемнона и Клитемнестры Орест, мстя за отца, убил свою мать («Хоэфоры» Эсхила). За это Ореста преследуют мстительные эринии, но его спасает от них сама богиня Афина-Паллада («Эвмениды» Эсхила).

Однако не все эринии примирились с прощением Ореста. Спасаясь от них, он бежит в Дельфы и скрывается в храме Аполлона. Аполлон велит ему ехать в далекую Тавриду и привезти оттуда священное изображение богини Артемиды. С этой завязки начинается трагедия Еврипида «Ифигения в Тавриде». Богиня Артемида спасла Ифигению от смерти и перенесла в далекую Тавриду (ныне Крым), населенную дикими варварами, где Ифигения становится жрицей храма в честь этой богини. У тавров существует жестокий закон — всех чужеземцев, появляющихся в их стране, предавать смерти, принося их в жертву богине Артемиде. Приплывших в Тавриду Ореста и Пилада схватывают пастухи и приводят к Ифигении с тем, чтобы она принесла их в жертву Артемиде. Ифигения спрашивает Ореста, откуда он родом, затем узнает от него о судьбе Трои (уже двадцать лет живет она в Тавриде и не знает о том, что произошло на ее родине). Орест рассказывает ей также о гибели Агамемнона от руки Клитемнестры и о смерти Клитемнестры от руки сына. Выяснив, что ее брат жив, Ифигения просит, чтобы один из пленников отвез ему ее письмо, другой же останется, чтобы пасть жертвой. Затем она убеждается о том, что один из чужеземцев ее брат Орест. Теперь Ифигения готова на все, чтобы спасти обоих чужеземцев — брата и его друга. Она берется также помочь Оресту в выполнении его задачи — похитить и увезти статую богини Артемиды. С этой целью Ифигения уговаривает царя Тавриды Фоанта, что надо отвести чужеземцев на берег моря и смыть с них кровь, ибо один был убийцей матери, а другой помогал ему в этом. Обманутый царь разрешает проделать это; Ифигения, Орест и Пилад пользуются случаем, чтобы бежать на корабле Ореста, но морские ветры прибивают корабль обратно к берегу. Все трое погибли бы от гнева Фоанта, но тут появляется богиня Афина, и, повинуясь ей, Фоант освобождает пленников и разрешает им вернуться на родину.

Гете сохранил основу античной фабулы, но многое изменил в общем характере сюжета и в той атмосфере, которая окружает действующих лиц. Греческая трагедия была проникнута религиозно-культовыми мотивами, сохранявшими силу даже у такого вольнодумца, каким современники считали Еврипида. В его произведении еще сильны веления богов, проклятия, власть судьбы. У Гете эти мотивы значительно смягчены, как смягчен контраст между варварами Тавриды и цивилизованными греками.

Трагедия Еврипида драматична и театральна, это одно из самых богатых действием творений античной драмы. Гете в значительной мере снимает внешнюю динамику, перенося центр тяжести на переживания и душевные движения. Его героиня Ифигения — воплощение того идеала гуманности, который Гете утверждал как высшую нравственную основу жизни. Она пример высоких и чистых чувств. В критике давно признано, что прототипом для Ифигении послужила возлюбленная Гете в первые десять лет веймарской жизни — Шарлотта фон Штейн. Она оказала «цивилизующее» влияние на молодого «штюрмера» и бунтаря, каким Гете явился в Веймар, не только прививая ему хорошие манеры, но и дисциплинируя его духовно. Автобиографическое начало заметно и в образе Ореста. Античный мотив одержимости, преследования его эриниями заменен у Гете душевными муками. Еврипидовский Орест был жертвой терзаний, наложенных на него свыше и извне, герой Гете мучим внутренним сознанием вины. Гармоничная и чистая Ифигения оказывается целительницей душевных мук брата. В трагедии Еврипида Ифигения пыталась спасти брата посредством обмана. У Гете финал имеет другой характер: Ифигения не хитрит и не лжет, она прямо рассказывает все Фоанту, взывает к его разуму, благородству и милосердию. Так же как она очистила душу брата, так возвысила она духовно и Фоанта, подвигнув его на благородный поступок.