Иоганн Гете - Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы

• Название: Собрание сочинений в десяти томах. Том пятый. Драмы в стихах. Эпические поэмы
• Автор: Иоганн Гете
• Издательство: Художественная литература
• Жанр: Драматургия
• Год: 1977

В пятый том входят стихотворные драмы: «Совиновники», «Ифигения в Тавриде», «Торквато Тассо» и другие, а также две эпические поэмы «Рейнеке-лис» и «Герман и Доротея».

---

Человек уходит.

Еще вы не испорчены, о дети:
Близки вам труд и лень,
Жестокость, кротость,
Щедрость, скупость…
Вы с братьями своими схожи,
Сродни вы со зверями и богами.

Входит Пандора.

Что, дочь, с тобой?
Как ты тревожна!

Пандора

Отец мой,
Что я увидала!
И что почувствовала я!

Прометей

Что?

Пандора

О, Мира бедная!

Прометей

Что с нею?

Пандора

Неведомые чувства!
Ее в лесу я увидала — там, где мы
С ней часто для венков цветы срывали.
Пошла за ней,
И лишь с холма спустилась, вижу,
Как на траву
В изнеможенье клонится она.
По счастью, тут же близко был Арбар,
Ее он крепко сжал руками,
Чтобы не дать упасть ей,
Но — ах! — он с ней поник.
Откинулась ее головка,
Он целовал ее без счета,
Прильнув к ее устам устами,
Чтоб оживить своим дыханьем,
Мне стало страшно,
Я с криком подбежала
Мой крик привел ее в сознанье,
Арбар ее оставил.
Вскочив, она с потухшим взором
Мне кинулась на грудь,
Стучало сердце,
Рвалось на части,
Горели щеки,
И уста пылали,
Ручьем катились слезы.
Опять ее колени подкосились,
И я, отец, ее держала.
Ее горячие лобзанья
И страстный пыл вливали в жилы
Столь новые, неведомые чувства,
Что я в слезах, тревоге и смятенье
Покинула ее, и лес, и луг.
К тебе пришла, отец! Скажи,
Что потрясло ее, что с ней,
Со мной?

Прометей

То — смерть!

Пандора

Что это?

Прометей

Дочь моя,
Ты много радостен узнала.

Пандора

О, тысячи! Ты дал мне их.

Прометей

Да, грудь твоя, Пандора, трепетала
При свете солнца,
В сиянье лунном,
И в поцелуях подруги милой
Блаженством полнилась твоя душа.

Пандора

Невыразимо!

Прометей

Что стан твой в пляске поднимало
Легко на воздух?

Пандора

Радость!
Все существо мое тогда жило
Движеньями и пеньем,
В мелодии тонуло тело.

Прометей

И под конец все разрешалось сном:
Боль, радость.
Тебе знаком был солнца жар,
Томленье жажды,
Быстрых ног усталость.
Ты плакала, овечку потеряв;
Колючкой ногу ранив,
Ты охала, стонала до тех пор, пока
Занозу я не вынул.

Пандора

Да, в жизни есть и радости, отец,
И боль!

Прометей

Своим ты сердцем чуешь,
Что много радостей еще
И много горя
К тебе придет.

Пандора

О да! Стремится сердце вдаль,
Как будто никуда — и всюду.

Прометей

Приходит миг, несущий исполненье
Всему: надеждам, чаяньям и снам.
Чего страшились мы, Пандора,
Вот это — смерть.

Пандора

Смерть?

Прометей

Когда из самой глубины
Ты ощущаешь потрясенье
Во всем, что скорбь иль радость приносило,
И сердце, в буре слез
Терзаясь, жаждет исцеленья,
И жар его растет,
И все в тебе звучит, трепещет, бьется,
И вдруг сознанье пропадает,
И видимое меркнет,
И ты никнешь,
И все кругом уходит в ночь,
И силою своих глубоких чувств
Объемлешь целый мир,—
Тогда и умирает человек.

Пандора (обнимает его)

Дай умереть, отец!

Прометей

Еще не время.

Пандора

Что ж после смерти?

Прометей

Лишь все — желанье, радость, боль —
Сольется в вихре исступленья,—
Все успокоит сон блаженный,
И вновь проснешься ты помолодевшей,
Чтобы опять надеяться, желать, страшиться.

ДЕЙСТВИЕ ТРЕТЬЕ

МАСТЕРСКАЯ ПРОМЕТЕЯ

Прометей

Закрой, Зевс, небеса свои
Завесой туч!
И, как мальчишка,
Сбивающий репейника головки,
Круши дубы, вершины гор!
Мою ты землю
Сгубить не можешь,
И дом, который я себе построил,
И мой очаг,
И мой огонь,
В тебе родящий зависть.

О боги, ничтожней вас
Не знаю никого под солнцем!
В бессилье жалком
Питаете величие свое
Вы скудным воскуреньем фимиама
Да вынужденным жертвоприношеньем.
Вы голодали б,
Когда бы не было детей и нищих —
Доверчивых глупцов.

Я был ребенком,
Ни в чем не разбирался.
И детские мольбы стремил
Я к солнцу, словно уши
Есть у него, чтоб слышать стоны,
И сердце, как мое,
Чтоб сжалиться над угнетенным.

Кто помог
Мне одолеть в борьбе титанов
И кто меня от смерти спас,
От рабства?
Не ты ль само,
Святым огнем пылающее сердце?
Не ты ли, победив,
Прославило по-детски
Сонливых жителей Олимпа?

Мне чтить тебя? За что?
Когда ты скорбь утешил
Обремененного?
Когда ты слезы вытер
Скорбью томимого?
И разве в мужа меня превратили
Не Время — могучий кузнец,
И не Судьба непреложная —
Владыки мои и твои?

Иль думал ты,
Что буду жизнь я ненавидеть,
В пустыню удалюсь из-за того,
Что воплотил
Не все свои мечты!
Как видишь, я творю людей
По своему подобью —
Мне родственное племя,
Чтоб им страдать, и плакать,
И ликовать, и наслаждаться,
И презирать тебя,
Как я!

САТИР, ИЛИ ОБОГОТВОРЕННЫЙ ЛЕШИЙ

Драма

ДЕЙСТВИЕ ПЕРВОЕ

Отшельник

Вам мнится, я забрел сюда,
В сердцах покинув города?
Вы маху дали, господа!
Нет, я из города убрался
Не потому, чтобы чурался
Греха, что льстец, ханжа и вор
Мне ненавистны с давних пор.
Все это б я, не дрогнув, снес,
Но вот до лести я не дорос.
Обчистят, обгадят тебя, как вороны,
А ты — отвешивай им поклоны!
С их вздорной спесью расстаться рад,
Я путь держу на «божий град»,
Где тоже схватки, тоже боренье,
Но нет, не пропадет творенье:
Весной в лесах и на горах
Все зеленеет в живых ростках,
Все тщится жить, любой сучок
Точит животворящий сок.
Тут думают сотни ваших умишек:
«Все это для нас и для наших детишек.
Господь к нам милосерд недаром,
Скорей бы это — по амбарам!»
Но бог глаголет нам: «Не так,
Творенью пусть дивится всяк».
И вот весенний жар лучей
К нам гонит аистов и стрижей.
Покличет — бабочка вспорхнет,
Погреет — мушка оживет
Иль гусениц мохнатый народ.
И плодородье кишит во всем,
Не сдрейфит, порвав с докучным сном,
Жаба и зверь, червь и пташка,
Плодятся на ветке, в воде, у овражка,
На брюхе, на спинке, смотря по замашке, —
Посмотришь, что ни кустик, так
Роди́ны или новый брак.
И я, и этот пестрый рой
Поем, не совладав с душой.
Но, только пробудившись, тщится
Народец этот поживиться:
Вот червь листочек обкусал,
Сам жаворонку в клюв попал…
А я к тебе, природа-мать,
Пришел соловушкам внимать!
Но знайте, я и домовит:
Вот малый домик мой стоит.
Я буду грядки охранять,
Водой поить, козявок гнать,
И, если налетевший град
Побьет внезапным льдом мой сад,
Я хоть и рассержусь зело,
Но проживу, куда ни шло,
В то время как угрюмый жмот
Погибнет от одних забот.

Слышится далекое завывание сатира: «Ай-ай! Ай-ай! Увы! Ой-ой!»