Николай Кузнецов - Мой друг лайка

• Название: Мой друг лайка
• Автор: Николай Кузнецов
• Издательство: Ярославское книжное издательство
• Жанр: Домашние животные
• Год: 1962

В 1962 году Николаю Васильевичу Кузнецову исполняется шестьдесят лет.

Ярославское издательство отмечает этот юбилей книгой избранных произведений писателя.

Сборник составили охотничьи рассказы и очерки Кузнецова, для которых сохранено их раннее название «Охотничья тропа», рассказы из книги «Записки охотника с лайкой», объединенные в цикле «Мой друг лайка». Название этого цикла вынесено в заглавие книги. В третий раздел вошла с некоторыми сокращениями часть материалов из книги «Экскурсии в природу». Туда же были отнесены и отдельные рассказы из других книг и альманахов.

Сборник выходит под общей редакцией доцента Ярославского государственного педагогического института имени К. Д. Ушинского, кандидата биологических наук Ираиды Ивановны Макковеевой. Жена и близкий друг, товарищ по работе Николая Васильевича Кузнецова, у которой имеются его архивы, Ираида Ивановна оказала большую помощь издательству в подборе, расположении материала, устранении ряда неточностей, которые были допущены в предыдущих изданиях.

Думается, что сборник найдет многих читателей. Для охотников он будет настольной книгой. Но им заинтересуются не только охотники, а все, кто любит родной край, родную природу, кто хочет постигнуть ее тайны. Таких людей у нас становится все больше и больше. К ним и обращается Николай Кузнецов.

---

В «кодексе» собачьей морали существуют особые понятия, которые иногда трудно предусмотреть. Кошка дома и кошка в поле — животные совершенно разные. Первая не заслуживает внимания даже тогда, когда угрожающе шипит, но зато вторую нужно преследовать не только на глазок, но и по следу.

В селениях встречаются такие нахальные кошки, которые первыми нападают на собак. Я видел однажды, как во дворе кошка яростно нападала на Рыжика. Он уходил от нее, нагибая голову и спасая свои глаза. Это продолжалось больше минуты и вызвало смех сидевших неподалеку женщин.

Рыжик понимал значение многих слов, терпеть не мог насмешек и обозлился. Резким броском он поймал кошку на прыжке и, повернув ее в воздухе, ударил о землю.

Бедная Мурка, не ожидавшая такого исхода, бросилась бежать домой, но не попадала в дверь и прыгала на стену, ошибаясь минимум на два метра. Даже обозленный, пес не убил кошку около дома, тогда как в поле делал это мгновенно.

Вежливый и воспитанный, Рыжик никогда не пытался гонять домашних животных. Козы и овцы не интересовали его совершенно, и он позволял даже нюхать себя любопытным козлятам. Я не мог себе представить положения, при котором бы моя собака напала на этих животных, но однажды такое положение создалось.

Возвращаясь с охоты, я шел по насыпи огромной осушительной канавы. По дну ее бежал Рыжик.

На околице селения, где канава пересекала огороды, у меня из-под ног вылетел кулик. Я выстрелил, и птица упала.

Рыжик выскочил из канавы на звук выстрела, огляделся кругом. Кулик уже лежал на земле, и собака его не заметила. Звук выстрела напугал ходившую на привязи козу, и глупое животное бросилось удирать галопом. Веревка натянулась во всю свою длину, и… получилось то, что обычно бывает при ловле дикой лошади арканом. Коза, сбитая веревкой, упала в тот момент, когда Рыжик показался на бруствере. Очень часто Рыжик видел, как сбитые выстрелом животные падали на землю. Какие это животные, неважно. Хозяину лучше знать, кого стрелять, а кого нет, и если он ударил по козе, то надо не отпустить ее и помочь хозяину. И собака со всей свирепостью зверовой лайки насела на поверженную козу.

От дома, грозно размахивая лопатой, бежала женщина. Мы с ней отбили козу и убедились, что ничего опасного собака ей не причинила.

Выслушав все, что полагалось, я взял Рыжика на поводок и поспешил ретироваться. Кулик так и остался неподнятым. Отойдя от злополучного места, я сел, чтобы успокоиться, но ничем не мог доказать Рыжику свою правоту. Собака с укором смотрела на меня, и глаза ее точно говорили: «Эх, охотник, нашел в кого стрелять, сраму не оберешься, да и меня подвел».

В каждой лайке заложен чисто звериный инстинкт ее далеких предков, и если он проявляется в невыгодном для охотника направлении, надо вовремя пресекать его дрессировкой. Хозяин собаки больше, чем она сама, бывает виноват в ее поведении. Поэтому иногда встречаются такие лайки, которые составляют дурную репутацию всей породе. Само собой разумеется, что собаку любой породы можно и натаскать по всем правилам и испортить.

У одного из наших ярославских охотников был тоже рыжий и довольно ладный кобелек-лайка по кличке Жулька. Однажды на моих глазах этот пес врезался в стадо овец, переходившее небольшую речку. Овцы шарахались в стороны и падали с моста в воду. Криками, как могли мы отогнали собаку, и она галопом помчалась в деревню. Распевавший на дороге петух разом потерял всю красоту своего хвоста и лётом спасался от Жульки. Два степенных гуся выразили недовольство, вытянув длинные шеи. Момент — и от степенности их не осталось и следа. Теряя перья, гуси в ужасе устремились следом за петухом, а из-за угла дома, куда скрылся Жулька, летели уже черные перья, и на земле билась курица.

Мой товарищ бежал сзади меня и кричал:

— Пристрелите эту негодницу, прошу вас, пристрелите скорей!

А за что? Разве виновата собака в том, что хозяину нет времени заниматься ею? Разве виновата она в том, что ей некуда девать свою энергию, а хозяин не помогает разобраться в «кодексе собачьей морали»? Конечно, не виновата.

Обычно обозленный хозяин начинает бить провинившуюся собаку, нанося совершенно бесполезные удары. Наказывает собаку, когда она уже забыла о своем преступлении. Сознает ли он сам, что делает? Понимает ли психологию собаки?

Горячность — плохой помощник в натаске, а непоследовательность, занятия от случая к случаю — и того хуже.

Бывает, посадит охотник собаку на цепь и два раза в день заглядывает к ней, чтобы поставить миску с едой и воду. Собака не слышит голоса хозяина и не умеет разбираться в его интонациях, не знает, что нужно от нее, что хорошо и можно и что плохо и нельзя. Если собака проживет в таких условиях два-три года, то и о дрессировке, пожалуй, уже поздно думать.

Молодую же, привязавшуюся к хозяину собаку можно легче отучить от дурных замашек и направить ее воспитание в нужном направлении… Я знаю случай, когда годовалую лайку отучили от привычки давить кур тем, что побили ее курицей, которую она задушила. Получилось это случайно и, как говорят, под горячую руку, но охотник, работающий с лайкой, должен учитывать все эти случайности и использовать их на пользу дела.

Один из таких случаев помог мне понять глубокий психологический момент в воспитании молодой лайки, которую я готовил для охоты по медведю.

Случилось это с внуком Рыжика в его первую встречу с медведем. В Бухаловской даче Брейтовского лесхоза мы нашли берлогу медведицы с тремя медвежатами. Внук Рыжика Тяпа ничуть не испугался зверя, которого впервые видел в лесу. Собаки отскакивали от чела берлоги, когда на них бросалась медведица, и снова наседали на нее, как только она исчезала в челе. При виде людей зверь выскочил из берлоги и побежал, мы его убили.

В последний момент собаки буквально висели на медведице и мешали стрелять. Тяпа, увлеченный работой старой и опытной собаки, брал пример с нее, забыв осторожность. У убитой медведицы он отгрыз ухо и даже съел его. Казалось, что первый урок для годовалого щенка обеспечивал его дальнейшую специализацию в охоте на медведя.

Медвежат мы привезли в Ярославль и водворили в клетку. Как-то вечером, когда их выпустили из клетки, я вошел в помещение вместе с Тяпой. Собака насторожилась и прижала уши. По ее глазам я понял, что картина охоты на берлоге воскресла в ее памяти. Случайные зрители этой сцены закричали: «Уведите собаку, она разорвет их!» Этого было достаточно, чтобы собака поняла, что это не такие медведи, как в лесу, и что хозяин даже бережет их. Один расхрабрившийся медвежонок подбежал к собаке, и она попятилась от него. Звереныш обозлился и несколько раз ударил Тяпу по морде. Собака хоть бы что! «Ну, испортил пса», — подумал я и поспешил увести его. Случай заставил меня задуматься над разницей в поведении собаки в лесу и в комнате. Ведь не струсил же Тяпа перед взрослым медведем, и вдруг…

На другой день, без посторонних, я снова привел собаку в комнату и выпустил медвежат из клетки. Все повторилось, как вчера: Тяпа получил несколько ударов по морде и пятился от медвежонка, которого мог бы мгновенно задушить. Ругая себя за непродуманный опыт, я не знал, как исправить ошибку. Медвежата бегали по комнате, а Тяпа стоял сзади меня и буквально прятался от них.

Вдруг один из медведей обошел меня и попытался пройти в соседнюю комнату. Звереныши сильно царапались, когда их брали в руки, и поэтому я сделал резкое движение и взял медвежонка за шиворот, желая оттащить его от двери. В собачьем понятии я «схватил» медведя, сделал какой-Го угрожающий жест в его сторону, одним словом, «не берег» его. Этого было достаточно. Пес вцепился в медвежонка так, что я уже думал об уменьшении нашего «зверинца» на одну голову. Тяпа был сильно возбужден. Я освободил медвежонка и попробовал использовать это возбуждение для воспитания зверовых качеств пса. Опыт удался блестяще: я подвел Тяпу к чучелу большого медведя и скомандовал ему: «Бери!» Собака вновь насторожилась, и вновь в глазах ее мелькнул зеленый огонек.

— Бери! — сказал я снова и ударил по чучелу палкой.

Тяпа повторил все, что проделал когда-то в лесу по живому медведю. Я с трудом оттащил его, дрожавшего и хрипевшего от злобы.

Более двадцати лет я охочусь только с лайками и пришел к выводу, что никакая другая порода собак не может быть такой же полезной и удобной. В лесу и на реке, на болоте и на озере, по зверю и по птице «работает» лайка с одинаковым успехом и во все охотничьи сезоны. С особенной теплотой я всегда вспоминаю Рыжика, который не был узкоспециальной собакой, любил и понимал охоту. Вот за это-то качество нашей русской лайки ее по праву называют «жемчужиной севера».

Молодому охотнику следует испытать работу лайки на любой доступной для нее охоте и убедиться в универсальности этой породы. Ее есть за что ценить.