Андрей Пржездомский - За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году

• Название: За кулисами путча. Российские чекисты против развала органов КГБ в 1991 году
• Автор: Андрей Пржездомский
• Жанр: Политический детектив
• Год: 2011
• ISBN: 978-5-9533-6047-0

События, о которых рассказывается в книге, самым серьезным образом повлияли не только на историю нашего государства, но и на жизнь каждого человека, каждой семьи. Произошедшая в августе 1991 года попытка государственного переворота, который, согласно намерениям путчистов, должен был сохранить страну, на самом деле спровоцировала Ельцина и его сторонников на разрушение сложившейся системы власти и ликвидацию КПСС. Достигшее высокого накала противостояние готово было превратиться а полномасштабную гражданскую войну, если бы сотрудники органов безопасности не проявили должной выдержки и самообладания.

Зная о тех событиях не понаслышке, автор повествует о том, как одним росчерком пера чекисты могли быть причислены к врагам демократии и стать изгоями в своей стране, о перипетиях становления новой российской спецслужбы, о встречах с разными людьми, о массовых беспорядках в Душанбе — предвестнике грядущих трагедий, о находке бесценного шедевра человечества — «Библии» Гутенберга, о поступках людей в сложных жизненных ситуациях. В книге приводятся подлинные документы того времени, свидетельства очевидцев — главным образом офицеров органов безопасности, сообщается о многих малоизвестных фактах и обстоятельствах.

Книга рассчитана не широкий круг читателей.

---

«Я должен убить», — стучало в мозгу у Валеры. То, что он должен был сделать в ближайший час, ему казалось совершенно нереальным. Последние полгода вообще превратились для него в сплошную муку, когда он вынужден был по первой же сказанной сквозь зубы фразе Сафара бросать все и ехать туда, куда ему скажут, везти каких-то людей, перевозить с одного места на другое какие-то мешки или ящики. И постоянно оправдываться перед начальником колонны, рискуя быть уволенным за прогулы и нарушение производственной дисциплины.

Волошин, начальник колонны, резкий и грубый человек, уже давно работающий на этой автобазе, с самого начала покровительственно относился к Валере, прощал ему отдельные прегрешения, но уже несколько раз говорил:

— Богомолов, еще раз сделаешь левый рейс — выгоню тебя к чертовой матери! Думаешь, если я тебя взял, то буду возиться с тобой? Моему терпению скоро придет конец!

Валера понимал, что начальник колонны прав. И если бы, несмотря на крутой нрав и видимую свирепость, он не был на самом деле добрым человеком, его уже давно бы выпроводили за ворота автобазы. Рассказывали, что Волошин когда-то сам мотал срок. 264-я! «Нарушение правил дорожного движения». тогда он работал таксистом в Ленинграде. Якобы сбил пьяного, а тот был родственником какого-то начальника. Ну, в общем, припаяли ему два года в колонии общего режима. Он требовал пересмотра дела, писал письма во все инстанции, но все безрезультатно. От него ушла жена, и, освободившись, он не стал возвращаться в Ленинград, а завербовался и уехал в Курган-Тюбе, где начал работать на кирпичном заводе. И вот лет десять назад он перебрался в таджикскую столицу и стал работать на автобазе сначала простым шофером, а затем был замечен руководством и назначен начальником колонны.

Когда полтора года назад друзья свели Валеру с Волошиным, он почему-то сразу поверил ему и чистосердечно рассказал свою историю.

Про то, как по дурости попал в ситуацию, стоившую ему свободы, как получил шесть лет общего режима, как жил в зоне все эти годы, подвергаясь унижениям и мучениям, как чудом остался жив и, выйдя на волю, никак не мог устроиться на работу. Будучи шофером первого класса, Валера вынужден был работать грузчиком в овощном магазине и снимать угол у одной старухи в пригороде Душанбе.

Волошин тогда посмотрел на него долгим задумчивым взглядом и сказал:

— Я верю тебе, парень, и знаю, как трудно жить, Когда от тебя отвернулись все. Приходи завтра ко мне. Я думаю, что мы решим… Многого не обещаю. Будешь работать на грузовике. Место в общаге я тебе сделаю. А там видно будет.

Богомолов схватил его за руку, хотел сказать что-то, какие-то слова благодарности, но не смог. Комок в горле не дал ему выговорить ни слова. Он только сжимал руку Волошина в своей руке, смотрел на него широко раскрытыми глазами, в уголках которых заблестели слезы.

— Не надо, парень. Я все понимаю. Но учти, теперь все будет зависеть от тебя. Если подведешь меня — выгоню! Понял?

— Спасибо, — только и смог прошептать пересохшими губами Валера.

Так он стал работать на автобазе. Причем работать хорошо, без замечаний. Не отказываясь от невыгодных и малоприятных поездок, не споря с механиком и ладя с диспетчерами, безотказно выполняя просьбы начальника колонны поработать в выходные или в праздники. Тем более что семьи у Валеры не было. А с людьми он сходился довольно трудно и друзей, с которыми он проводил бы свободное время, у него не было. Когда, получив первую получку, Богомолов пришел в кабинет Волошина и, выждав момент, когда там никого не было, попытался вручить ему бутылку дорогого коньяка, тот грубо выругался и выгнал Валеру, зло хлопнув дверью.

— Чтобы твоего духа не было у моего кабинета! — услышал он вдогонку.

Тоща Валера очень испугался, думал, что Волошин может даже уволить его. Но обошлось. Начальник колонны нисколько не изменил своего покровительственного отношения к нему и даже, Когда Валера допустил какую-то оплошность, не стал ругать его, а сказал:

— Ну с кем не бывает? Смотри, Богомолов, будь внимательнее!

Валера слегка сбавил скорость. В этом месте шоссе пересекал закованный в бетон канал между двумя гидроэлектростанциями Варзобского каскада. Мощный КамАЗ, послушный рукам водителя, неумолимо двигался вперед, туда, где должно было произойти непоправимое. И Валера, подавленный и отрешенный, уже не находил в себе силы, чтобы противостоять чужой воле, толкающий его уже в который раз на преступление.

До места, где он должен был поджидать «Ниву», оставалось тридцать семь километров.

26 февраля 1990 года, день. Таджикистан. Варзобское ущелье

Орлов мельком взглянул на часы. До отлета самолета оставалось три с половиной часа.

— Жаль, что я не успею купить какие-нибудь сувениры для ребят…

— Да я просто забыл! — проговорил, нисколько не огорчившись, Абдуллоджон, — Да здесь же есть сувенирный киоск!

— Где здесь?

— Прям в чайхане! Да вот же он! — начальник инспекторского отдела указал на искусно сделанную конусовидную арку, напоминающую вход в мечеть или какой-то сказочный дворец. Тонкая резьба по дереву, цветной орнамент с изображением каких-то диковинных цветов — все это было гармоничным продолжением зала, в котором они только что обедали.

В небольшой комнате на стенах были развешаны пестрые коврики, яркие разноцветные платки и косынки, вязаные шерстяные кофты и жакеты, на замысловатых полочках лежали тюбетейки, стояли керамические тарелки, вазы, чайники и пиалы, миниатюрные глиняные фигурки зверюшек и кувшинов, одетые в национальные одежды куколки разной величины, в застекленных витринах сверкали сделанные в таджикском стиле бусы, колье и кулоны, состоящие из множества мелких красных камешков, скрепленных между собой ажурными цепочками и резными серебряными деталями.

Из-за прилавка поднялась девушка-таджичка, одетая точно так же, как были одеты официантки в зале, где они только что обедали. Продавщица выжидающе посмотрела на вошедших. По всему было видно, что покупателей здесь бывает немного и каждый заходящий сюда человек, который приобретает здесь что-нибудь на память, сам является подарком для этого сувенирного киоска.

Через десять минут Орлов вышел на улицу, сжимая в руке полиэтиленовый пакет с гостинцами: расшитой золотистыми нитями тюбетейкой для дочери, такой же, но более скромной, зеленого цвета тюбетейкой для сына, двумя парами расписных яркими цветами и узорами тапочек — для Оли и для бабушки — и миниатюрной куколкой-таджичкой, одетой в красочный национальный костюм, которую он тоже купил для дочери. Уж больно понравилась ему эта куколка в белой кофточке с голубоватой жилеткой и длинной белой юбочке с золотистым пояском.

— Вот теперь я спокоен, — сказал Орлов, подходя к «Ниве». — Теперь можно ехать!

Водитель Исмат услужливо приоткрыл переднюю дверь автомашины. Андрей любил ездить на переднем сиденье, особенно если приезжал в незнакомый город. Оттуда лучше было видно улицы, дома, людей. А он был по натуре любопытным человеком и не хотел ничего упускать из своего внимания. Хозяева, как правило, с пониманием воспринимали эту прихоть гостя и с готовностью уступали ему свое место рядом с водителем. Впрочем, многие рассматривали это желание увлеченно рассматривать все вокруг как некую странность, разновидность чудачества.

Исмат повернул ключ зажигания, и машина, легко тронувшись с места, стала выезжать на Ленинабадское шоссе. Отсюда до Душанбе было не более часа езды.

26 февраля 1990 года, день. Таджикистан. Окрестности Душанбе

За окнами КамАЗа мелькали дома поселка гидроэнергетиков. Здесь жили рабочие Верхневарзобской ГЭС[23] — самой первой станции Варзобского каскада.

«Почему же у меня все сложилось наперекосяк? — думал Богомолов. — Может быть, мне на роду это было написано?»

Когда-то, так же как начальник колонны Волошин, Богомолов работал в таксомоторном парке. Только это было не в Ленинграде, а в Москве.

Работа эта Валере нравилась не только потому, что позволяла зарабатывать неплохие деньги, но и из-за того, что перед ним каждый день мелькал калейдоскоп разных лиц и судеб. Кроме того, ему нравилось узнавать свой город, в котором он прожил все свои двадцать семь лет, не считая срочной службы в армии. Ведь профессия таксиста в таком громадном городе, как Москва, заставляла его бывать там, где он никогда не бывал. То надо было ехать в Бескудниково, то срочно лететь в Орехово-Борисово, то мчаться в Солнцево, то разыскивать нужный дом в Тушино. За несколько лет работы таксистом, кого только не пришлось ему возить — и возвращающиеся из гостей семейные пары, и спешащих в аэропорт отпускников, и задумчивых докторов наук, выезжающих на дачу в конце недели, и женщин с помятым под утро лицом, и странных субъектов восточного типа с чемоданами и тюками, торопливо выгружающих вещи у какого-нибудь сарая на пустыре… Это была не только работа. Это было увлекательное приключение, путешествие по людским судьбам, радостям и страданиям, самым светлым и самым горестным дням в жизни людей, это было странствие по дневной и ночной жизни столицы, по ее улицам и площадям, уютным переулочкам и широким проспектам, живописным пейзажам Серебряного бора и Сокольников, заводским задворкам Люблино и Нагатино, зеленым бульварам и загаженным свалкам, белоснежным новостройкам и полуразвалившимися баракам. Казалось, что этому увлекательному путешествию не будет конца. Но в один прекрасный момент все рухнуло, увлекая Валеру в пропасть, на самое дно жизни.