Дмитрий Стахеев - За Байкалом и на Амуре. Путевые картины

• Название: За Байкалом и на Амуре. Путевые картины
• Автор: Дмитрий Стахеев
• Издательство: Типография Карла Вульфа
• Жанр: Путешествия и география
• Год: 1869

Книга посвящена путешествию автора по Забайкалью и Дальнему Востоку в 60-е годы XIX в. Внимательным взглядом всматривается писатель в окружающую жизнь, чтобы «составить понятие об амурских делах». Он знакомит нас с обычаями коренных обитателей этих мест — бурят и гольдов, в нескольких словах дает меткую характеристику местному купечеству, описывает быт и нравы купцов из Маньчжурии и Китая, рассказывает о нелегкой жизни амурских казаков-переселенцев. По отзывам современников Стахеев проявил себя недюжинным бытописателем. И действительно, через призму его восприятия мы узнаем не о великих достижениях, не об открытиях и завоеваниях, а близко знакомимся с теми, кто жил в то время, чьим трудом осваивались новые земли государства Российского. Буквально несколькими штрихами он умеет создать характерные образы участников тех событий и вдохнуть жизнь в сухие строки истории.

---

— Кому же ты их там отдал?

— Там большому ламе отдал.

— Зачем отдал?

— Живому богу молился…

— Разве без денег молиться нельзя?..

— Нет, пошто нельзя, можно… Только я живого бога хотел видеть, затем давал…

— Ты видел, что ли, живого бога?

— Его самого не видел, а дом его видел, — большой такой…

— Как же ты не видел? Ты ведь лама?

— Мне нельзя его видеть: я маленький лама. Серебро я отдал, соболей и золото дал — все взял большой лама.

— А тебе не жаль денег?

— Зачем жаль? Зато живому богу помолился, — говорил задумчиво бурят и по обыкновению потирал ладонью лоб.

В Урге, кроме Хутухты, есть еще пророки — гыгены. Эти хотя и не отличаются бессмертием, но имеют тоже некоторые особенности, доставляющие им и деньги, и почет. Гыгены, большею частью, пустынники и отшельники, и к ним обращаются, как к людям, которым боги, за их святую жизнь, открывают будущее. Желающие приподнять хотя кончик таинственной завесы будущего приносят к этим почтенным старцам серебро, золото, соболей и получают ответы на свои вопросы[11].

IV

Во время беременности женщину каждый месяц посещает лама и читает над ней молитвы о благополучном ее разрешении. По разрешении от бремени, лама, с подобающею важностию, перелистывает священную книгу, отыскивая в ней указание на тот счастливый день, в который можно совершить обряд крещения. Этот обряд заключается в чтении молитв на тибетском языке. Новорожденного моют и дают ему имя, по имени первого гостя, вошедшего в юрту.

Однажды, во время обряда, вошел в юрту русский священник, новорожденный была девочка. Буряты пришли в страшное недоумение и не знали, как назвать дитя. Священник заметил их затруднение.

— Да кто у вас родился-то? — спросил он.

Буряты переглядывались между собой и ничего не отвечали.

— Да что с вами? Говорите, кто же у вас родился?

— Дело плохо…

— Что же? Несчастие что ли какое?

— Девчонка родилась, — объяснили буряты.

Священник засмеялся.

— Ну так что же? Назовите ее Машкой и конец делу, — сказал он в шутку, а буряты поверили да так и назвали. Дитя выросло и осталось навсегда под именем Машки.

По окончании каждого обряда: крещения, свадьбы или погребения — лама получает для кумирни приношение в виде коня, быка, барана или кирпичного чаю, смотря по достатку дающего. Давая приношение, бурят не заботится о том, чтобы лама доставил его в кумирню; он крепко верит, что отдал жертву богу, а если принявший лама утаит дар в свою пользу, то сам же и ответит перед богом.

В каждой семье бурятской один из сыновей от рождения назначается в ламы. Это назначение открывается тоже через священные тибетские книги, где, будто бы, значится, быть ли ребенку ламой, или нет. Если быть, то будущий лама отдается в учение, тибетскому языку и медицине; но бо́льшая часть их, конечно, ничего не смыслят ни в том, ни в другом. Лама может жениться, как следует, только в таком случае, если в его семье нет братьев. Если же у него есть женатый брат, то лама пользуется его женою, как собственной. Некоторые утверждают, что у братьев в этом случае составляется компания, и этому, пожалуй, можно верить, потому что бурят, даже ради гостеприимства, уступает ночующему у него в юрте дорогому гостю свою жену, а иногда и незамужнюю дочь. Это вполне в нравах бурятских и этим особенно пользуются ламы. Та девица, которая забеременела от ламы, скорее других найдет себе мужа, так как связь ее с ламой считается чем-то священным. Если же беременность получилась от связи ее с простым смертным, то этот смертный должен взять свое дитя к себе.

Дети в бурятской семье находятся в полном и безусловном повиновении у своих родителей, и когда сын достигает такого возраста, что можно его женить, — отец выбирает ему невесту и посылает сватов к ее родителям. Сваты торгуются о калыме, то есть, сколько должен дать жених за невесту голов скота, сколько серебра и проч. По окончании торгов сватов угощают аракой и бараниной; приглашаются в юрту жениха ламы и опять раскрывают они свои священные книги, отыскивая в них день, в который можно совершить свадебный обряд.

К девице, просватанной замуж, собираются ее подруги и живут у нее по нескольку дней, приготовляя приданое. Вскоре после сватанья отцу невесты доставляется часть калыма, остальная же часть выдается впоследствии, смотря по условию. Накануне свадьбы, как у невесты, так и у жениха, убивают баранов и быков для угощения будущих гостей. Богатые буряты за несколько дней до свадьбы делают вечера, на которых однако жених не участвует. На этих вечерах, кроме ближних родственников, никого из посторонних не бывает; посиживают только собравшиеся родственники вокруг чайного котелка, попивают чаек и толкуют о предстоящей свадьбе, о калыме, о достоинствах невесты, и проч.

— Работница будет хорошая…

— Большая девка, здоровая…

— Да и калым недорогой дали… Девка отличная!

В день свадьбы жених со своими друзьями отправляется к юрте невесты; ее подруги, завидя приближающихся молодцов, становятся в круг и составляют из себя цепь, сплетаясь руками; в середину этого круга становится невеста. Жених с друзьями стараются разорвать цепь и вырвать из круга невесту. Писк и визг поднимается ужасный, подруги защищают невесту, насколько хватает у них силы и, не имея более возможности сопротивляться напору нападающих, уступают наконец невесту друзьям жениха. Взяв приступом невесту, друзья жениха одевают и закутывают ее в шубы или ткани, садят верхом на лошадь, и процессия с невестой уезжает в поле; следом за ней уходит и обоз с приданым. Жених возвращается назад в свою юрту, где ожидают его родные, и они, все вместе, отправляются верхами в поле отыскивать невесту. Едут они гурьбой по степи, видят расположившийся табором поезд невесты, но нарочно стараются проехать мимо. Ламы, важно заседающие где-нибудь поблизости у ручья, останавливают этот поезд жениха, спрашивая: куда вы едете?

— Мы едем по степи, — совершенно справедливо отвечают едущие.

Спрашивающие удовлетворяются ответом и задают новый вопрос: — Кого вы ищете?

И слышат в ответ следующее:

— Ищем мы корову, у которой рога серебряные, хвост шелковый, копыта золотые и вместо глаз горят яркие драгоценные камни. Не видали ли вы такой коровы?

— Видели, — отвечают ламы.

— Где же вы ее видели?

Ламы отвечают: — Мы сидели здесь у ручья, а она бежала мимо; мы остановили ее и взяли в свой табор.

— Отдайте же ее нам — она наша, — просят со стороны жениха.

Ламы несколько времени не хотят отдавать, но потом соглашаются и тогда оба поезда, соединившись вместе, отправляются к юрте жениха. Тут читаются священные книги, невесту переодевают в другое платье и затем начинается свадебный пир.

Так как в юрте жениха поместиться всем гостям нет никакой возможности, то бо́льшая часть гостей рассаживаются около юрт. Время для свадебного пира всегда назначается к вечеру и продолжается до утра. Много съедается тут вареного и жареного мяса, много выпивается араки и кумысу и еще больше кирпичного чаю. Публика располагается небольшими группами, и в середине каждой группы непременно раскладывают костер. Молодые гости составляют пляски, старики мурлычат песни или сосут свои коротенькие трубки; нагие ребятишки бегают около огней; кое-где буряты борются, поощряемые зрителями; собаки подбирают обглоданные кости… Поздно ночью оканчивается этот праздник, и гостей большею частью развозят уже в одноколках, так как они бывают не в состоянии возвратиться домой верхом.

Первую ночь невеста проводит не со своим женихом, а с кем-нибудь из ее или его друзей, смотря по ее выбору. Этот обычай некоторые буряты оправдывают тем, что невеста остается в эту ночь неприкосновенной; другие, однако, при этом хитро посмеиваются и говорят двусмысленности. Кто их знает, что это за обычай? Верно только то, что жених увидит свою молодую жену только на второй день после свадьбы, и тогда уже у них начнется настоящая супружеская жизнь.

Целый месяц после свадьбы молодая живет барыней, почти ничего не делает, и лишь изредка возьмется за какую-нибудь ничтожную работу. К концу месяца она съездит к своим родным, поживет у них недельку-другую и, возвратившись к мужу, принимает уже на себя все тяжелые обязанности жены-работницы.

Бурят может иметь в одно время не более двух жен. Развод допускается законом только в таком случае, если разводимые дадут обещание более никогда не вступать в брак. Официальные разводы бывают весьма редко и не заключают в себе ничего особенного. Сидят себе ламы в своих желтых и красных костюмах, читают священные книги, старший изредка позванивает в колокольчик — вот и весь обряд. Большею частью разводы бывают без участия лам, по обоюдному согласию супругов, а иногда просто жена убежит от мужа, и в таком случае он имеет право требовать калым назад, но если муж оставляет жену, то калым ни в каком случае не возвращается.