Джейн Гуджер - Идеальная жена

• Название: Идеальная жена
• Автор: Джейн Гуджер
• Жанр: Исторические любовные романы

Предложив Энн Фостер стать его женой, Генри Оуэн руководствовался чувствами, весьма далекими от любви. Эта некрасивая и застенчивая девушка была нужна ему совсем для других целей. И, добившись своего, он безжалостно покинул Энн. Однако спустя некоторое время Генри сам оказался жертвой неразделенной страсти к… своей бывшей жене.

Любовь, ревность, неожиданные повороты сюжета — все это найдут на страницах предлагаемой книги любители жанра «женского романа».

---

— Но он же любит этот старый дом….

— Очевидно, тебя он любит больше, — вздохнула Беатрис.

Энн уже заметила, что когда Беатрис влюбилась сама, ее мнение о Генри заметно улучшилось.

Прошло уже две недели со дня их последней встречи. Летний сезон подходил к концу. Пришла и ушла Теннисная Неделя, и все уже говорили о возвращении в Нью-Йорк. Энн с грустью признавалась, себе в том, что возвращение домой ее совсем не радует.

Никто больше не заговаривал с ней о свадьбе, и она убедила себя, что только рада этому. Дни сменяли друг друга бесконечной чередой. Энн решила, что Генри прекратил свои попытки уговорить, ее выйти за него замуж, не простив того, что она была так холодна с ним во время их встречи на теннисном матче. Удивительно, как ей это удалось, ведь внутри у нее клокотал вулкан чувств. Но с тех пор Генри не появлялся. Ну и ладно, что не делается — все к лучшему. Пусть Генри не дает о себе знать.

Но как Энн не убеждала себя, что без Генри ей будет лучше, известие о продаже «Морскою Утеса» мгновенно поставило все на свои места.

* * *

— Мистер Оуэн, к вам миссис Лейден и мисс Фостер, — объявил дворецкий.

Генри отложил в сторону проект договора о продаже «Морского Утеса» и хмуро улыбнулся.

— Проводите их ко мне, — приказал он, И, повернувшись к своему адвокату, добавил: — Мистер Данн, я был бы очень признателен вам, если бы вы сегодня же оформили все необходимые бумаги на городской бирже. До свидания.

Через секунду после того, как адвокат вышел из его комнаты, Энн сказала:

— Генри, я требую, чтобы да отменили продажу «Морского Утеса»!

И Генри, который всего несколько минут назад, после долгих колебаний, убедил себя, что поступает правильно, продавая старый дом, подумал: «Господи, как же я люблю эту женщину!» Она стояла веред ним, как будто сотканная из любви и страсти. Кто еще мог пройти через все эти унижения, чтобы возродиться, как феникс из пепла?

Он медленно подошел к столу, сервированному к чаю.

— Окажите мне честь, сударыни…

— Благодарю вас, нет, — ответила Хелен.

— Вы слышали меня, Генри? — гневно выдохнула Энн.

Он улыбнулся.

— Уже слишком поздно. Дом — продан.

Энн опустилась на ближайший стул.

— Ох!

— Не нужно так расстраиваться, — попросил Генри. — Дом принесен в жертву не зря, уверяю вас, Энн. — Тихий щелчок закрывающейся двери указал на то, что Хелен ушла, оставив молодых людей наедине.

— Я никогда не хотела, чтобы вы продали его. И не думала, что вы отважитесь на это.

— Он всегда стоял бы между нами, — пожал плечами Генри. — И потом, я не мог придумать другого способа доказать вам, как сильно я вас люблю.

— Но это же — «Морской Утес», Генри! — Энн тщетно пыталась услышать нотки сожаления в голосе Генри.

— Просто дом.

Энн покачала головой, отказываясь верить в то, что его чувства к этому дому, столько времени владевшие всеми его помыслами, исчезли. Она боялась встретиться с ним глазами.

— Энн, посмотрите на меня, — попросил Генри, беря ее лицо в свои ладони. Она подняла голову, но отважилась посмотреть только на его подбородок. — Это был всего лишь старый дом. Я понял, что я хотел получить не «Морской Утес». Я думал, что, если мне удастся вернуть этот дом, то я снова обрету счастье. Но за все эти годы я так и не стал счастливым. — Она, наконец, подняла глаза. — До тех пор, пока не полюбил вас.

Энн ощутила, как ее сердце переполняется любовью.

— А когда я стану старой и уродливой? — напомнила она.

— Я все равно буду любить вас, — улыбнулся он.

— А если я стану толстой?

— Моя любовь станет еще больше, — пообещал Генри и сжал ладонями ее щеки, смешно искажая черты ее лица. — Я люблю тебя, — сказал он, целуя ее надутые губы. Он стал перебирать ее волосы и превратил ее прическу в нечто, напоминающее птичье гнездо. — Я люблю тебя. — Он дотянулся до стола, зачерпнул немножко джема и размазал его по щекам Энн, испачкав нос и подбородок. — Я люблю тебя! — повторил он и стирал джем поцелуями, пока она не рассмеялась.

— Хватит! — попросила она сквозь смех. — Я верю вам!

— Ты выйдешь за меня замуж?

Энн посмотрела на стоящего перед ней человека, и в ее сердце был только один ответ.

— Да.

Совершенно счастливый, Генри обнял Энн так крепко, что у нее перехватило дыхание. Он приник к ней в долгом поцелуе, потом отстранился, чтобы увидеть отражение своего счастья в ее глазах. По подбородку у него был размазан джем.

— Господи, как ты прекрасна! — воскликнул он.

Энн знала, что как раз сейчас ее невозможно было назвать прекрасной — джем размазан по всему лицу, о прическе и говорить не приходится. Но она чувствовала себя прекрасной в его глазах, и только это имело значение.

Глава XXVI

Дневник Артура Оуэна так и пролежал на заднем сиденье кареты, куда Генри бросил его после похорон, до тех пор, пока в один из прохладных октябрьских дней не возникла необходимость готовить экипаж к свадьбе молодого хозяина. К счастью, лакей, нашедший его, был родом из Германии. Он научился говорить по-английски, но не умел читать на этом языке. Он принес дневник дворецкому, человеку необыкновенно щепетильному, который положил тетрадь на стол в кабинете своего прежнего хозяина, где она и пролежала еще несколько дней.

Тайны Артура оставались нераскрытыми значительно дольше, чем он предполагал, приказав Вильямсону передать дневник Генри после своей смерти. Но, в конце концов, все тайное непременно становится явным.

* * *

Фамильная карета Оуэнов остановилась у величественного особняка на Пятой авеню. Лакей, наряженный в красно-золотую ливрею — фамильные цвета Оуэнов, — быстро соскочил с запяток, чтобы распахнуть дверцу, и залился румянцем при виде молодой четы, слившейся в поцелуе. Ему пришлось подождать, пока они опомнились.

Энн, заставив себя, наконец, вырваться из объятий мужа, с трудом перевела дыхание.

— Мы уже дома, мистер Оуэн.

— Ммммм, — пробормотал Генри, отрывая губы от шеи жены. Он так долго ждал этого момента, что не хотел выпускать Энн из своих объятий даже для того, чтобы выйти из кареты.

Генри вынес ее из кареты на руках. Энн улыбнулась, когда он прикусил зубами мочку ее ушка.

— Смейся, смейся, коварная, — патетически произнес он, и она рассмеялась, а он споткнулся и уронил ее на кожаный диванчик кареты. Генри тоже рассмеялся и помог Энн подняться.

— Энн, теперь, когда мы с тобой муж и жена, ты должна научиться управлять своей чувственностью, — сказал он достаточно громко, чтобы услышал лакей.

Энн с обожанием посмотрела на Генри и игриво шлепнула его по руке.

— Не время и не место говорить об этом, Генри, — сказала она, бросив смущенный взгляд на слугу, который делал вид, что все это его совершенно не касается.

Генри выпрыгнул из кареты, порывисто подхватил Энн на руки, отчего ее юбки взметнулись, открывая взору белые шелковые чулки. Смеясь, Энн попыталась оправить свой юбки, потом оставила это бесполезное занятие и обняла Генри за шею, положив голову ему на плечо.

Дверь открылась, как только они подошли к ней. На них смотрел улыбающийся дворецкий.

— Харлоу, — радостно воскликнул Генри, — познакомьтесь с миссис Оуэн! — Он все еще держал Энн на руках.

— Мадам, — торжественно поклонился седовласый дворецкий.

— Поставь меня на ноги, — прошептала Энн на ухо Генри.

Он не послушался.

— А это — миссис Крафт, экономка.

Энн пыталась и в таком смешном положении сохранять какое-то достоинство, но Генри, пользуясь тем, что его рука спрятана под ее пышными юбками, ущипнул ее за бедро. И ее приветствие миссис Крафт, женщине на вид очень чопорной, прозвучало как неприличный писк. В ответ на это Генри разразился хохотом. В первый раз за все время их знакомства Энн видела, что Генри по-настоящему счастлив, и радовалась тому, что она была причиной этого счастья.

— Пришлите ужин наверх, когда мы позвоним, — приказал Генри, поднимаясь по лестнице с Энн на руках. Он даже не сбился с дыхания, пронеся ее до двери в конце коридора, где нехотя поставил Энн на ноги.

— Ты можешь поменять в этом доме все, что тебе будет угодно. У меня есть только одно условие, — сказал он так серьезно, что у Энн замерло сердце. — Ты можешь завести свою гостиную, свой будуар и все, что захочешь, но я хочу, чтобы у нас была общая спальня. Я хочу, чтобы ты всегда спала со мной в одной постели. Каждую ночь.

Энн так обрадовалась, что с трудом удержалась от смеха.

— Я согласна, — кивнув, сказала она.

Он открыл дверь, и они оба, не сговариваясь, взглянули на большую кровать в дальнем углу комнаты. Остальная мебель также была массивной и выдержанной в строгом стиле. Дерево и кожа — все в красно-коричневом цвете, включая и кровать из орехового дерева под темно-красным бархатным балдахином. В комнате жарко пылал камин.