Михаил Рощин - Иван Бунин

• Название: Иван Бунин
• Автор: Михаил Рощин
• Издательство: Молодая гвардия
• Жанр: Биографии и Мемуары
• Год: 2000
• ISBN: 5-235-02397-8

Публикуемая в серии «ЖЗЛ» книга Михаила Рощина о Иване Алексеевиче Бунине необычна. Она замечательна тем, что писатель, не скрывая, любуется своим героем, наслаждается его творчеством, «заряжая» этими чувствами читателя. Автор не ставит перед собой задачу наиболее полно, день за днем описать жизнь Бунина, более всего его интересует богатая внутренняя жизнь героя, особенности его неповторимой личности и характера; тем не менее он ярко и убедительно рассказывает о том главном, что эту жизнь наполняло.

Кроме «Князя» в настоящее издание включены рассказ Михаила Рощина «Бунин в Ялте» и сенсационные документы, связанные с жизнью Бунина за границей и с историей бунинского архива. Документы эти рассекречены недавно и публикуются впервые.

---

Поскольку я сумею с ним встретиться еще и если в этом будет необходимость, можно поближе с ним познакомиться и составить личное впечатление о его перспективах и настроениях.

Прошу сообщить Ваше мнение, следует ли им заняться.

А. ГУЗОВСКИЙ

Первый Европейский отдел «Секретно»

23 ноября 1945 года № 1391/1 евр. [36]

Председателю Правления ВОКС’а тов. В. С. КЕМЕНОВУ

По сообщению т. Богомолова, писатель Бунин стар и весьма неустойчив по характеру (он много пьет). Политическое настроение Бунина также неустойчиво. То он хочет ехать в СССР, то начинает болтать всякий антисоветский вздор.

Тов. Богомолов пока ничего четкого не может сообщить о нем.

Зав. 1-м Европейским отделом НКИД СССР С. КОЗЫРЕВ

Первый Европейский отдел «Секретно»

28 ноября 1945 года № 1437/1 евр[37].

Председателю Правления ВОКС’а тов. В. С. КЕМЕНОВУ

/…/ Бунин истеричен и наши работники посольства держатся с ним острожно. Сообщается для Вашего сведения /…/

Зав. 1-м Европейским отделом НКИД СССР С. КОЗЫРЕВ

ИЗ ДНЕВНИКА А. БОГОМОЛОВА[38]:

«В 17 ч. ко мне пришел писатель И. Бунин. Ему уже 75 лет, но держится он бодро. Беседа шла в духе обычного „светского“ разговора и никаких деликатных вопросов не захватывала.

Вскользь я сказал, что пора бы Бунину посмотреть на свою страну вблизи, на что он немедленно ответил, что сделал бы это с удовольствием. Весь разговор шел в таком тоне, который никого и ни к чему не обязывал.

На беседе присутствовал Гузовский, которого я попросил сообщить об этой беседе в Москву.

Мои впечатления о Бунине пока еще очень поверхностны. Старик полон всяких воспоминаний, мелочей, привычек и т. д. Он любит выпить, крепко ругается и богемствует в среде своей молодой писательской братии.

У меня на приеме старик держался, как и полагается на приеме у посла, немножко рисуясь и кокетничая.

Приглашу его к себе позавтракать, он человек интересный».

Париж

5 февраля 1946 г[39].

Уважаемый тов. Козырев

Направляю при этом два письма писателя Бунина, адресованные Государственному Издательству и писателю ТЕЛЕШОВУ.

Старик сейчас тяжело болен и находится в скверном состоянии.

Не могу судить, верно ли то, что он пишет, во всяком/ случае благоприятный ответ может его успокоить и прекратить его брюзжания (понятно, если мы в этом заинтересованы). Его усиленно зазывают в Америку как раз представители той наиболее враждебной нам группы эмиграции, которая группируется вокруг «Социалистического вестника». Но, насколько мне известно, БУНИН категорически отказывается туда ехать и ждет, что «быть может удастся помереть на Родине». Поэтому письма нужно рассматривать также, как попытку дать о себе знать и получить добрый ответ.

Полтора месяца назад Александр Ефремович принимал его у себя, но этот визит был первый, оффициальный, а дальше старик занемог и лежит в постели.

Привет и большое спасибо за книгу[40].

Париж, 16.

30 января 1946 г.

Дорогой, милый друг Николай Дмитриевич[41], получил твою открытку от 11 ноября прошлого года, очень был, вместе с Верой Николаевной, огорчен твоим известием о кончине дорогой Елены Андреевны — и чрезвычайно взволнован тем, что ты, между прочим, пишешь мне о моих сочинениях: «Твоя книга листов в 25 печатается в Государственном Издательстве Художественной Литературы». Открытка твоя уже давняя и отвечаю тебе на нее с опозданием в две недели, ибо вот уже месяц лежу в постели (жестокий грипп и начиналось воспаление легких, нынче первый раз присел к письменному столу), — но, может быть, еще есть время что-нибудь исправить в этом поистине ужасном для меня деле с изданием 25 листов моих произведений: пишу нынче о нем и непосредственно Государственному Издательству, и тебе, в надежде, что ты лично поговоришь с кем-нибудь в Издательстве и как-ни-будь поможешь мне. Я называю это дело ужасным для меня потому, что издание, о котором идет речь, есть, очевидно, изборник[42] из всего того, что написано мною за всю мою жизнь, нечто самое существенное из труда и достояния всей моей жизни — и избрано без всякого-моего участия в том (не говоря уже об отсутствии моего согласия на такое издание и о том, что оно лишит меня возможности переиздавать собрание моих сочинений на русском языке во Франции или в какой-либо другой стране, то есть единственного источника существования в нашей с В. Н. старости и близкой полной инвалидности моей: дорогой мой, ведь мне 76-й год идет!). Я горячо протестую против того, что уже давно издано в Москве несколько моих книг (и в большом количестве экземпляров) без всякого гонорара мне за них (имею в виду «Песнь о Гайавате», «Митину любовь», было, кажется, и еще что-то), — особенно же горячо протестую против этого последняго издания, того, о котором ты мне сообщил: тут поступлено со мной (который, прости за нескромность, заслужил в литературном мире всех культурных стран довольно видное имя) как бы уже с несуществующим в живых и полной собственностью Москвы во всех смыслах: как же можно было, предпринимая издание этого изборника, не обратиться ко мне хотя бы за моими пожеланиями вводить или же не вводить в него то или другое, за моими указаниями, какие именно тексты моих произведений я считаю окончательными, годными для переиздания! Ты сам писатель, в Государственном Издательстве ведают делом люди тоже литературные — и ты и они легко должны понять, какое великое значение имеет для такого изборника не только выбор материала, но еще и тексты, тексты! Я даже не знаю, известно ли в Москве, что в 1934–35 г. вышло в Берлине в издательстве «Петрополис» собрание моих сочинений, в предисловии к которому (в первом томе) я заявил, что только это издание и только его тексты я считаю достойными (да еще некоторыя произведения), не вошедшие в это издание и хранящиеся в моих портфелях — для следующего издания); заявил и то, сколь ужасны мои первыя книги издания Маркса, безжалостно требовавшего от покупаемого им автора введение в его издание того ничтожного, что называется произведениями «юношескими» и чему место только в приложении к какому-нибудь посмертному академическому изданию, если уже есть надобность в таких приложениях. В конце концов вот моя горячая просьба: если возможно, не печатать совсем этот изборник, пощадить меня, если уже начат набор, — разобрать его; если же все-таки продолжится это поистине жестокое по отношению ко мне дело, то по крайней мере осведомить меня о содержании изборника, о текстах, кои взяты для него, — и вообще войти в подробное сношение и согласие со мной по поводу него.

Эти письма (тебе и Государственному Издательству) я посылаю при любезном содействии Посольства СССР во Франции. Дабы ускорить наши отношения, может быть, и Вы найдете возможным немедленно ответить мне тем же дипломатическим путем.

Сердечно обнимаю тебя, дорогой мой.

Твой Ив. БУНИН

P.S. Получено ли в Москве то, что я, по ея просьбе, послал 2 месяца тому назад, — рукопись моих новых рассказов «Жизнь Арсеньева» и «Освобождение Толстого»?

P.P.S. Существует всемирное содружество писателей — P.E.N. Club, коего я член. Если эти письма останутся втуне, я обращусь за защитой к нему.

Жду твоего сообщения о судьбе (Живы ли?) моих племянников Пушешниковых.

14 февраля 1946 г. [43]

Тов. В. Г. ДЕКАНОЗОВУ

Известный русский писатель-эмигрант Иван Бунин, в настоящее время проживающий во Франции, прислал через наше Посольство в Париже два письма: на имя писателя Телешова и на имя Государственного издательства Художественной литературы в Москве. В этих письмах он категорически протестует против издания его произведений, которые сейчас издательством готовится к печати, без его ведома и согласия, без его участия в этом деле и без оплаты гонорара.

В своем препроводительном письме советник Посольства Гузовский сообщает, что Бунин сейчас болен и находится в очень тяжелом положении, но несмотря на это, он категорически отказывается от приглашения эмигрантов-сотрудников враждебного нам «Социалистического вестника» поехать в Америку и ждет, что «может быть, ему удастся помереть на Родине».

В связи с чем Гузовский рассматривает эти письма, как попытку Бунина дать о себе знать и получить добрый ответ.

Считал бы целесообразным направить письма адресатам.

Прошу Ваших указаний.

С. КОЗЫРЕВ

1-й Европейский отдел 9 января 1957 года № 25/leoc[44]

Секретарю союза советских писателей тов. СУРКОВУ А. А.

Направляю Вам при этом материалы о русском писателе И. А. Бунине, полученные от его вдовы В. Н. Буниной, в соответствии с прилагаемой описью[45].

В беседе с работником Посольства СССР во Франции В. Н. Бунина обещала постепенно передать нам все имеющиеся у нее материалы о жизни и деятельности И. А. Бунина, которые ей пока необходимы для подготовки воспоминаний о Бунине. В. Н. Бунина дала так же понять, что она согласилась бы на издание своих воспоминаний в СССР, но что предварительно хотела бы побеседовать по этому вопросу с кем-либо из представителей Союза Советских Писателей и, в частности, назвала имя Л Никулина.