Вера Давыдова - Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина

• Название: Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина
• Автор: Вера Давыдова
• Издательство: МП "Грааль"
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-4776-5

О малоизвестных страницах жизни всесильного генералиссимуса, о моральных устоях и нравах «твёрдокаменных большевиков» из его ближайшего окружения рассказывает свидетельница событий народная артистка РСФСР В.А.Давыдова, которая в 30-40-е годы находилась в интимной близости с «великим вождем».

---

Прежде всего я заинтересовалась, как и каждая женщина, содержанием чемоданов. Что в них? Льняные блузки, летние платья, плащ, юбка, туфли, американское белье, французские костюмы, духи, маникюрный набор — действительно, все, о чем можно мечтать! И все было точно моего размера.

Через день приехали в Сочи. Кузяев привез меня на очень красивую государственную дачу: «Этот дом полностью в вашем распоряжении, — и добавил: — На всякий случай оставлю вам свой телефон».

Подошла высокая, костлявая женщина лет пятидесяти: «Меня зовут Полина Сергеевна. Если вы не очень устали, покажу вам дом».

На первом этаже располагались гостиная, столовая, кухня, концертный зал, ванная комната, бильярдная и бассейн. На втором этаже — спальня, кабинет, вторая ванная комната и уборная.

Горничная сказала: «У нас нет меню, за день заказывайте все, что хотите. У нас есть сад с фонтаном, качалки, гамаки, кресла на колесиках. Из сада лифтом спуститесь на пляж, который очень чист и хорошо оборудован. Концертный зал с прекрасной акустикой, сегодня из Москвы привезли рояль. Большая библиотека, около 60 тысяч книг. Если вам будет нужен врач, только прикажите». Я поблагодарила Полину Сергеевну. «Чувствуйте себя как дома, — добавила она, — ваши чемоданы уже наверху, вещи выглажены и развешаны в шкафу в вашей комнате. Завтра в семь к вам приедет массажистка, а в восемь — маникюрша».

Все блестело на этой даче. Во всех комнатах стояли цветы. Я никогда не видела такой большой ванной. В спальне на сервировочном столике были приготовлены черешня, абрикосы, сливы, гранаты, соки и чудное вино. Я была в восторге! Мне казалось, что счастье ждет меня: стоит отворить двери этого дома — и оно прилетит вместе с шумом листьев и ветром.

Я долго бродила по пустынному пляжу, собирая ракушки и разноцветные камешки, обкатанные морем, солнцем и временем, загорала и купалась.

Вечер провела в концертном зале. Инструмент и акустика были бесподобны: голос звучал полно, было впечатление, что я пою в Колонном зале. Пролистала пару книг.

В полночь меня разбудил телефонный звонок. Голос Сталина:

— Вера Александровна, хорошо отдыхаете? Не скучаете?

— Иосиф Виссарионович, не скучаю, тут великолепно! Покинула пыльную, душную Москву и оказалась в раю, это— сказка из «Тысячи и одной ночи».

— Я рад. Скоро увидимся.

СОЛДАТ ТОЛКИН

В этот день было пасмурно, потом пошел дождь. Я побежала домой. В гостиной увидела Сталина. Он был в белоснежном летнем костюме. Лицо было землистым, синяки под глазами выдавали крайнюю усталость.

— Верочка, вы прекрасно выглядите! Кавказ и Крым подарили вам свежесть и красоту.

— Спасибо за комплимент, Иосиф Виссарионович… Но зачем вы прислали мне так много денег? Деньги еще не все…

— Зачем встречаете идиотскими вопросами?! — прервал он меня. — Я немного отдохну, а после обеда пойдем к морю.

В саду я заметила каких-то людей в гражданском. Сталин вызвал начальника охраны Палкера — огромного мужчину — и сказал: «Сколько раз повторять, что ваша работа требует такта, конспирации. Вспомните нашу революционную и суровую молодость».

В конце дня море было спокойным. Я лежала в купальнике на теплом песке пляжа. Тишина и блеск моря разнеживали.

Иосиф Виссарионович пошел к воде, боязливо окунулся, вытерся, переоделся и прилег рядом в шезлонг: «Вера Александровна, для персонала вы — моя кузина со стороны отца. Я уверен, что никто ни о чем не будет спрашивать, но лучше не выдавать нашей тайны. Время от времени будем ездить на другие дачи. После концертов не оставайтесь в гостиницах и не ходите пешком, машина с шофером всегда в вашем распоряжении». Сталин закурил трубку и после нескольких затяжек продолжал: «Норцов поехал на гастроли в Сибирь и па Дальний Восток. Молодым полезно иногда проветриться». Он усмехнулся и пошел к себе.

Я его увидела только на следующее утро за вторым завтраком. После еды он сказал: «Я лег вчера, как всегда, очень поздно. Всегда перед сном читаю. Нам скоро предстоит большая работа, в январе будет XVII съезд партии, перед нами — большие задачи».

Мы долго гуляли у моря. Сталин прервал молчание: «У меня было трудное детство. Мой отец был ремесленник. Много пил, как и все рабочие. Меня не любил и часто бил меня и мать. В девять лет меня отдали в церковно-приходскую школу в Гори. Через шесть лет я поступил в православную духовную семинарию. Меня выгнали, и я не закончил курса».

Почему выгнали, он мне не сказал. Я боялась произнести слово, так как Иосиф Виссарионович впервые говорил мне о себе. Помолчав, он продолжил: «В семинарию принимали только детей богатых. Для меня до сих пор тайна, с чьей помощью я попал туда. Моя мать хотела сделать из меня священника. Она считала, что духовное звание обеспечит мне спокойную жизнь и достаток…»

В этот момент мы заметили едва видимую тень спрятавшегося охранника. Сталин мгновенно выхватил из кармана револьвер (вероятно, тот, из которого застрелил свою жену Надежду Аллилуеву). Молодой, лет двадцати, парень вышел из укрытия.

— Фамилия, сукин сын! Какое отделение?

— Товарищ Сталин, я получил приказ охранять вас от внутренних и внешних врагов! Ягода лично мне доверил такую честь, — отрапортовал солдат, стоя по стойке «смирно».

Сталин достал из кармана свисток. Примчался комендант.

— Заберите отсюда этого идиота, — сказал ему Сталин. — Последний раз говорю: если еще раз замечу за собой слежку — убью на месте!

— Товарищ Сталин, простите, ваши указания будут выполнены, — униженно отвечал комендант.

— Прогоните отсюда этого дебила! Не хочу больше ничего слушать!

Все еще взбешенный, повернулся ко мне:

— Вера Александровна, не обращайте на меня внимания, идите купаться.

Я послушно ушла. После купания, когда мы встретились, он сказал:

— Я сдержал свое слово: привез вам американские противозачаточные таблетки. Но не давайте их никому, женщины в нашей стране должны рожать. Необходимо, чтобы у нас возросла численность населения, — и без малейшего перехода добавил: — Верочка, вы сегодня будете хозяйкой дома. Мы пригласили на ужин наших товарищей. Вы всех знаете.

— Что мне надеть, Иосиф Виссарионович? — я принесла показать черное и синее платья и два английских костюма. Довольный тем, что прошу у него совета, усмехнулся и сказал:

— Наденьте черное, оно вам очень к лицу.

Гости здоровались со мной, как со старой знакомой. Специально, чтобы подчеркнуть маленький рост Ежова, Сталин посадил его около меня. Он всегда использовал в своих интересах слабости и особенно физические недостатки своих компаньонов.

— Товарищи Каменев и Зиновьев снова начинают путаться у нас под ногами, — сказал Маленков после второго блюда.

— Объясните, в чем дело? — осторожно спросил Сталин.

— Эти цепные псы организуют новую оппозицию.

— Мы им скоро покажем оппозицию… — сухо заметил Киров. — Они поймут наконец, что такое настоящие большевики.

— Не вижу смысла ждать, — процедил сквозь зубы Ежов. — Я буду самым счастливым человеком, когда собственноручно вырву язык Бухарину. Он слишком много говорит, вообразил себя миротворцем, великим теоретиком марксизма, но его речи — это просто обычная болтовня…

Хитрый и коварный Сталин смотрел, слушал и запоминал. Ведь эти бесконечные обеды и ужины он специально организовывал, чтобы у его соратников развязались языки.

— Да, — сказал он, — эти люди не меняются. — Все, как по приказу, повернулись к нему, и он продолжал: — Оппортунист — это двуликий Янус. Еврей Троцкий чернит нашу страну, большевистскую партию, товарища Ленина и рабочий класс! Его надо как можно быстрее ликвидировать.

Молчание. Никто и никогда не вступал в дискуссию со Сталиным, все знали, что его мнение — закон.

— Вера Александровна, — спокойно обратился ко мне Сталин, — может быть, споете нам? Аккомпаниатор уже ждет в концертном зале.

Я была рада угодить ему и спела несколько арий из классических опер и романсы русских композиторов, которые ему особенно нравились. Маленков подарил мне кофейный сервиз из серебра, инкрустированного платиной. Сталину это не понравилось:

— Георгий Максимилианович, вам не кажется, что такими подарками можно испортить Веру Александровну? Возгордится и перестанет нас навещать.

Ко мне подошел Киров:

— Вера Александровна, приезжайте к нам в Ленинград. Мы вам создадим прекрасные условия.

Сталин нахмурился:

— Сергей Миронович, как говорится, «поезд ушел». Вере Александровне у вас нечего делать. Вы прекрасно знаете, что она работает в Большом театре. И мне кажется, что товарищ Давыдова не может пожаловаться на созданные ей условия.

Я пристально посмотрела на Сталина, и он деликатно помог мне выкрутиться из создавшейся ситуации.