Вера Давыдова - Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина

• Название: Кремлёвские козлы. Исповедь любовницы Сталина
• Автор: Вера Давыдова
• Издательство: МП "Грааль"
• Жанр: История
• Год: 1993
• ISBN: 5-7707-4776-5

О малоизвестных страницах жизни всесильного генералиссимуса, о моральных устоях и нравах «твёрдокаменных большевиков» из его ближайшего окружения рассказывает свидетельница событий народная артистка РСФСР В.А.Давыдова, которая в 30-40-е годы находилась в интимной близости с «великим вождем».

---

— Мы не дадим вам пропасть. Звоните мне в любое время суток — и на службу, и домой. Вас сразу же соединят со мной.

— Но что я должна делать, если Ягода потребует, чтобы я поехала в тюрьму?

— Не отказывайтесь и не показывайте своего страха. Но если у вас заболит голова, не берите ни от Ягоды, ни от его сотрудников никаких лекарств.

Через десять дней позвонил Ягода: «Спешу выполнить свое обещание».

Заехал за мной в этот же день, в машине находилось еще двое мужчин: «Позвольте представить — директор тюрьмы Нелидов и его заместитель Барушный».

Тяжелые ворота тюрьмы открылись, и машина въехала во двор, окруженный высокой стеной с колючей проволокой наверху.

Стражник открыл камеры и приказал: «Всем встать!» Какая-то худая беззубая старуха крикнула:

— Суки, построиться!

— Сколько заключенных в этой камере? — спросил Ягода, обращаясь к надзирателю.

Старуха сиплым, грубым голосом закричала:

— Гражданин начальник, в этой камере шестьдесят сук всех мастей! После того, как они помоются, можете попробовать любую, включая меня. Но, сами понимаете — я уж не так хороша!

Ягода взглянул на директора тюрьмы. Нелидов тут же приказал:

— Навести порядок, Маланичеву — в карцер на пять дней!

Беззубая старуха порвала на себе кофту и бросилась на пол:

— Милый, хороший, не сажай в карцер старуху. Я уже там была. Смилуйся над моими сиротами, прости кретинку, сама не знаю, что делаю, я больше не буду!

Ягода сухо сказал:

— После карцера выслать в лагерь.

В другой камере сидели молодые проститутки. Ближе всех была молоденькая девочка, которой было самое большое лет 16. Разврат уже наложил печать на ее симпатичное личико.

— Эй, мадам, — обратилась она ко мне, — подарите рубль девушке.

— Зачем тебе деньги? — спросила я,

— На махорку.

Ягода и начальник запротестовали:

— Не давайте ей денег, она их проигрывает в карты.

Одна из девиц, с лицом, усыпанным веснушками, свесила ноги с нар и крикнула:

— Эй, подружки! А может дадим для наших красавцев-начальников маленькое представление?

И моментально эти молодые девки повернулись к нам голыми задами и запели блатную песню.

— Почему эта стерва находится в Москве?! — спросил Ягода.

— Мы ее не можем выслать в лагерь, она — несовершеннолетняя.

В следующей камере сидели воровки и рецидивистки.

Мне стало плохо. Ягода предложил валерьянку. Ответила, что принимаю только те лекарства, которые мне выписывает врач поликлиники Большого театра! Ягода настаивал, чтобы я приняла таблетку. Тогда я тайком заменила ее таблеткой, которая была в моей сумочке.

Начальник тюрьмы пригласил на обед. Я отказалась, ссылаясь на диету.

Вечером встретились с Маленковым:

— Хорошо сделали, что не воспользовались его лекарствами.

Достала из сумочки спрятанную таблетку, и мы поехали в научно-исследовательский институт. Сотрудники привели немецкую овчарку. Профессор Воскобойников вложил таблетку в кусок мяса, который дал псу. Собака жадно сожрала угощение. Через час пес сдох. Этот эпизод был заснят на кинопленку.

— Как это? Товарищ Сталин и Центральный Комитет партии, зная, что Ягода — бандит, все еще позволяют ему занимать такой ответственный пост?

— Все течет, все изменяется… — увернулся от ответа Маленков.

Я понимающе кивнула головой.

РЕАКЦИЯ СТАЛИНА

Я нежилась в весенних солнечных лучах и, лежа на тахте, читала Мопассана.

Позвонил Иосиф Виссарионович и, не поздоровавшись, начал упрекать:

— Мы не виделись уже сто лет, Вера Александровна! Я, Иосиф Виссарионович, уверен, что вы обо мне забыли. Товарищ Давыдова, почему мы видимся так редко?

Я не хотела, чтобы наш разговор проходил в сердитом тоне. Отвечать на такие вопросы надо было очень дипломатично.

— Иосиф Виссарионович, это вы давно не звоните. Я уже скучала и даже начала сердиться.

Сталин радостно вздохнул и спросил:

— Когда мы можем встретиться?

Я взглянула на репертуар и сказала, что буду свободна в конце недели.

— Я очень занят, но постараюсь найти время для нашей встречи, — сказал Сталин.

Мы нежно попрощались. Весенняя погода и майское солнце не давали поддаваться мрачным предчувствиям…

Машину за мной прислали к вечеру. Подмосковье во все времена года красиво. Машина свернула с Дмитровского шоссе, проехала через парк и остановилась у ворот. Охрана, поприветствовав, проверила мои документы.

Старый дом, парк и весенние цветы на газонах — все это привело меня в восторг. Дача, похожая на кунцевскую, была обставлена более скромно, ее прелесть заключалась в большом количестве прекрасных ковров ручной работы..

Старая женщина с суровым лицом и мрачными глазами сказала мне, что Иосиф Виссарионович скоро освободится. Неприязненно посмотрела на меня и сухо добавила:

— Постарайтесь не задерживать его долго. Иосиф Виссарионович очень устал.

Эта женщина явно не знала причины моего приезда.

— Вера Александровна, надеюсь, вы согласитесь со мной поужинать? — спросил Сталин, входя в комнату.

— Если разрешите, только чашку чая.

— Мы подготовили сюрприз для вас, — весело сказал Сталин, — Нам доставили из Грузии фрукты, мясо и вино. Сегодня будет отличный шашлык!

— Но меня предупредили, что вы очень устали, и попросили долго вас не задерживать.

— Кто это позволяет себе распоряжаться в моем доме? — нахмурился Сталин.

Я пожалела о своей болтливости. Иосиф Виссарионович внимательно посмотрел на меня:

— Наверное, моя «хитрая» охрана прислала новую кретинку. Надо будет ее проучить и вышвырнуть отсюда.

Мы пошли в столовую. Сталин закурил трубку. Дежурный офицер доложил о прибытии Кирова, Микояна, Кагановича и Молотова.

Киров ел быстро, Каганович чавкал, а Микоян виртуозно манипулировал ножом и вилкой.

— Анастас, ты — настоящий аристократ, — усмехнулся Сталин.

Чай, кофе с пирожными и ликерами нам подали в гостиной.

1. В. А. Давыдова. Снимок 40-х годов.

2. В роли Марины Мнишек, опера «Борис Годунов».

3. В роли Амнерис, опера «Аида».

4. Друзья и соратники в середине 20-х, вскоре они станут непримиримыми врагами. Сталин, Рыков, Зиновьев и, предположительно, Бухарин.

5. Один из ведущих певцов Большого театра П. Норцов в роли Онегина.

6. В. В. Барсова, коллега по сцене, соперница в жизни.

7. «Первые лица» государства в канун рокового 1937-го. Крайний справа — маршал М. Тухачевский, чья судьба уже решена…

8–9. Сталин и Молотов, вождь и его «правая рука». Их союз оказался нерасторжимым. Им приписывалась слава гениальных стратегов, победивших германский фашизм. Но на их совести и подписание советско-германского пакта 1939 г., развязавшего руки Гитлеру.

10. Середина 20-х годов, Сталин уже генсек. Но пока что довольствуется ролью «крайнего».

11. Генералиссимус и его верное окружение: Микоян, Хрущев, Маленков, Берия, Молотов.

12. Этот снимок, если и публиковался прежде, то в урезанном виде. А все из-за того, что персонаж, скромно притулившийся слева, — всесильный шеф ГПУ Г. Ягода.

13. Одной из главных должностных обязанностей Калинина, как председателя Президиума Верховного Совета СССР, было вручение правительственных наград. На этот раз в связи с юбилеем и признанием «выдающихся заслуг» он сам принимает Золотую Звезду Героя из рук Верховного, который не только судил, но и миловал.

14. Таким он, «вождь народов», казался нам: добрым, всесильным, справедливым.  

15. В траурном почетном карауле те, кого называли «продолжателями дела Ленина — Сталина».

— Сергей Миронович, — обратился Сталин к Кирову, — сворачивай свою работу в Ленинграде и давай переезжай в Москву. Квартиру выберешь себе сам. Вопрос с мебелью решат Микоян и Орджоникидзе, они лучше меня в этом разбираются.

— Еще нет постановления ЦК, — твердо ответил Киров.

— Сергей Миронович, ты — член Политбюро и самое время тебе понять: мы не отменяем принятых решений. Этот вопрос решен, и больше к нему не будем возвращаться.

В разговор вступил Каганович:

— Сергей Миронович, у тебя большая семья?

— Только жена и сестра.

— Это большое искусство — уметь делать красивых детей, — ни к кому не обращаясь, сказал Сталин.

Никто не ответил на эту ядовитую реплику. Несмотря на материальное благополучие, большинство руководителей, народных комиссаров и партийных деятелей не имели детей.