Мария Спивак - Твари, подобные Богу

• Название: Твари, подобные Богу
• Автор: Мария Спивак
• Жанр: Современные любовные романы

Из предисловия автора на ее сайте: «Второй роман — продолжение первого <«Черная магия с полным ее разоблачением»>, но далек от сказочного. Это, скорее, подобие «сердца горестных замет», названных мною «Твари, подобные Богу». Смысл прозрачен и вряд ли нуждается в пояснении, но я тем не менее скажу, что попыталась выразить. Глядя на людские деяния, особенно собственные, легко согласиться — и смириться — с тем, что человек — тварь. Но все-таки тварь — Божья, созданная по Его образу и подобию, скрывающая в себе Его начало, к поиску которого в себе нам и надлежит стремиться. Иначе — кранты».

---

Протопопов осекся: у Лео сделалось страшное лицо.

— Заткнись, а? — очень тихо и очень грозно произнесла она. Так грозно, что семейный человек заткнулся как миленький. И сразу растерял гонор.

Принесли салат, рыбу — донельзя кстати; это чуть-чуть разрядило обстановку. Они неохотно, без аппетита, заковыряли в еде вилками. Несколько минут прошло в молчании, но вскоре Лео, дожевав, сказала:

— Короче. Давай без лирики и потрясания сединами. Ты, конечно, заслуженный пенсионер, но малютку все ж таки сделал. Поэтому придется договариваться об условиях. Поступишь как человек, твоя жена ничего не узнает. Обманешь, тебе же хуже: мне никого не жалко. Я теперь не только есть, я и глотку буду перегрызать за двоих: за себя и своего ребенка. Но вообще-то он и твой тоже, и по-моему, ты просто обязан о нас заботиться. Тем более что работать я какое-то время не смогу.

Она выдала все это равнодушно, без интонаций, чужим голосом и, закончив, судейским молотком опустила вилку на край тарелки.

Протопопов от столь окончательной бесповоротности заерзал на стуле, нервно отпил вина, поперхнулся, закашлялся. С неудовольствием понял, что вспотел и покраснел до ушей.

— Заботиться я не отказываюсь — в смысле материальной части. А насчет остального… пойми, жить с тобой, не спать ночами, гулять с колясками я не готов. Возраст не тот, а здоровье тем более — ты должна учитывать. Потом, у меня семья… Собственно, мы о детях не договаривались, с твоей стороны странно рассчитывать… был ведь и другой выбор… и сейчас еще есть… причем не исключено, что это намного благоразумнее…

— Ты про аборт? — На усталом лице Лео не проявилось ничего кроме горечи; она ждала от Протопопова другого, как-никак, он вначале обрадовался. — Да, благоразумнее. — Она старалась не выдать своей обиды. — Только даже не обсуждается. Ребенок родится. И если тебе до лампочки, мне тебя жалко. Но, видно, такой уж ты человек. Тем более интересно, как конкретно ты собираешься нам помогать.

Она посмотрела вопросительно, по-прежнему без эмоций.

Протопопов вздохнул. Настал момент выложить неприятное.

— Как? Во-первых, деньгами… об этом не беспокойся. Но, знаешь… усыновлять его — или ее — я не буду. Чтоб жена не узнала. Сама понимаешь. Во-вторых…

Он мысленно перекрестился — Лео вроде проглотила пилюлю, но тотчас замялся: с разбегу предложить то, что хотел, не получилось. Страшное разорение, и он, в общем-то, не обязан… с другой стороны, ради собственного ребенка…

— Во-вторых, жилье… — Нет, о себе тоже надо подумать, он не Рокфеллер. Протопопов выдохнул с облегчением и по инерции продолжил тоном, приготовленным для аттракциона неслыханной щедрости: — Я сниму тебе двухкомнатную квартиру.

Он сделал паузу, но не дождался и простого «спасибо»; Лео его объявление не впечатлило. Кажется, она поняла, что он собирался сказать: «куплю квартиру». В принципе, и купил бы, но… двухкомнатную — дороговато, учитывая, что личных средств Власта ему оставила с гулькин хвост, а в однокомнатной при ребенке как встречаться? Вот на ходу и родился компромисс: двухкомнатную — снимать. Для Лео так или иначе большой подарок. Однако радости она не выказывала и упорно хранила глухое молчание. И лицо было опасное.

Видать, гормоны.

— Кхм, — кашлянул Протопопов. — Естественно, мелочи тоже беру на себя, всякие там пеленки-игрушки… питание детское… — Его голос будто сошел на нет. Зачем она ставит его в неловкое положение? Что еще он может предложить? В конце концов, ее не просили о ребенке! Он и так проявляет чудеса благородства.

— Ясно, — внезапно вышла из транса Лео. Ее губы растянулись в широкой, слегка крокодильей улыбке. — Спасибо, я оценила. Слушай, давай есть, рыба остынет. — И взяла вилку.

Чуть погодя она развеселилась, отпила вина из его бокала, пококетничала с дядей за соседним столиком. У Протопопова отлегло от сердца: слава аллаху, пронесло. Все-таки молодец девочка, понимает, что к чему, не создает лишних проблем. Надо будет купить ей что-нибудь хорошее — украшение? Вроде всегда кстати.

По дороге домой Лео с трудом сдерживала слезы. Ей было нестерпимо жаль себя и будущего ребенка. Да, вначале незапланированная беременность воспринималась ею исключительно как удар судьбы, но позже природа взяла свое — Лео мечтала стать матерью. И невольно представляла, как радовался бы ребенку Антон, как носился бы с ней, умирал от счастья. А этот… Нет, Лео не обольщалась насчет Протопопова; что обольщаться: бес в ребро плюс ее молодые чары плюс немного скандинавской магии, вот вам и любовное зелье, но… вопреки всему у них образовались довольно близкие отношения, и она невольно ждала большего… участия? Сочувствия? Теплоты? Казалось, он взволнован случившимся… сколько раз твердил, как жалеет, что у него нет дочки…

А в результате? Деньги, квартира. Он будто выкладывал на стол купюру за купюрой, одновременно пристально наблюдая за Лео: ну что, хватит? Как бы не передать лишнего. Словно речь шла о сделке, и он… да-да! Покупал ее хорошее поведение. Ясно: жены боится! Небось, наврал с три короба — ясно, наврал. Понавешал лапши обеим, и жене, и ей. («А сам в библиотеку и…», — подумала Лео. — «Не удивлюсь, если у него еще кто-то есть, со мной теперь возни больно много».

Не проведешь, гад, не на такую напал. Ученая.

Надеялся заткнуть рот квартирой? Щас! Разбежался. Мы еще решим, как с тобой поступить. Опять к ведьме обратиться? Посмотрим. Сегодня совершенно сил нет. С этой беременностью совсем стала не боец. Ну, ничего. Отдохнем, поспим — все пройдет.

Лео привычно втиснулась в невидимые доспехи, с неслышным лязгом захлопнула забрало, неощутимо для спутника окаменела сердцем. А слезы… Слезы высохли сами.

Машина остановилась у подъезда. Лео повернула к Протопопову гордую голову, игриво провела пальцем в тонкой перчатке по его щеке. Взгляд идиота моментально вспыхнул знакомым огнем.

— Ничего, если мы не станем ко мне подниматься? — выдержав паузу, мурлыкнула Лео и выпятила и без того пухлые губки. — Ребеночку нужен отдых. Ты на нас не обидишься?

Он ждал иного и от разочарования весь сдулся. Но, ясное дело, заверил:

— Ну что ты! Разумеется, отдыхай, поспи! Тебе теперь это самое главное. Если хочешь, не ходи завтра на работу, устрой выходной.

Она улыбнулась — сама благодарность; глазами показала: спасибо.

— А я, может, днем заеду? Не возражаешь?

— Ты позвони — решим. — С холодком, без энтузиазма, но вежливо — как хочешь, так и переводи.

Еще ползать передо мной будешь, чтоб я тебя к себе пустила, тварь.

Лео с мстительным удовольствием отметила недоумение в протопоповских глазах — она в первый раз его так отшивала, — и, не давая улыбке сползти с губ, выбралась из машины. У подъезда по традиции обернулась и с деланным весельем помахала любовнику ручкой.

Только в лифте ее лицо, определившись, наконец, с выражением, застыло — словно бы раз и навсегда! — в белой маске презрительной ненависти.

Глава 4

Александра лихорадочно металась по кухне, собирая необходимое для зарядки амулета. Вода в стакане — хлоп на стол. Блюдечко с солью — шварк. Красная свеча — щелк зажигалкой. Курильница с ароматной палочкой — то же самое. Да загорайся ты! Так, теперь задуть, и пусть потихоньку дымится. Готово: представители четырех стихий, к которым она обратится за помощью. Вода, земля, огонь, воздух.

Александра закрыла дверь, плотно зашторила окно. Начнем.

Она разгладила рунный узор, спешно нарисованный на бумаге после разговора с Максом. А что оставалось делать? Он ясно сказал, что в ближайшие полгода не вернется. У Кати серьезные повреждения позвоночника, о реабилитации речи нет, соответственно, у нее проблемы с работой и Жулькой заниматься некому.

Хотя бы честно, а то все недомолвки и недомолвки.

— Я никак не могу их в таком виде оставить, понимаешь? — с надрывом воскликнул Макс. Вместе с тем в тоне сквозило облегчение: естественно, устал притворяться и врать, что «еще чуть-чуть и приедет».

— А я? — только и смогла пролепетать Александра, ошарашенно прислушиваясь к треску своего разрывающегося сердца.

Макс тяжко вздохнул.

— Сашечка… Ты же умная. Ты ведь знаешь, что для меня значишь. Но временами обстоятельства сильнее нас. — Да, да, а Волга впадает в Каспийское море. — Речь о моей дочери, я за нее в ответе. А Катька… вообще отдельная песня. Тоже из сердца не выкинешь.

— Из сердца? — повторила Александра. — Хочешь сказать, у тебя к ней… сохранились чувства?

Макс помолчал.

— Ну, что значит «сохранились»? Всегда были.

— Ты ее любишь?

— Смотря что подразумевать под любовью. Как близкого родственника — да. Пойми, у меня на всем свете никого, кроме них.

— Конечно — я же не в счет.